Дерзкая любовница - Барбьери Элейн - Страница 26

Ах, как весело, как легко летело время в столице – в особенности в компании с президентом! Президент Санта-Анна как никто умел взять от жизни самое лучшее! Сеньоре Санта-Анна хватало ума безвылазно торчать в родовом поместье, предоставляя своему маститому супругу полную свободу. А уж тот пользовался этой свободой на всю катушку. Кое-что из радостей жизни перепало и Эстебану. Изысканные питье и яства, красивые женщины, готовые упасть в объятия друга президента, недолгие дни и бесконечные, полные событий вечера и ночи… Чего еще желать человеку?

Однако вожделенный вызов задерживался. И Эстебану пришлось несолоно хлебавши возвращаться в Реал-дель-Монте, к этой жалкой, монотонной жизни, когда нет охоты просыпаться по утрам – зачем, что его ждет? И вот. переступив порог родного дома, он встретил Анжелику Родриго.

Давно сдерживаемое раздражение медленно, но неуклонно заполняло его. Какого черта это случилось именно теперь? Сейчас ему требовалось время, чтобы успеть вкусить все радости обладания этим прекрасным телом. Он жаждал услышать ее вздохи и мольбы. И вот пожалуйста, пришел этот вызов! Надо найти какой-то способ уклониться…

Пока Эстебан раздумывал, отец подошел к нему и протянул руку. Сыну ничего не оставалось, как ответить на крепкое пожатие.

– Поздравляю тебя, сын мой. И кажется… кажется, я должен извиниться.

– Извиниться?..

– Да, извиниться за то, что решил, будто ты проводишь время в столице во всяческого рода фривольных развлечениях. Для меня большая честь, что президент счел тебя достойным его личного внимания.

– Я принимаю твои извинения, отец, – усмехнулся Эстебан. – Да и откуда тебе было знать? Не случись этот вызов, вряд ли ты поверил бы мне на слово… – Тут Эстебан решил идти напролом и добавил: – Но раз я уже дома, отец. и решил облегчить тот груз, который ты один нес все эти годы, то лучше мне остаться. Я тотчас же напишу ответ президенту и объясню…

– Нет, Эстебан, тебе не следует так поступать.

– Отец… – Эстебан с раздражением уставился в решительное лицо дона Энрике. Вот дурак!

– Когда президент желает видеть тебя в Мехико? Эстебан снова обратился к письму, которое даже не прочел до конца.

– Сеньор президент с победой вернулся из Сакатекаса. Вся страна приветствует его, однако он обеспокоен поведением техасцев. Он планирует карательную акцию…

– Матерь Божья!..

– Отец, учти, эта информация строго конфиденциальна…

– Да, сынок, я отлично это понимаю. Тебе следует как можно скорее отправляться в столицу. И сделать все, что в твоих силах, чтобы отговорить президента от столь опрометчивого шага! Опасно оскорблять чувства техасцев. Это очень гордый народ!

– Не более, чем мы!

– Эстебан, они борются за собственную свободу!

– Ну вот пусть и подчиняются закону – и тогда закон защитит их свободу!

– Эстебан, ты же знаешь, что это только часть большой и сложной проблемы. У них нет достаточного представительства в правящих кругах. Гарет мне все объяснил. Их беспокоит как раз то, что они не могут рассчитывать на помощь закона. Те, кто вершит над ними суд, слишком далеки от них. И в тех краях, где им приходится жить, часто приходится поступаться законом, чтобы спасти собственную жизнь. Они страдают от многих устаревших правил, не могут добиваться справедливости в суде, а их делегации в столицу наталкиваются на стену равнодушия…

– Отец, ты слишком долго слушал предательские речи Гарета Доусона! – прошипел Эстебан сквозь чубы – Будь я на твоем месте, он бы давно уже сидел за решеткой

– Эстебан, ради Бога!!!

– Ради Бога?" У тебя поворачивается язык защищать этих гринго?! Да ведь им только этого и надо! Будь все такими добренькими, как ты, Техас перестанет быть частью Мексики и станет отдельной страной, живущей по своим законам!

– Эстебан, ты не прав Гарет – серьезный молодой человек, и судьба Техаса ему небезразлична. Ведь он вложил в эти земли частичку самого себя, он трудился на них в поте лица от зари до зари. Его мать – также невольная жертва Дикого Запада Жестокость индейцев лишила его отца последнего утешения в этой жизни. И ни в том ни в другом случае на защиту несчастных женщин не встал закон Этим людям не помог никто

– Довольно, я больше не желаю говорить о Гарете Доусоне! – отмахнулся Эстебан – Не стоит нам ссориться с тобой, отец Все равно он скоро уедет

– Но твое положение при президенте дает возможность повлиять на решение техасского вопроса

– Нет

– Нет?

– Не дает, потому что я не собираюсь уезжать из Реал-дель-Монте!

Во взгляде дона Энрике вспыхнуло подозрение

– Нет ли у тебя еще каких-то поводов остаться кроме как желания помочь управлять поместьем?

– Конечно, нет! Разве этого повода недостаточной

– Нет, Эстебан, недостаточно – коль скоро речь идет о вызове на правительственную службу!

Эстебан скрипнул зубами его так и подмывало выложить все, что он думает по поводу столь тошнотворной щепетильности

– Так когда президенту угодно видеть тебя в столице?

Чувствуя себя загнанным в ловушку, которую сам же и подстроил, Эстебан сердито покосился на скомканное письмо:

– Немедленно.

– Пусть Фернандо приготовит твои чемоданы, – решительно сказал дон Энрике. – Сеньоры Валентин собираются отправиться домой нынче днем. И Долорес наверняка будет рада твоей компании.

– Не сомневаюсь.

– Долорес Валентин – чрезвычайно милая девушка… – вскинулся дон Энрике в ответ на язвительный тон сына.

– …из которой наверняка получится чрезвычайно милая жена… Здесь что, ярмарка невест, отец?

– А почему бы и нет?

– Да потому, что в данный момент мне следует только побыстрее упаковать чемоданы и отбыть в столицу. Надеюсь, это тебя удовлетворит.

– Долорес Валентин также отправляется в столицу вместе с родителями…

– Да, отец, я отлично об этом знаю. Не в силах скрыть улыбку, дон Энрике покровительственно похлопал сына по плечу:

– Ну что ж, коли ты не спешишь сделать тот шаг, который мог бы осчастливить нас с матерью, буду по крайней мере утешаться тем. что ты едешь служить отечеству. – Он двинулся вслед за сыном к двери, распахнул ее и промолвил, задержавшись на пороге: – Эстебан, я очень тобой горжусь. Пойду сообщу матери о твоем отъезде, а ты отдай распоряжения слугам.

– Хорошо, отец.

Эстебан быстро зашагал по коридору назад, дивясь, как легко ситуация вышла из-под контроля. Оказавшись в просторном холле, он сердито окликнул:

– Фернандо! Фернандо! – и как только слуга прибежал на его зов, приказал: – Принеси наверх мои чемоданы и собери вещи. Я уезжаю из Реал-дель-Монте с сеньорами Валентин.

– Слушаюсь, дон Эстебан, – согнулся в поклоне Фернандо, не скрывая, впрочем, своего удивления.

– Пошевеливайся!

Эстебан тем временем направился к парадному крыльцу и спустился в сад. Его целью был самый глухой уголок, сливавшийся с густыми зарослями позади дома, – там проходила тропинка, по которой слуги проходили на кухню. Если ему повезет, он еще успеет перехватить Анжелику до того, как у нее начнется рабочий день.

От бессильной ярости Эстебан до боли сжал кулаки и ускорил шаги. Черт бы побрал этого президента – нашел время для вызова. Черт бы побрал Гарета Доусона, наглого ублюдка, а заодно и Анжелику с ее серебристыми глазищами! Черт бы побрал их всех!

Анжелика покинула тайную тропку и оказалась в саду позади дома. Она шла, не смея оглянуться назад. Возле натянутой между деревьями бельевой веревки она задержалась и повесила сушиться мокрую тряпку, которую держала в руках. Ощущая на спине взгляд Гарета Доусона, Анжелика поспешила подняться на крыльцо. Они расстались всего несколько секунд назад. Он во что бы то ни стало хотел проводить ее до дома, и стоило немалого труда уговорить его по крайней мере подождать в зарослях, а не подниматься вместе с ней к самой двери. Не хватало только, чтобы его увидела мама! Анжелика не смогла бы сейчас объясняться с ней. Она все еще не могла прийти в себя, а пережитый ею позор был слишком свеж.