Вперед, к Магадану! (СИ) - Кротов Антон Викторович - Страница 15

Нам посоветовали пойти в картинную галерею, познакомиться с местным художником, г-ном Пламеневским. Туда мы и отправились. Тот, оказывается, сам построил картинную галерею, повесил картины — свои и своих друзей, разместил на набережной указатель «КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ» и, таким образом, приобщал листвянчан и туристов к высокой культуре. На картинах, в основном, были виды Байкала и иные природные.

В тот момент, когда мы пришли, художник строил в своей галерее печку. Художнику было лет пятьдесят, у него была уже седеющая борода и большие рабочие руки, до локтей измазанные глиной. Жил он в соседнем деревянном доме. Пообщавшись с художником и осмотрев картины, мы вернулись на набережную.

Этой ночью мы планировали прокатиться по Кругобайкальской железной дороге, многократно прославленной всеми туристами за её красоту. Эта дорога длиной 89 км сейчас соединяет порт Байкал и Слюдянку, и ходит по ним один поезд в сутки — «мотаня», поезд с двумя пассажирскими вагонами и одним бич-вагоном (теплушкой, её же почему-то называют «столыпинский вагон») для бесплатных пассажиров. Тащит мотаню маневровый тепловоз. Проходит дорога по самому берегу Байкала, через множество тоннелей, прорубленных ещё в царские времена. Справа от железной дороги возвышаются, иногда почти отвесно, прибрежные скалы; слева — бесконечные пространства озера. Это очень красиво.

Когда-то, в начале века, Кругобайкальская ж.д. была участком Великой Сибирской магистрали Москва—Владивосток. Но при постройке местной электростанции часть её, проходящую из Иркутска в Листвянку по берегу реки Ангары, затопили, а поезда на Восток пустили по другой ветке, специально созданной заранее. А этот участок дороги, бывший Транссиб, остался чисто для нужд туристов и крайне немногочисленных местных жителей.

Конечная станция Кругобайкальской ж.д. — порт Байкал — находится на другом берегу Ангары относительно Листвянки. (Посёлок Листвянка и порт Байкал стоят там, где Ангара вытекает из озера.) В порт Байкал пять раз в день ходит паром. Внезапно пошёл сильнейший ливень, и мы спрятались в местное маленькое кафе на набережной. Ожидая парома, там поговорили с какими-то туристами-французами. Как мы, так и они пытались вспомнить английские фразы, но разговор не клеился. Наконец подошёл паром, и мы выскочили под струи уже затихающего ливня и забрались на него.

Тётушка-кассирша парома пыталась взыскать с нас по 10 тысяч рублей, а мы предложили ей 5 за двоих. Тётушка очень не хотела соглашаться и говорила: «Что я буду делать с этой вашей пятёркой?» — «Купите банку сгущёнки», — отвечали мы. Наконец, сторговались на 6 тыс.

Когда мы переплыли Ангару, на другом берегу увидели уже знакомых туристов из Кирова. Они, избегая парома по причине его дороговизны, переправились через Ангару в более узком месте с помощью рыбаков, во множестве на лодках там имеющихся. Обрадовавшись нашей встрече, мы достали гречку и тушенку, сварили огромное количество каши на нашем примусе, приобретённом в редакции «Вольного ветра», и слопали эту кашу.

«Мотаня» уже стояла и ждала нас, собираясь стартовать в пол-третьего ночи. Мы залезли в бич-вагон, постелили коврики на пол и уснули.

Ночью некие туристы-иностранцы спрашивали, этот ли поезд пойдёт на Слюдянку. Потом они залезли в бич-вагон и долго бормотали. Наконец, кто-то спросил: «A gde zdes sy-den'ya?» Мы объяснили, что сидений тут нет. Удивлённые иностранцы вылезли искать вагон с сиденьями. Мы же, удивляясь, сколь много туристов отовсюду, уснули. Кроме нас, в бич-вагоне были наши новые знакомые из Кирова, а также парень с девушкой из Иркутска.

КРУГОБАЙКАЛЬСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

Проснулись от скрипа и скрежета. Это маневровый тепловоз, тронувшись, повлачил за собой наш бич-вагон и два пассажирских. Лёжа на полу теплушки, мы слушали шум и грохот колёс. Наши друзья тоже проснулись и радовались мудрейшему путешествию.

Левая (по ходу поезда) дверь теплушки была открыта. Мы ехали, и в течение пяти часов по левую сторону был Байкал. Дорога была буквально вырублена в прибрежных скалах. Средняя скорость поезда — 20 км/час, и мы вполне успевали радоваться красивым утренним видам. Через каждый километр попадались палатки, прямо на берегу Байкала. Предрассветный туман окутывал их росой и сыростью. Обитатели некоторых уже, однако, проснулись и, зевая, выглядывали из палаток и махали нам рукой. Мы тоже махали им в ответ, высовываясь из теплушки. Другие — в 3-4-5 утра — ещё и не ложились, они жгли костры и пели песни. Эти были активны, и по многочисленным углям костра можно было догадаться, что народ сидел целую ночь. Всего туристов было много, наверное, порядка ста палаток, по одной на километр. Иногда проходили тоннели, они отдавали сыростью. Никакого встречного движения по этой однопутной ж.д. не было — этот поезд был, видимо, единственным, и, кстати, останавливался по требованию пассажиров.

На одной из остановок туристы из Кирова выпрыгнули и подошли к маневровому тепловозу:

— Остановите нам, пожалуйста, перед речкой Шабартуй!

Машинист согласился, и мы поехали дальше. У реки Шабартуй, впадающей в Байкал, поезд остановился, машинист вышел, подошёл к бич-вагону и сказал:

— Вот, ребята, Шабартуй. А я бы вам, мужики, посоветовал лучше стать на мысе Ангасольский, там всегда туристы останавливаются.

Кировцы согласились ехать до Ангасольского, и машинист вернулся в тепловоз и поехал дальше. На мысу кировские друзья и покинули поезд сей.

(Естественно, что все услуги поезда бесплатны. Проезд в теплушке никак не оплачивается и не преследуется. Между тем, некоторые цивильные люди пользуются нормальными вагонами.)

НА ВОСТОК

Наконец, «мотаня» прибыла на станцию Слюдянка. Это уже не глухие места, это Транссиб: каменный вокзал и десять-пятнадцать путей, забитых товарняками.

Переписав расписание электричек, мы в последний раз вышли на берег Байкала. Было утро. Байкал был велик. Мы побросали монетки в воду — за себя, за наших друзей, за водителя, подвозившего нас в Решоты, посмотрели на Байкал и — отправились на трассу.

Справа от трассы, то есть от узкой улицы, представлявшей трассу, шёл бесконечный деревянный забор, скрывавший одноэтажные домики и огородные участки местных жителей. Слева от трассы проходили какие-то толстые трубы. Все эти явления (заборы, трубы, огороды…) казались довольно протяжёнными, поэтому мы решили не тащиться до конца городка, а стопить прямо здесь.

Первая машина, которая нам попалась — «Скорая помощь» (больных в ней не содержалось, только водитель и доктор). С ней мы проехали километров двадцать. Трасса круто поднималась в горы, железная дорога временами показывалась далеко внизу, ещё ниже периодически поблескивал Байкал. Наконец, «Скорая» нас высадила и ушла в какой-то городок. Ещё километров тридцать, до первого бурятского посёлка Выдрино, нам помог преодолеть молодой водитель на быстроходном джипе с весёлой музыкой.

В районе Выдрино на трассе находился целый базар. Человек двадцать, в основном женщины, продавали клубнику, картошку, молоко и другие продукты питания. Следом за ними (если смотреть по ходу нашего движения) стояло четыре машины — три легковых и рефрижератор. Место для автостопа было неудачным — такое столпотворение людей — и мы решили пройти дальше по трассе мимо продающих и покупающих.

В тот момент, когда мы проходили мимо водителей, они оживились и подозвали нас к себе.

— О! Путешественники! Идите к нам, поговорим! Клубникой угощайтесь!

Оказалось, один из водителей (звали его Володя) недавно видел меня по телевизору (в программе «До и после»). И тут — вот совпадение! — я появляюсь в натуральном виде, идущий с рюкзаком по дороге. Остановились, вокруг нас сразу собралось всё «население» машин.

Водители были, оказывается, из Читы, целыми семьями (с детьми причём). Они ездили в Бурятию, чтобы закупить там клубники (которая в Чите не растёт). Закупив её в большом количестве, они погрузили её в машину-рефрижератор и двигались обратно. Разговорились; мы рассказали о ходе нашего путешествия. Водители подарили нам банку тушенки, хлеб и картошку, а тот, кто видел меня по телевизору, неожиданно протянул стотысячную бумажку.