Только раз в жизни - Стил Даниэла - Страница 52

Дафна кивнула. Она сама так жила с Джоном. Но она полагала, что со временем они поженятся. Они могли бы даже иметь детей, хотя Джон их также не особенно хотел. Ему было достаточно только ее и, конечно, Эндрю.

– А сейчас ты с кем-нибудь живешь?

Она чувствовала, что ее расспросы несколько прямолинейны, но они уже так много знали друг о друге. Они даже сдружились, проводя на площадке всю неделю по пятнадцать часов в сутки. Это начинало восприниматься как пребывание на необитаемом острове или на корабле, где люди обречены на близкие отношения.

Но Джастин опять покачал головой:

– Сейчас я ни с кем не живу. В прошлом году у меня был роман с одной особой, но она не понимает жестких требований моей профессии, и неизвестно, поймет ли. Она актриса, но это двадцатидвухлетнее дитя из Огайо просто не понимает, где я нахожусь.

– Ну и где же? Или я надоедаю?

Голос Дафны был осторожным, но он улыбнулся. Джастин не возражал против ее вопросов, они ему нравились. Она сама ему нравилась, и он хотел, чтобы она знала, что он собой представляет.

– Ты не надоедаешь, Дафф. К концу съемок мы будем знать друг друга как облупленные. – Он мгновение колебался, думая над ее вопросом. – Не знаю, как тебе это объяснить, но я просто не хочу больше связывать себя с кем-то, кто не понимает этой работы. Это утомляет, когда все время приходится оправдываться. Она болезненно ревнива, а я не могу отчитываться за каждый день и каждую ночь. Мне нужна свобода. Мне нужно время, чтобы обдумать то, что я делаю, куда иду, что собой представляю – продумать и прочувствовать. Я себя лучше чувствую один, чем с кем-то, кто это подавляет.

С его словами нельзя было не согласиться, и Дафна кивнула, а он засмеялся и покачал головой:

– В народе об этом, кажется, говорят так: «Она меня не понимает». Ты уже такое раньше слышала?

– Ага. – Она отхлебнула из их общей банки с газировкой и засмеялась. – Слышала. Я думаю, что, может быть, поэтому я тоже живу одна. Чертовски трудно было бы кому-то объяснить, почему я работаю по восемнадцать часов в сутки и в шесть утра еле доползаю до постели, словно меня били. Это мой хлеб, и вряд ли на него согласился бы еще кто-то. Меня это устраивает. Но нормальному человеку это бы не подошло.

– Скорее всего. – Джастин улыбнулся, ощущая с ней определенное родство. – Разве что тому, у кого такие же привычки. Иногда я читаю всю ночь, до восхода солнца. Великолепное чувство.

– Да. – Дафна тоже улыбнулась. – Я это обожаю. Знаешь, наверное, в жизни есть этап, когда лучше быть одному. Раньше я так не думала, но теперь твердо это знаю. У меня, по-моему, как раз такой случай.

Она отдала ему банку, – он ее допил и поставил.

– Я с этим не согласен. Я не хочу всю жизнь быть один, но в то же время не хочу связывать свою жизнь с той, которая мне не подходит. Наверное, сейчас я достиг этапа, когда предпочитаю быть один, чем с неподходящей женщиной. Но я все еще верю, не могу не верить, что где-то есть именно та, которая мне нужна и которая сделает меня счастливым. Я просто ее еще не нашел.

Дафна подняла пустую банку:

– Желаю удачи!

– Ты думаешь, такую найти невозможно?

Он был удивлен. Ее книги убеждали в чем-то противоположном. Казалось, что она верит в любовь и счастливые союзы, хотя хорошо понимает, что такое несчастье и утраты.

– Я не считаю, что это невозможно, Джастин. Я находила дважды.

– Ну? И что?

– Они оба погибли.

– Вот гадство. – Он сочувствовал.

– Да. И я не думаю, что такой шанс возможен еще раз.

– То есть ты сдалась?

Они настроились на честный разговор, и Дафна была откровенна.

– Почти. У меня было все, чего я желала, теперь у меня есть моя работа и мой сын. Этого достаточно.

– В самом деле?

– Для меня да. Сейчас. Так продолжается уже долгое время, и у меня нет желания это менять.

Дафна слегка кривила душой. Были моменты, когда ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь ее обнял, но она слишком боялась возможной новой потери.

– Я не верю. – Джастин изучал ее глаза, но не находил в них желаемых ответов.

– Чему не веришь?

– Что ты счастлива.

– Я счастлива. Большую часть времени. Никто не может быть счастлив всегда, даже если он безумно влюблен.

– Нельзя быть всегда счастливой, если ты одинока, Дафф, ненормально. Теряется контакт с жизнью.

– А разве я его потеряла? Из моих книг это видно?

– В твоих книгах много печали, грусти, одиночества. Ты проявляешь себя в этом.

Она тихо засмеялась:

– Ты, Джастин, рассуждаешь как мужчина, который не в состоянии поверить, что женщина может выжить в одиночку. Ты говорил мне, что счастлив один, почему же я не могу быть счастлива?

– Для меня это временно. – Он был честен.

– А для меня нет.

– Ты сумасшедшая.

Его раздражала сама эта идея. Дафна была красивой, трепетной, умной женщиной. Какого черта она вздумала быть одна всю оставшуюся жизнь?

– Все это сумасбродство.

Но в то же время это было вызовом. Он не мог перестать думать о том, во что она превратила свою жизнь.

– Не расстраивайся из-за этого. Я совершенно счастлива.

– Меня просто зло берет, как подумаю, что ты губишь свою жизнь. Дафна, ты же, черт подери, красивая, добрая, сердечная и очень умная женщина. К чему же эта изоляция?

– Теперь я жалею, что сказала тебе.

Но видно было, что она не особенно огорчена. Дафна выбрала себе такую жизнь и была относительно счастлива.

В этот момент Говард Стерн опять позвал их всех на площадку на следующие шесть часов работы, а когда они расходились, Джастину надо было встретиться с другом, Дафна же уходила с Барбарой и больше с ним не виделась. Они вернулись домой, Дафна приняла душ и пошла поплавать в бассейне, наслаждаясь ароматным вечерним воздухом.

Барбара пришла сказать ей, что она идет повидаться с Томом.

– Я могу вернуться поздно, а может, останусь у него.

– Счастливо. – Дафна улыбнулась ей из бассейна. – Передай Тому от меня привет.

– Непременно. И не забудь поужинать, у тебя усталый вид.

– Я в самом деле устала. Но я чего-нибудь поем перед сном.

И еще она хотела в этот вечер позвонить Мэтью, пока не стало слишком поздно. Из-за их странного графика работы на съемках и разницы во времени между Калифорнией и Нью-Гемпширом звонить становилось все труднее и труднее.

– До свидания, Барб!

– Пока! – бросила, уходя, Барбара.

Дафна еще немного поплавала, завернулась в полотенце и пошла на кухню, чтобы достать что-нибудь из холодильника, а потом уже звонить. Она кинула полотенце на табурет и осталась в красном миниатюрном бикини, вода с которого капала на кухонный пол. В тот момент, когда Дафна сняла трубку, раздался звонок в дверь, и она застыла в недоумении, кто бы это мог быть? Она подумала, что, может, это Барбара за чем-то вернулась и забыла ключи.

Дафна вышла в прихожую и через боковое окно попыталась разглядеть, кто пожаловал. Но гость стоял спиной и слишком близко к двери, чтобы она могла его видеть. Она смогла разглядеть только часть плеча, поэтому подошла к двери и спросила, кто там.

– Это я, Джастин. Можно войти?

Дафна, удивленная, открыла дверь и окинула его взглядом. На нем были белые джинсы «левис», белая рубашка и сандалии, и его золотистый загар казался ночью темнее. Джастина можно было принять за юношу. Он стоял и улыбался.

– Привет. Как ты нашел меня?

– Мне на студии дали твой адрес, это ничего?

– Что случилось?

После работы он ей никогда не звонил, поэтому Дафна удивилась. К тому же она была усталой, мокрой и голодной, и это было время ее отдыха, когда ей хотелось немного побыть одной.

– Можно войти?

– Конечно. Выпьешь чего-нибудь? Подожди секундочку, я пойду что-нибудь надену. – Дафна вдруг сообразила, что стоит перед ним в одном красном бикини, и ей стало неудобно.

– Это не обязательно. Ты меня видела вообще без ничего.

Джастин улыбнулся ей по-мальчишески, и она засмеялась.