Сезон страсти - Стил Даниэла - Страница 49

Кейт успокоилась.

– Когда ты успел так все продумать? Сперва хрустальные туфельки, теперь раздельные комнаты, чтобы сохранить мою незапятнанную репутацию, – есть что-нибудь, что ты упустил?

– Вот поэтому я столько лет продюсер в шоу у Джаспера, моя любимая. Такая это работа.

Но она понимала, что дело не в работе, а в нем самом. Они снова обменялись улыбками и стали смотреть в иллюминатор на город. Был еще яркий день, но уже появилась послеполуденная дымка.

– Кстати, будет жарко, как в аду. У тебя с собой много открытых платьев?

Она засмеялась, принимая бокал шампанского, который он взял для нее с проплывающего мимо подноса. Обслуживание в первом классе было изумительное; шампанское лилось рекой.

– Взяла, что могла. У меня не было времени для покупок. Кармел не Сан-Франциско, но она справилась неплохо. Когда они приземлились в Нью-Йорке, она поняла, какую жару Ник имел в виду. Она никогда не была в городе в разгар лета; горячий воздух обжигал, несмотря на то, что было шесть часов.

Ник договорился, чтобы у трапа их встретила специальная таможенная тележка и подвезла прямо к дверям аэропорта. Их вещи должны были быть отделены от остальных и доставлены в машину. Кругом толпилось много народу, всем было жарко, и люди выглядели усталыми и серыми, а не загорелыми, как в Калифорнии. Она едва дышала, когда оказалась в прохладе аэровокзала. Кондиционер во всю силу дул на разморенную жарой, усталую, потную толпу.

– Удивительно, как это еще никто не умер от пневмонии! Она крепче сжала руку Ника. Зрелище было пугающим и впечатляющим одновременно. Как посещение другой планеты.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты когда-нибудь видела столько людей?

Она покачала головой. Ник все тщательно организовал, чтобы на нее не обрушилось все сразу. Они уже были у выхода из аэровокзала, где их ждал шофер.

Толпа вытолкнула их наружу, и они оказались в вакууме. Добела раскаленном и влажном, где нечем было дышать.

– Боже мой. – Было ощущение, что они в брюхе у слона.

– Красиво, правда? – Он широко улыбнулся, видя, как у нее округлились глаза, но шофер уже ждал у открытой дверцы машины с кондиционером, и Ник осторожно втолкнул ее внутрь.

Все шло быстро, как и было задумано. Уже через пять минут вещи лежали в багажнике, и они поехали в город. Оглянувшись, Кейт увидела через дымчатое стекло лимузина очередь на такси. Какой-то толстый таксист размахивал сигарой прямо перед носом потного конкурента.

Кейт рассмеялась:

– Сумасшествие!

– Как в цирке.

Вокруг шумел и бурлил огромный Нью-Йорк. Город казался намного спокойнее, когда она была здесь в семнадцать лет на пасхальные каникулы. Они останавливались тогда в отеле «Плаза», пили чай в «Палм Корт» и на площади под названием Роз-Мари. Казалось, это было тысячу лет назад. А Том ни разу не брал ее с собой в Нью-Йорк. Он ненавидел его и всегда останавливался за городом у друзей. Теперь она понимала почему. Это было не для Тома. И не для Ника тоже, но он справился блестяще. Оградил ее от всех неприятностей, даже от жары.

Она смотрела на непрерывный поток транспорта по дороге в отель. На Парк-авеню машины неслись как одержимые. Скрежет, грохот, визг тормозов, крики и снова скрежет. Шум действовал оглушающе даже в тщательно закрытом автомобиле.

– Как они это выдерживают?

– Понятия не имею. Либо не замечают, либо просто любят. Но самое безумное было то, что ей это тоже нравилось.

Неистовство и блеск, сверкание огней при сумасшедших скоростях. Ей вдруг захотелось вылезти из утробы машины и прогуляться по улицам, но она боялась, что, если скажет об этом Нику, он сочтет ее безумной. И неблагодарной. Он так старался защитить ее. А она сидит здесь и мечтает слиться с толпой.

Они приехали в «Ридженси», – и шофер передал Кейт из рук в руки швейцару, от которого ее тотчас забрал Ник и быстро ввел внутрь. Его там знали. Ник заполнил регистрационную карточку, и их сразу же проводили в заказанные номера. У нее был люкс, у него большой двойной номер с дверью, которая вела в ее гостиную. Они решили использовать его номер как офис, а ее – как их «дом». Чемоданы установили на специальные белые с золотом подставки, и Кейт оглянулась по сторонам, утопая в толстом пушистом ковре, потом со вздохом уселась на обитую розовым шелком кушетку. Все было изящно и очень мило. Похоже на английскую акварель. Из окна открывался прекрасный вид на южную часть города. Кейт снова осмотрелась, потом с улыбкой взглянула на Ника и вздохнула. Она чувствовала себя маленькой богатой девочкой, изолированной от грязи и шума и сумасшедших людей, к которым хотела присоединиться в их бесконечной гонке. Ник хорошо придумал, оградив ее от всего этого, но ей казалось, что он оградил ее и от удовольствия. Это безумие, конечно, но она так думала. Ей вдруг захотелось вылупиться из своей скорлупы и убежать от всех, даже от Ника... От прошлого... От Тома... От Тайга... От них всех. Она захотела быть свободной.

– Хочешь выпить?

Ник развязал галстук и с улыбкой посмотрел на нее. Он уже успел забронировать для них места в «Каравелле». Велел секретарше сделать это сегодня утром из Лос-Анджелеса. Столик был заказан на девять часов. Ник считал, что они не успеют проголодаться до этого времени. Это дало бы им время немного выпить и расслабиться, а может, еще раз выпить в баре отеля и потом отправиться на тихий обед. Но Кейт отрицательно качнула головой.

– Что с тобой, Золушка? Хочешь позвонить Лиции?

– Нет. – Она не хотела звонить даже Тайгу. Не сейчас.

– Тогда чем хочешь заняться? – Ник сел рядом с ней на изящную кушетку и обнял. Кейт рассмеялась, а он любовался загоревшимся в ее глазах огоньком. Нью-Йорк хорошо действовал на нее. Похоже, она вернулась к жизни. Даже быстрее, чем он предполагал. – Назови, что тебе доставит удовольствие, миледи, и сразу все получишь.

– Правда?

– Конечно.

– Отлично. Я хочу прогуляться.

– Сейчас? – удивился Ник. Несмотря на то, что было семь часов вечера, градусник показывал девяносто пять по Фаренгейту, и влажность приближалась к такой же цифре. – В такую жару?

Кейт возбужденно закивала, и он захохотал, откинув голову. Он понял. Кейт, годами прятавшаяся в своей скорлупе, вдруг вернулась во времена молодости и жажды жизни.

– Ладно, Золушка, идем. Ты не хочешь сначала переодеться? – Она с усмешкой затрясла головой и сразу стала похожа на своего сына. – В таком случае, – он протянул ей руку, и они встали, – вперед.

Это было именно то, что она хотела. Они бродили по Медисон-авеню, где заглядывали в магазины, потом по Центральному парку, где люди играли на траве, где летали мячи, вопили транзисторы, а рядом жужжали автобусы и усталые, украшенные цветами лошади, цокая по асфальту копытами, тащили двухколесный экипаж. Словно кто-то собрал все, что может двигаться – каждое лицо, каждую машину, каждый запах, каждый цвет, – и смешал все это в один город, называемый Нью-Йорком.

– Боже, я люблю его. – Она сделала глубокий глоток загрязненного воздуха и с восторгом вздохнула, вызвав смех Ника.

– Я, кажется, создал монстра, – притворно ужаснулся он, но ему нравилось видеть ее такой. Она ожила.

Вот так Кейт могла жить многие годы. Воодушевление, приподнятость, успех. Ник был рад разделить с ней это. Он взглянул на часы. Было уже начало девятого, и они подходили к перекрестку Шестьдесят первой и Пятой улиц. До отеля оставалось всего два квартала. Они прошли по крайней мере двадцать, всюду заходя выпить; в то время как Кейт со страстью изучала город, Ник с восторгом изучал ее.

– Ты готова вернуться и переодеться?

– Куда мы идем?

– В лучший ресторан города. Все для тебя, Золушка. – Он сделал широкий жест в сторону горизонта, а Кейт вся засияла. Она улыбалась всю дорогу до отеля, и когда за ними закрылась дверь их комнаты, она приблизилась к нему. Ее глаза возбужденно блестели.

– Правильно ли я поняла?

Ник широко улыбался ей из дверей ванной, и она быстро подошла к нему и расстегнула молнию на его брюках.