Обещание страсти - Стил Даниэла - Страница 24

— Остались тягостные воспоминания о прошедшей ночи?

— Не то слово! — Она улыбнулась и отпила кофе…

— Как же так? Наверное, хорошо провела время.

— Нет. Отбывала срок, будто нечем было заняться. Целый вечер угробила.

— А чем могла заняться?

— Подумать о вас, мистер Джонс… — Она улыбнулась. — Можно, я свалю все на тебя — скажу, что брала интервью и освободилась только к вечеру? — Лукавые, озорные огоньки плясали в ее глазах.

— Конечно, если хочешь. Меня и не в таком обвиняли.

Кизии надо было как-то выбираться из щекотливого положения. Интересно. Очень интересно. В конце концов, она же не влюблена в этого человека — он случайный встречный в ее жизни.

— Знаешь, Кейт, ты мне понравилась. Ты славная. — Он прислонился к спинке стула и улыбнулся, внимательно глядя ей в глаза.

— Благодарю. И мне было приятно. Можно я открою тебе страшную тайну?

— Какую же? Ты спустила свой блокнот с записями в туалет офиса? Я не стану тебя ругать, мы можем начать все сначала. С превеликим удовольствием.

— Боже упаси! Нет, все проще: я брала интервью впервые в жизни. У меня были статьи. Но интервью — ни разу. — Интересно, все журналисты чувствуют легкую влюбленность в человека, у которого берут свое первое интервью? Тогда хорошо, если им не подворачивается для начала какая-нибудь великосветская дама…

— Как же ты умудрилась не взять ни одного интервью до сих пор? — Он был заинтригован.

— Боялась.

— С чего бы? Ты хорошо пишешь, все остальное чепуха. К тому же ты не из робких.

— Да, иногда. С тобой трудно оставаться застенчивой.

— Мне надо поработать над собой? Она засмеялась, качая головой:

— Куда уж лучше!

— Так почему же страшно брать интервью?

— Это долгая история. К тому же неинтересная. Лучше поговорим о тебе. Чего ты боишься, Люк?

Черт бы ее побрал. Не сдается. Хотелось встать и встряхнуть эту девчонку хорошенько. Но он решил не подавать виду.

— Интервью продолжается? Ты действительно хочешь знать, что меня пугает?

Она не понимала, о чем он думает.

— Меня многое пугает. Страхи порой все карты путают. Малодушие страшит, оно некоторым жизни стоит… Попусту тратить время страшно, потому что жизнь коротка. Пожалуй, все. А еще женшины. Вот они пугают до полусмерти.

После минутного напряжения глаза его опять искрились смехом, и Кизия успокоилась, лишь на мгновение почувствовав себя под прицелом и решив, что это нервы. Но откуда он мог знать, что она все врет? Не мог, иначе давно бы себя выдал. Люк не игрок. Кизия знала наверняка.

— Ты боишься женщин? — рассмеялась она.

— Они вселяют в меня ужас. — Люк съежился на стуле, будто от страха.

— Как черт с рогами? — опять рассмеялась она.

— Ага, именно. — Они захохотали вместе.

И проболтали еще час, даже не заметив как, пока опять не возникло напряжение. Они выпили бренди, потом еще. Кизии хотелось сидеть с ним вот так вечно…

— В Нью-Йорке есть одно местечко — Сохо. Будто там сидим. «Партридж» называется — приют поэтов, художников и просто хороших людей. — Лицо ее загорелось, и Люк не мог отвести от нее глаз.

— Для избранных?

Кизию рассмешил этот вопрос.

— О нет, для всех. Любой может войти. Поэтому мне и нравится.

Итак, проговорилась, у нее есть любимое место! Куда она ходит втайне от всех, где никто не знает о ней ничего, где…

— Мне оно тоже понравится, Кейт, возьми меня как-нибудь с собой. — Он обронил предложение как будто между прочим, закуривая сигару. — А что ты делаешь в Нью-Йорке?

— Пишу, встречаюсь с друзьями. Хожу изредка на вечеринки, в театры. Немного путешествую. Но в основном пишу. Познакомилась с художниками в Сохо, часто с ними провожу время.

— А еще?

— У меня много знакомых… Все зависит от настроения.

— Ты не замужем, не так ли?

— Нет. — Она решительно покачала головой.

— Сразу не угадаешь.

— Почему же?

— Потому что ты осторожная. Есть такие женщины, следят за собой чрезмерно: что сделать, что сказать. Как, сойдет за наблюдение классического женоненавистника?

— Поразительная проницательность! Мне бы такое никогда не пришло в голову, хотя похоже на правду.

— Ладно, теперь о тебе поговорим. Моя очередь брать интервью. — Ему явно нравилась эта идея. — Помолвлена?

— Нет. Даже не влюблена. У меня непорочная душа.

— Я потрясен. Был бы в шляпе — снял бы обязательно. — Они рассмеялись. — Но что-то не верится. — Люк продолжал: — Может, у тебя друга нет? А кем же тебе приходится тот тип на фотографии? А, крошка?

— Никого. Никакого друга.

— Правда?

Она посмотрела почти обиженно.

— Конечно, правда. Есть один человек, который мне нравится, но я… вижусь с ним когда могу.

— Он женат?

— Нет… он из другого мира.

— Из Сохо?

Лукас понимал с полуслова.

Она кивнула:

— Да. Из Сохо.

— Счастливчик, — сказал Люк спокойно.

— Он просто очень хороший, на самом деле. Очень. Мне он нравится. Иногда даже кажется, что люблю его. Но нет, на самом деле — не люблю. Это все несерьезно и никогда серьезным не станет. Есть сотня причин.

— Например?

— Мы очень разные, вот и все. Разные цели, разные взгляды. Он моложе и занят совсем другим делом. Но главное — мы разные.

— Разве это так уж плохо — быть разными?

— Ничего плохого нет, но разное разному рознь. — Ей самой стало смешно. — В данном случае у каждого свое прошлое, свои интересы… Настолько разные, что никаких точек соприкосновения не найти… но все равно он мне нравится. А ты? Как насчет старой знакомой? — Ей всегда импонировало такое определение, будто говорят о чьей-то бабушке, а не о возлюбленной.

— Все чисто. Никакой дамы сердца. Я слишком быстро ношусь по жизни. Хорошие, добрые женщины встречаются и там и здесь. Меня же интересует суть, а не отношения. Это дело прошлое. Ты-то знаешь цену нашему ремеслу. Всего не успеешь. Надо выбирать. Я много хороших людей повидал, много путешествовал — это важно для меня.

— И для меня тоже. Люди, с которыми можно говорить по душам, — большая редкость. — Он был одним из таких людей, нет сомнения.

— Верно. Поэтому предлагаю встретиться как-нибудь в Нью-Йорке, Кейт. Это возможно? Могли бы сходить в «Партридж».

Смешно, конечно, но неплохо придумано. Кизия вдруг поняла, что приобрела нового друга. И как много о себе умудрилась она выболтать за обедом. А ведь не собиралась, хотела быть осторожной. Но с Люком это, видно, не удавалось никому. Опасно! И она напомнила себе об этом…

— Было бы здорово как-нибудь встретиться. — Она говорила туманно.

— Дашь мне свой телефон?

Он достал ручку и приготовился записывать. Люк хотел застать ее врасплох, чтобы Кизия не успела найти отговорку. Но она и не собиралась отступать. Хотя понимала, что ее загнали в угол. Взяла ручку и записала номер телефона без адреса. «Ничего страшного», — уверяла она себя.

Люк сунул запись в карман, заплатил по счету и помог ей надеть пиджак.

— Можно проводить тебя в аэропорт, Кейт?

Она долго возилась с пуговицами пиджака, не поднимая глаз, лишь через некоторое время встретилась с ним взглядом, почти смущенная.

— У вас есть на это время, сэр? Он легонько дернул выбившуюся прядь волос и покачал головой.

— Это доставит мне удовольствие.

— Неужели?

— Не ёрничай. Лучшей собеседницы, чем ты, не пожелаешь.

…Люк все смотрел, как она уходит, оборачивается в дверях и машет в последний раз. Когда Кизия стояла у трапа, ее рука, поднятая высоко над головой, импульсивно послала ему воздушный поцелуй. Красивый вечер, толковое интервью, удивительный день… Она до слез была рада успеху и не могла понять странного чувства к Люку.

Кизия вошла в салон, захватив по дороге нью-йоркские и вашингтонские газеты, села и включила свет. Рядом никого — никому не будет мешать шелест страниц. Она решила больше не летать; когда самолет приземлится, это будет ее последнее возвращение в Нью-Йорк по воздуху. Завтра никаких дел. Можно поработать над статьей, но совсем немного. Ей как будто страшно хочется попасть вечером в Сохо, повидать Марка. Но пока слишком рано… Марк никуда не денется. Не вечер еще. И вдруг Кизия поняла, чего ей хочется — побыть одной.