Обещание - Стил Даниэла - Страница 59

— Поездка займет не менее трех недель, — закончила Мари. — Так что можешь не беспокоиться о том, как я проведу праздники. Я проведу их интересно и с пользой.

— А что ты собираешься делать после праздников?

Мари слегка нахмурила лоб.

— Работать, работать и еще раз работать. Это все, что меня теперь интересует. Мне нужно чего-то добиться самой — ведь не могу же я до конца жизни оставаться на попечении Марион Хиллард. — Эту фамилию она произнесла с видимым отвращением. — Питер мне поможет на первых порах. Он уже договорился насчет выставки моих работ. Она состоится в январе, и ты обязательно должна на ней побывать! Если ты не придешь, я серьезно обижусь!

Фэй улыбнулась:

— Неужели ты всерьез думаешь, что я могу ее пропустить?

— В общем-то, конечно, нет. Просто я отобрала для выставки свои самые любимые работы. Ни ты, ни Питер их еще не видели. Надеюсь, они ему понравятся, ведь они… несколько отличаются от портретов, которые я делала в самом начале.

— Они ему обязательно понравятся, — убежденно сказала Фэй. — Ему нравится абсолютно все, что имеет хоть какое-то отношение к тебе. Кстати, Нэн… то есть — Мари. Я давно хотела спросить тебя, как ты относишься к Питеру? Что ты к нему чувствуешь?

Мари со вздохом откинулась на спинку кресла и вытянула ноги вперед, подсознательно принимая самую удобную, самую комфортную позу.

— О, Фэй, я к нему много чего чувствую!..

— Например? Можешь ли ты сказать, что… любишь его?

Пауза, которую сделала Фэй, была совсем короткой, едва заметной, однако Мари посмотрела на Фэй с легким любопытством.

— В каком-то смысле — да. Я люблю его.

— Сможет ли он когда-нибудь заменить в твоей жизни Майкла?

— Не знаю… Я все время стараюсь — сознательно стараюсь — сделать так, чтобы это произошло. Тогда мне было бы много легче, но что-то останавливает меня. Наверное, я еще не готова. Не знаю, Фэй, я… — Мари неожиданно опустила глаза. — Я чувствую себя немного виноватой перед ним: Питер сделал для меня так много, а я почти ничем не могу отплатить ему. Да, я знаю, что за эту работу ему было щедро заплачено, но ведь эти деньги не мои… — добавила она быстро, почти испуганно, как будто предупреждая слова Фэй, которых та вовсе не собиралась произносить. — К тому же все эти подарки, внимание, забота… Всего этого не купишь за деньги, и мне хотелось бы что-то дать ему взамен. Но что я могу дать?.. Ведь у меня почти ничего нет.

— Когда-нибудь у тебя будет много, много всего, Мари. А Питер… Он — очень терпеливый человек.

— Может быть, даже слишком терпеливый. Я же вижу, что я ему небезразлична, и мне так не хотелось бы его обидеть!

— Тогда самый лучший выход — это подождать, что будет дальше. Не надо спешить, Мари. Ведь ты только недавно решилась вычеркнуть Майкла из своей жизни. Вот увидишь, теперь, когда ты больше не чувствуешь себя связанной с ним, ты станешь свободнее в своих мыслях и поступках.

Фэй заметила, как при этих ее словах под тонкой кожей резче обозначились скулы, упрямо сжался рот, и негромко спросила:

— Ты ведь не разочаровалась в людях, Мари? В любви?..

— Нет, конечно! С чего бы? — как-то слишком поспешно ответила Нэнси.

— Ты не должна разочаровываться, терять веру. Майкл подвел тебя, но ведь не все мужчины таковы. Постарайся не забывать об этом. Непременно найдется человек, которого ты полюбишь по-настоящему. Может быть, это будет Питер, может, кто-то другой, но такой человек в твоей жизни обязательно появится. Ведь ты красива и еще очень молода — тебе ведь нет еще и двадцати пяти. У тебя впереди вся жизнь!

— Питер говорил мне то же самое.

Мари улыбнулась, но так, словно она не верила ни ему, ни Фэй. Потом она вдруг выпрямилась и посмотрела на свою подругу со странным выражением, в котором читались одновременно и страх, и сожаление.

— Знаешь, я приняла еще одно важное решение…

— Это какое же?

— Насчет нас… Мне кажется, нам с тобой больше не нужно встречаться в качестве пациентки и психоаналитика. По-моему, я уже преодолела в себе все, что мне мешало и мучило меня. Я готова выйти в большой мир, готова работать не покладая рук — и победить.

— Тогда почему ты не радуешься этому? Почему ставишь свободу, которую ты якобы приобрела, в такую жесткую зависимость от наших с тобой бесед?

Фэй задала этот вопрос намеренно резким тоном, поскольку что-то в поведении Нэнси продолжало беспокоить ее. Пусть даже сама она искренне полагала, что все позади, Фэй отнюдь не была в этом уверена. Нэнси предали, и теперь она изо всех сил старалась забыть об этом. Забыть, но не преодолеть. Она готова была сражаться за свой профессиональный успех, но не за себя самое.

— Ты владеешь редкостным даром, Мари. У тебя есть красота. Не надо прятаться от всех за своим фотоаппаратом — выйди к миру с открытым забралом и покори его своим лицом, голосом, походкой. Поверь, одно другому вовсе не помеха.

Но Мари смотрела на нее холодным, неподвижным взглядом человека, который познал всю глубину отчаяния и был сломлен им раз и навсегда.

— Это не был дар, Фэй. За свою красоту я слишком дорого заплатила.

Потом Мари засобиралась домой. Они вышли в прихожую, и Мари надела перед зеркалом свою белую шляпку. Подруги пожелали друг другу счастливого Рождества, и Мари ушла, но чуть слышное эхо ее горьких слов еще долго витало в кабинете, и впервые за все время он показался Фэй пустым и холодным. Ее не покидало ощущение, что, уходя в новую жизнь, Мари без сожаления бросила все, что связывало ее с прошлым. В том числе и ее, Фэй…