Я – шулер - Барбакару Анатолий - Страница 14

– Чувствуешь: другое дело? – иногда вопрошал магистр. – А говорят – лженаука. Вот бы этих говорунов сюда. Да сыграть. А?! Притихли бы.

– Еще вечером пойду, – признался я. – Дед сказал: надо несколько сеансов.

– Лучше несколько, – подтвердил специалист.

Вечером, прощаясь со мной обогащенным, обескураженный Антон сделал вывод:

– Завтра будем играть без форы. Тяжело бороться. К тому же, говоришь: еще сеанс?

– Та не знаю, идти или так оставить... – Я неопределенно пожал плечами.

– Я бы пошел, – безрадостно посоветовал корректный соперник.

Три последующих дня я обыгрывал его без форы. По-крупному. Под изумленные, счастливые взгляды Юлечки. Получая удовольствие, расплачиваясь за все. За то, что он вешал моей женщине, за то, что заставил потеть Мильку, за высокомерие его дружков.

Нравилось наблюдать его недоумение от беспомощности используемых трюков. Мои-то были куда сильнее. Поэтому и не мешал ему финтить. Если клиент играет на «примочке» и ты не хочешь, чтобы он соскочил, мешать не следует. Эту шулерскую заповедь поколениями проверяли...

Не понимал он ничегошеньки. И закончить не решался. Досадно было ему заканчивать. Все надеялся: вот-вот фокусы начнут приносить результаты.

На следующий день собрал консилиум. Из своих коллег-конгрессменов. С утра пораньше.

Обступили толпой меня, одиноко сидящего на подстилке (Юлия задерживалась). Советовались над головой, точь-в-точь как врачи при пациенте. Нисколько не стесняясь. Все были настроены весьма скептически. Антон, нервничая, горячась, втолковывал что-то про те самые поля.

Два человека попробовали сыграть. Я, имея уважение к важности эксперимента, согласился. Но предупредил: ставки – нешуточные.

Какие шутки, когда – буквально – на карту поставлена репутация науки?!..

Проиграли. Для чистоты эксперимента каждый по две партии.

Окружающие – пришедшие и Антон – следили за мной во все глаза. Ясновидящие слепцы...

Тогда двое из неигравших – наблюдавшие – пригласили АнтТогда двое из неигравших – наблюдавшие – пригласили Антона и облапошенных отойти в сторонку. Это я предвидел: здоровый научный скепсис. Подозревают, что я – шулер. В сторонке Антон и парочка проигравших горячо доказывали невозможность предпосылки. Еще бы, со всех сторон десятка два глаз контролировали. Скептики сдержанно им возражали. В конце концов все вернулись ко мне.

– Как можно связаться с этим... заклинателем? – спросил один из неверящих.

– Он принимает только по рекомендации от своих... – заелозил я.

– Так я и думал. – Неверящий обернулся к коллегам.

– А что? – не понял я – спортсмен. – Сомневаетесь, что ли? Точно. Мировой дед. Веселый. Говорил: «Если кто сомневается, пусть позвонит. Я его имя ему же по телефону скажу». Не знаю, наверное, врет. Можно проверить.

Конгрессмены заволновались. Сдержанно, но явно. Принялись обсуждать предложение.

– Вы можете дать телефон? – спросил тот же, подозрительный.

– Деда проверить?

– Да-да, проверить... – он несколько раздражился.

– Чего ж нет. Хотя... Сам номер наберу. Дед – конспиратор. – Хмыкнул: – Даже самому интересно.

Направился к лестнице. Скептик и Антон за мной.

У телефона предупредил:

– Разговаривать сами будете.

Вставил монету, начал набирать номер, спохватился:

– Хоть как вас зовут действительно? А то надурите старика...

– Меня зовут Вадим Петрович, – строго, внятно, как надоевшему, не очень хорошо воспитанному спортсмену, ответил скептик. И потянулся к трубке.

– Вы повежливее, – посоветовал я. – Спросите Василия Порфирьевича. Скажете: от Дмитрия Евгеньевича. – И уже себе под нос. – Нахамят человеку пожилому ни за что...

Мы с Антоном напряженно ждали.

Дед оказался дома. Вадим Петрович не церемонился. Сказал, от кого он, и сразу же попросил сообщить, как его, Вадима Петровича, зовут. Миленький такой разговорчик. По-видимому, после паузы на том конце провода ему ответили. Вадим Петрович задумчиво, даже как-то обреченно нажал пальцем на рычаг. Постоял несколько секунд, тупо глядя на телефон, сквозь него, и пошел к пляжу. Мы с Антоном, первыми узнавшие о результатах эксперимента, – за ним.

Дальше было не так интересно. Компания уже не спорила. Громко высказывалась по тому поводу, что деда надо тащить на конгресс. Приставали ко мне, требовали адрес, телефон.

Я хоть и спортсмен, а человек деликатный. Без разрешения координаты не сообщил. Договорились, что разрешение постараюсь получить вечером, а они, экстрасенсы, найдут меня завтра. Здесь же.

Юля появилась в тот момент, когда компашка магов поднималась по лестнице. Они были настолько увлечены обсуждением происшедшего, что почти не обратили на филолога внимания. Даже Антон отделался кивком. Это ее поразило.

Ко мне она подошла вполне обиженная.

– Что с ними?

Я откинулся на песок. Не ответил. Уж если кому обижаться, то мне. Эта непунктуальная идеалистка испортила весь праздник.

Не так уж много нажил я на этой истории. Ну и что?.. Вспоминается хоть и без особого удовольствия, но ярко. Значит, было ярко. А это не последнее дело.

Все гадал – Антон этот, кто он: картежник или экстрасенс. Думаю, второе. Шулерскими трюками пользовался, чтобы простых смертных с толку сбивать, подавлять сверхъестественными способностями.

Надо, конечно, дать растолкование насчет деда – Василия Порфирьича...

Никакой он не Порфирьич. Его зовут Ленгард. Договорились заранее, на всякий случай. Как имя угадал? Звонивший сам и сообщил. Когда сказал, кого ему нужно и от кого он. В зашифрованном виде и сообщил. Старый цирковой трюк. (За экстрасенсов даже как-то неудобно. Если прочтут – небось обидятся.)

Глава 5. О дружбе, партнерстве

Без всяких вступлений хочется поведать о Ваньке Холоде.

Познакомился с ним, когда мне было двадцать лет. Шулером приличным еще не стал, спортсменом классным, как выяснилось, уже не стану. Очередной неприятный разговор с тренером... и бросил команду. С ней и все льготы советского профессионального спортсмена. Куда податься? В проводники, конечно. Студенты, которые летом подрабатывали, золотые горы сулили.

Прошел короткие курсы и – в рейс. Одесса – Мурманск.

Бригада попалась беззлобная, вежливо так приняли, отдали учеником к кроткой простецкой бабенке. Похоже, она меня даже чуток побаивалась.

В пути заявляется в наше служебное купе невысокий сорокалетний мужик со шрамом на лице и прокуренным голосом. Тоже проводник. Хмельной и весьма общительный. То на руках предлагает тягаться: кто кого положит, то зовет к себе: пить. С руками ничья вышла, с выпивкой – уворачиваюсь.

Оказывается, понравился я ему тем, что на бригадира неугодливо глядел. Пока в Мурманск ехали, надоел мне коллега до чертиков. Со своей пьянкой и со своими разговорами о том, какой он независимый.

В Мурманске, правда, когда белой ночью почемуто только мой вагон приступом брали местные бичи, рассчитывая на водочный трофей, и бригада испуганно отсиживалась в служебках с зашторенными стеклами, завсегдатай не изменил себе. И тут объявился. С монтировкой.

Ванька (это был он) уступил мне оружие:

– Держи!

Сам разбил бутылку и с «розочкой» прыгнул из вагона. Не оглядываясь. Не сомневаясь, что я последую за ним. Ничего не оставалось, как последовать.

Изумленные бичи откатились.

Был уверен, что на обратном пути придется совсем туго. Ничего подобного. Мой нетрезвый соратник не появлялся. Я даже начал нервничать, но тут он возник вновь. С выношенной изящной комбинацией.

В его вагоне возвращается с лесозаготовок в родное украинское село, как выразился Ванька, «жирный лось». Бригадир заготовительной бригады. Везет хорошие бабки. От меня по стратегической задумке полководца требовалось одно

– вызвать «лося» в тамбур. Дальше по плану: Ванька вырубает его, сбрасывает с поезда. Земля в Карелии мерзлая, валунов много... Хорош планчик.