Чужой сын - Хайес Саманта - Страница 8

— Вы только что мне сказали, кто вы. А я сказал вам, кто я. Мы на равных.

Мы далеко не на равных.

Он снова притянул ее к себе.

— Представляешь, у него даже нет телевизора! — Перед эфиром Кэрри взахлеб рассказывала Лиа о своем приключении. — Во всем этом огромном доме! Так что он понятия не имел, кто я.

Лиа посмотрела поверх очков и покачала головой. Она изо всех сил старалась не улыбнуться.

— И ты хочешь сказать мне, что ты с ним не спала?

— Ни разу. Но мы вместе плавали. И ловили рыбу. А потом готовили ее. И еще мы гуляли, и он показал мне свой дом.

— Но ты вроде бы жаждала одиночества.

Лиа сунула своей ассистентке какие-то бумаги.

Кэрри хотела возразить, но времени уже не оставалось. Она на мгновение застыла, а затем вышла на сцену. Зрители в студии зааплодировали. Она посмотрела на них — сотни людей пришли сюда только ради того, чтобы увидеть ее.

Боль захлестнула с такой силой, что она едва устояла на ногах.

Да, это правда. Она жаждала одиночества. Жаждала насладиться одиночеством, как и Джейсон Макбрайд. Строго говоря, ей это не удалось. Но Лиа не понимала главного. Неважно, где находилась Кэрри Кент, в студии, на виду у миллионов, или в компании всего одного человека. Она всегда одинока.

Осень 2008 года

— То есть как это — нет? — От удивления ее голос пополз вверх. Она не привыкла слышать слово «нет».

Солнце, бившее в правое окно, нагревало щеку. Она прижимала к уху горячую телефонную трубку. Мотор урчал, и ее нога была уже готова нажать педаль газа. Но он сказал «нет». Так что, похоже, она никуда не едет.

— Послушай, Дэннис… — Она ненавидела это имя. Оно напоминало ей о кардиганах и гольфе. — Главный инспектор Мастерс, встреча назначена уже несколько дней назад. Съемочная бригада наготове. Мне нужен этот репортаж. У меня шоу на этой неделе.

Кэрри чувствовала, что начинает нервничать. Эта семья сейчас во всех выпусках новостей. Она должна с ними встретиться. Через пару дней это уже будет никому не интересно. Или, еще хуже, кто-то другой доберется до них раньше.

— Дэннис, дорогой мой, если ты не сможешь устроить для меня другое такое же громкое убийство до десяти тридцати завтрашнего утра, мне придется поискать себе другого друга-детекти…

В трубке раздался мрачный смех. Потом тишина.

— Я пошутил.

Кэрри на секунду потеряла дар речи.

Потом вдавила педаль газа в пол и, прежде чем с силой захлопнуть телефон и швырнуть его на пассажирское сиденье, обозвала собеседника долбаным идиотом.

День был прохладным, но в машине стояла жаркая духота. Кэрри сидела на переднем сиденье. Главный инспектор Мастерс вел машину. Он включил полицейскую мигалку, зная, что Кэрри это нравится. Еще один детектив сидел сзади. Его колени упирались Кэрри в спину.

Она открыла окно и высунула руку, наслаждаясь скоростью. Завидев полицейскую машину с включенной мигалкой, водители в панике съезжали на обочину или теснились к разделительной полосе.

— Так забавно. Здорово, когда все уступают тебе дорогу. — Кэрри ни за что бы не призналась, какой беспомощной она себя почувствовала, когда Дэннис сказал, что встречи не будет. Оставшуюся часть пути она размышляла о том, можно ли заставить людей уступать ей и в обычной жизни. И довольно скоро пришла к выводу, что ей это уже удалось.

— Приехали, — мрачно сказал Дэннис. Он указал на длинный ряд муниципальных домов, затем вытащил ключи из зажигания и посмотрел на Кэрри. — Что бы вы там ни думали, мисс Кент, эти люди только что потеряли единственного сына. Будь…

— Не волнуйся. Не такое уж я бревно.

Кэрри придала своему лицу сочувственное выражение и сдвинула солнечные очки на лоб. Глубоко внутри всколыхнулось какое-то чувство — сострадание? — когда она на секунду попыталась поставить себя на место скорбящей матери, ждущей ее за этими мрачными стенами. Нет. Так жутко, что даже думать об этом невозможно.

— Ладно, пойдем. Не будем растягивать удовольствие.

Без этих репортажей, когда Кэрри заглядывала в дома и жизнь своих «жертв», как она их называла, «Правда в глаза» не была бы тем, чем она была. Безжалостное журналистское расследование, раскрывающее всю подоплеку трагедии, являлось главной причиной скандальной популярности шоу и одной из его отличительных черт. Кроме того, за рамками эфира гостям оказывалась психологическая и иная помощь. Наконец, продюсеры никогда не упускали случая похвастаться тем, какую пользу приносят звонки на полицейскую горячую линию, номер которой бежал внизу экрана. Все это было чем-то вроде компенсации за подсмотренное несчастье. Кэрри как-то сравнила свою программу с автокатастрофой. Люди просто не могут отвести взгляд.

— Он тоже идет? — спросила Кэрри.

Молодого детектива, приехавшего с ними, она прежде не встречала. У Кэрри были давние и особые отношения с лондонской полицией. «Даже не спрашивай, — сказала она Лиа, когда вышло в эфир первое шоу. — Все сложно». Она имела в виду свою дружбу с Дэннисом и те преимущества, которые она давала. Почти десять лет назад у них случился мимолетный роман. Он хотел большего, она покончила с этим, не позволив ему увлечься слишком сильно. И вот скоро в эфир выйдет пятисотое по счету шоу. Кэрри внезапно почувствовала себя очень старой.

— Пойдемте, мистер Плод. — Она похлопала молодого полицейского по плечу.

Его лицо вдруг вытянулось. Он с мрачным видом оглядел ряды убогих домишек.

— Один мой приятель жил в этом районе. Его убили. Что-то не поделил с драгдилером. Ему всего пятнадцать было.

Кэрри улыбнулась. Хорошо. Полицейский с совестью.

— Что ж, тогда у вас будет много общего с миссис… — она посмотрела в свои записи, — с миссис Пламмер, верно? Ее сына ударили ножом в шею, когда он отказался отдать свой мобильный банде малолеток.

Она направилась к дому. Жаль, не прихватила бахилы. Дорожка была вся в собачьем дерьме. Вряд ли внутри многим лучше.

Дверь открылась всего на пару сантиметров, и в узенькую щель Кэрри увидела самую несчастную и неухоженную женщину в своей жизни. В этот момент зазвонил мобильный. Кэрри вытащила его из кармана и посмотрела на номер. Звонил ее сын. Она сбросила звонок. Время сейчас неподходящее.

Макс Квинелл любил одиночество. Когда у тебя такие родители, неплохо сбежать от всего мира на пару часов. А про хижину никто не знает.

Он огляделся в привычном полумраке. Все на месте. Идеальный порядок. Не то что тот бардак, который составляет большую часть его жизни. Ну да, хижина, конечно, вот-вот развалится, стены в ржавых разводах, а крыша заделана старым линолеумом, чтобы не протекала. Но для Макса это еще один дом, спрятавшийся от других его двух домов. Можно даже сказать, это и есть его настоящий дом. Здесь никто не бывает, так что некому предъявлять права на крошечную хижину площадью два на два метра, что притулилась, всеми забытая, под железнодорожным мостом. Когда-то тут, видно, хранились инструменты. Но сейчас Макс считал ее своей. Однажды, думал он, можно перебраться сюда навсегда.

Макс сел в старое автомобильное кресло, которое нашел как-то на берегу реки. Похоже, от «форда». Он вытащил пачку сигарет и закурил, затем той же спичкой зажег ароматическую свечу, стоящую на деревянном ящике у его ног. Свеча в синей стеклянной баночке была из подарочного набора. Туда еще входило масло для ванны с ароматом лаванды и маска для лица. Он собирался подарить все это маме на День матери, но… Макс рассмеялся и тут же закашлялся от дыма. Да, этот наборчик лучше было бы отдать в Оксфордский комитет помощи голодающим. А может, даже и туда не стоило. Он еще помнил, как щипало лицо от маски, а потом прыщи высыпали. Качество, должно быть, совсем дерьмовое.

— Ну, — проговорил он, любовно оглядывая свое богатство. — Что у нас дальше?