Драгоценности - Стил Даниэла - Страница 32

— Она чудесная, не правда ли? Она не обращает внимания на свои болезни. Я никогда не видел, чтобы она сердилась на кого-нибудь, может быть, только на меня. — Он засмеялся при этом воспоминании. — Она никогда не отзывалась ни о ком плохо. Она просто обожала моего отца, а он ее. Я очень рад, что вы нашли время, чтобы встретиться с моей матерью. — Его глаза говорили больше слов, но Сара сделала вид, что ничего не заметила. Она боялась взаимного притяжения и той близости, которая возникла между ними.

— Я рада, что вы познакомили меня с ней, — тихо произнесла Сара.

— Она тоже была рада. Вы действительно понравились ей. — Он взглянул на нее, и его тронул ее напуганный вид.

— И она не изменила бы своего мнения обо мне, если бы узнала, что я разведена, не так ли? — с горечью сказала Сара, когда он умело повернул свой «багетти».

— Не думаю, что она возражала бы, если бы знала об этом, — честно признался он.

— Я рада, что вы решили не проверять это, — с облегчением улыбнулась она.

Но он не смог устоять перед возможностью поддразнить ее.

— Я думал, вы скажете ей за ленчем.

— Я забыла. Я сделаю это в следующий раз. Обещаю.

— Превосходно. Она будет взволнована вашим признанием. — Они рассмеялись и всю обратную дорогу болтали не умолкая. Он с сожалением расстался с ней у отеля. Вечером Сара вместе с родителями обедала у их друзей. Но Вильям договорился увидеться с Сарой на следующий день, причем утром.

— Вам больше нечем заняться? — подтрунивала она над ним, когда они стояли, как счастливые, легкомысленные влюбленные, перед отелем.

— Только на этой неделе. Я хочу провести с вами как можно больше времени, пока вы не уедете в Рим. Если вы, конечно, не возражаете.

Она подумала, что ей следует возразить ради него, но она не хотела этого делать. Он был слишком привлекателен, и соблазн был слишком велик.

— Тогда завтра утром Гайд-парк? А потом Национальная галерея, короткая поездка в Ричмонд и прогулка в Нью-Гард. И ленч в отеле Беркли.

Пока он планировал все это, она веселилась. Ей было все равно, куда они поедут, лишь бы быть с ним. Ему было трудно противиться, но скоро они уедут. И тогда она должна заставить себя забыть его. Но какой вред могут причинить несколько счастливых дней? Почему бы и нет, после стольких дней одиночества. И все оставшееся время в Лондоне Вильям почти повсюду сопровождал их. Иногда у него были деловые встречи, которые он не мог отменить, но большую часть времени он находился в их распоряжении. На следующий день они с Эдвардом перекусывали в клубе Вильяма.

— Было весело? — поинтересовалась Сара у отца, когда он вернулся.

— Вильям был очень мил. А клуб — просто чудесный. — Но больше всего на ленче ему понравилась не атмосфера и не еда, а сам Вильям и то, что он сказал. — Вечером он приглашает нас всех на обед, а потом тебя потанцевать. Мне кажется, Италия покажется тебе слишком скучной без него, — сказал он серьезно, с тревогой наблюдая за выражением ее лица.

— Я должна принять его приглашение, не так ли? — твердо сказала она. — Будет весело, и он очень мил, но это не может продолжаться вечно. — Она крепко обняла отца и вышла из комнаты, а вечером они все отправились в «Савой» обедать.

Вильям, как всегда, был очарователен, и Сара тоже была в хорошем настроении. После обеда они отвезли родителей в отель, а сами пошли в клуб «Фор хандред» потанцевать.

Сегодня вечером она была тихой, несмотря на все ее старания казаться веселой. Они немного потанцевали, вернулись к столику и, держась за руки, долго проговорили в эту ночь.

— На следующей неделе вам будет так же трудно, как и мне? — спросил он ее, и она кивнула. — Не знаю, что я буду делать без вас, Сара. — Они стали так близки друг другу за эти несколько коротких недель. Их обоих по-прежнему изумляло, насколько быстро они сблизились. Вильям все еще пытался разобраться в этом. Никогда он еще так никого не любил.

— Вы найдете чем заняться. — Она храбро улыбнулась. — Может, вам стоит устроиться на работу гидом в лондонском Тауэре или Британском музее.

— Какая прекрасная идея! — отозвался он и обнял ее за плечи. — Я буду ужасно скучать без вас, пока вы будете в Италии, а потом вы возвратитесь в Лондон на такой короткий срок. Всего на неделю.

Эта мысль опечалила его, она молча кивнула. Ей хотелось многое изменить в своей жизни, чтобы они встретились раньше, чтобы она была англичанкой, чтобы никогда не было Фредди. Но желания бессильны, и она должна взять себя в руки и уехать. Это было так трудно сделать, так трудно представить себе, что она не сможет каждый день видеться с ним, не услышит его смех и подтрунивание и он не поведет ее в новые места или на встречу с его друзьями, или хотя бы посмотреть королевские сокровища в Тауэр, или навестить его мать в Вайтфилде, или просто посидеть где-нибудь и поговорить.

— Может быть, вы когда-нибудь приедете в Нью-Йорк, — сказала она задумчиво, зная, что это было маловероятно. Даже если бы он приехал, его визит был бы очень коротким.

— Может быть. — Он дал ей слабый луч надежды. — Если мы в Европе не ввергнем себя в беду. Нацистский главарь может вскоре сделать трансатлантическое путешествие рискованным, только неизвестно, как скоро. — Он был убежден, что в конце концов разразится война, и Эдвард Томпсон не мог не согласиться с ним. — Возможно, мне удастся приехать до этого.

Но Сара знала, что свидание с Вильямом в Нью-Йорке было далекой мечтой, мечтой, которая, может быть, никогда не сбудется. Пришло время прощаться, и она знала это. Даже если она увидит его снова, когда они вернутся из Италии, к тому времени у них будут совершенно иные отношения. Они теперь должны избегать дальнейшего сближения друг с другом и вернуться к прежней жизни. Они красиво протанцевали последнее танго, но даже это не заставило Сару улыбнуться. Потом они танцевали еще один «последний танец», щека к щеке, и каждый был погружен в свои мысли, а когда они вернулись к столику, он целовал ее много, много раз.

— Я люблю вас, милая девушка. Я действительно не могу перенести расставания с вами. Что мне делать без вас всю оставшуюся жизнь?