Драгоценности - Стил Даниэла - Страница 112

Она снова вернулась к нему в гостиную и увидела, что он осматривает книги. И через мгновение она заметила, что он нашел книгу, которую двадцать лет назад подарил ей на Рождество.

— Она все еще у тебя. — Он выглядел довольным, и она улыбнулась в ответ. — Я до сих пор храню твою фотографию. У себя на письменном столе в Германии.

Ей стало грустно. Прошло столько лет. Теперь на его столе должна быть чья-то еще фотография, а не ее.

— У меня тоже есть твоя. Но я убрала ее. — Этой фотографии не было места в ее жизни с Вильямом, и Иоахим это понимал.

— Что ты теперь делаешь? — Он выглядел человеком со средним достатком.

— Я профессор английской литературы в университете в Гейдельберге. — Иоахим улыбнулся, когда они вспомнили долгие разговоры о Китсе и Шелли.

— Уверена, ты преуспеваешь в этом.

Тут он поставил свой бокал и подвинулся к ней поближе.

— Может быть, я неправильно поступил, что приехал, Сара, но я так часто думал о тебе. Мне кажется, что я только вчера уехал отсюда. Я должен был увидеть тебя снова… узнать, помнишь ли ты меня, так же много для тебя значит наше чувство, как для меня, как это было тогда для нас обоих.

— Это было очень давно, Иоахим… Я всегда помнила о тебе. — Она должна быть с ним откровенной. — И я любила тебя тогда. Действительно любила, и, возможно, если бы жизнь сложилась по-другому, если бы я не была замужем за Вильямом… но я была замужем… и он вернулся домой. И я очень любила его. Я не могу себе представить, что смогу полюбить другого человека.

— Даже того, которого ты любила когда-то? — В его глазах были надежда и потерянные мечты, но она не могла дать ему ответ, который ему хотелось услышать.

Она грустно покачала головой.

— Даже тебя, Иоахим. Я не могла тогда и не могу сейчас… Я замужем за Вильямом навсегда.

— Но теперь его нет, — мягко сказал он, думая, не приехал ли он слишком рано.

— В моей душе он не умер. И я благодарна за это… Я не могу быть другой, Иоахим.

— Мне жаль, — произнес он с совершенно подавленным видом.

— Мне тоже, — тихо проговорила она.

В этот момент вошли дети. Изабель выглядела обворожительно, делая реверанс, а Ксавье бегал по комнате, сметая все на своем пути. Наконец пришел Джулиан спросить, может ли он уйти с друзьями, и Сара представила его Иоахиму.

— У тебя прекрасная семья, — сказал он, когда дети ушли. — Малыш немного похож на Филиппа. — Во время оккупации Филипп был как раз в таком возрасте, и она видела в его глазах любовь к ее сыну… и к Лиззи… Она понимала, что он вспоминал и о ней тоже, и кивнула ему. — Иногда я вспоминаю и о ней… она казалась мне нашим общим ребенком.

— Я понимаю. — Вильям тоже так считал. Он говорил ей, что ревнует к Иоахиму, потому что он знал Элизабет, а ему не пришлось узнать ее. — Она была такой милой… Джулиан немного похож на нее. И Ксавье временами тоже похож… Изабель — самостоятельная личность.

— Да, это сразу видно. — Он улыбнулся. — Так же как и ты, Сара. Я по-прежнему люблю тебя и всегда буду любить. Ты точно такая, какой я тебя представлял… может быть, только еще красивее… ты все так же хороша. Может быть, мне хотелось, чтобы ты была не так красива.

В ответ она тихо засмеялась:

— Мне жаль.

— Вильяму очень повезло. Я надеюсь, он знал об этом.

— Я думаю, мы оба это знали. Время прошло так быстро… Мне хотелось бы, чтобы он прожил дольше.

— Как он чувствовал себя после войны? В газетах писали, что он выжил чудом.

— Это верно. Он сильно пострадал, его пытали.

— То, что происходило тогда, было ужасно, — сказал он, не раздумывая. — Порой мне стыдно, что я немец.

— Ты только помогал своим людям, когда был здесь. Остальное делали другие. Тебе нечего стыдиться. — Она любила его и уважала, несмотря на то что отвергала сейчас.

— Нам нужно было остановить это в самом начале. Мир никогда не простит нам того, что мы сделали. Совершенные преступления были бесчеловечны.

Она не могла не согласиться с ним, но по крайней мере оба понимали, что его совесть чиста. Он был хорошим человеком и честным солдатом.

Наконец он встал и еще раз оглядел комнату, словно желая запечатлеть в памяти каждую деталь перед тем, как уйти навсегда.

— Я должен вернуться в Париж. Брат будет ждать меня.

— Приезжай еще, — пригласила она, провожая его, но они оба знали, что он больше не приедет.

Она медленно дошла с ним до его автомобиля, они остановились. Иоахим еще раз посмотрел на нее. В его глазах отразилось желание, которое было в его сердце, и ему страстно хотелось коснуться ее.

— Я рад, что приехал повидать тебя еще раз… Мне давно хотелось сделать это. — Он улыбнулся и нежно коснулся ее щеки, как когда-то давно. А она поцеловала его в щеку, коснувшись его лица, затем медленно отступила назад. Это был словно шаг из прошлого в настоящее.

— Береги себя, Иоахим…

Он помедлил, а потом кивнул и сел в свой автомобиль, махнув ей на прощание. Сара не видела, что в его глазах были слезы, когда он отъезжал от замка. Она могла видеть только его автомобиль… и мужчину, которым он был когда-то. А думать она могла только о Вильяме, Иоахим ушел из ее жизни много лет назад. Он умер. И больше для него не было места. Не было все эти годы. А когда автомобиль скрылся из виду, Сара повернулась и пошла к своим детям.