Волчица и пряности. Краски мира 3 (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 21

Кое в чем я по-прежнему не понимаю людей.

– Да, Энек, что ты думаешь о слухах про тот город? – спросила Хозяйка, рассеянно глядя на карту. Она не подняла глаз, возможно, из-за смутного чувства тревоги.

Я служу Хозяйке, и моя судьба – идти туда, куда идет она. Если на этом пути должна встретиться опасность, мой долг – Хозяйку приободрить.

Подумав так, я перевел взгляд с Хозяйки на лежащую перед нами дорогу, чтобы показать: если уж она приняла решение, остается лишь идти вперед.

– Ты прав. Ведь работодатели, говорят, платят только за опасность и тяжелый труд.

Я гавкнул в ответ.

Хозяйка сделала себе имя как пастушка, однако обстоятельства заставили ее прекратить эту работу. К счастью, теперь у нее было много денег – достаточно, чтобы воплотить в жизнь свою мечту. Она много раз говорила мне, что мечтает стать портнихой. Я совершенно не возражал, что она делится со мной своими мечтами, хотя мне не нравилось, когда она говорила о них как о чем-то совершенно несбыточном.

Поэтому, хотя теперь, когда воплощение ее мечты в жизнь стало возможно, я буду делать все, чтобы этому помочь, я не смогу делать это с той радостью, с какой должен бы – потому что, как она сама сказала, чтобы мечта сбылась, надо быть готовым пройти через опасности.

– Говорят, половина людей в городе умерла от мора.

Если она боится, то нам надо возвращаться – такая глупая мысль меня посетила.

Но Хозяйка не просто так решилась пойти на риск. Во время наших путешествий она услышала про город, пораженный болезнью. Людей стало меньше, а значит, и работников тоже. А чтобы восстановиться, городу понадобится много рабочих рук.

Если так, то человеку вроде Хозяйки – без связей, без опыта – нетрудно будет найти работу.

Однако это продлится недолго. Как только начнет расходиться весть, что мор уже позади, люди начнут приходить в поисках работы отовсюду. Значит, за шанс надо хвататься сейчас.

Хозяйке это все рассказал один смелый торговец, который, несмотря на то, что все вокруг изо всех сил старались покинуть город, ездил туда торговать. По его словам, он готов отправиться хоть в ад, если там есть с кем поторговать. Достойно восхищения.

Он сказал, что болезнь, держащая в своих когтях город Кусков, уже начала отступать, и вскоре беспокоиться будет вообще не о чем; более того – скоро весть об этом начнет распространяться повсюду.

Как только Хозяйка услышала эту историю, она сказала, что время сейчас – главная ценность, и мы отправились в путь. Ранее в тот же день ей резко отказали в работе портнихи; возможно, это тоже послужило причиной ее спешки.

– Однако если половина города умерла… неужели молитвы Церкви остались без ответа… – неуверенно произнесла Хозяйка, складывая карту.

Когда она работала пастушкой, Церковь обращалась с ней просто невероятно дурно. Они обзывали ее ведьмой – по-видимому, из зависти к ее умению. Несмотря на такое обращение, она сохранила добросердечие; однако все же такая жизнь была для нее очень тяжела. И я был горд служить той, кто была способна нести это бремя, вместо того чтобы мстить.

Тем не менее меня немного раздражает излишняя честность Хозяйки, которая даже чуть-чуть отплатить Церкви не соглашалась и даже сейчас признает ее силу и власть.

Поэтому я ничего не ответил – просто продолжал смотреть вперед.

Независимо от того, поняла Хозяйка, что я думаю, или нет, – она и в лучшие времена была не самым разговорчивым из человеческих существ, поэтому какое-то время мы шли по дороге в молчании. Солнце поднималось все выше, и чем сильнее оно нас согревало, тем быстрее мы двигались; в конце концов мы даже стали идти быстрее среднего путешественника. Если верить карте, с которой время от времени сверялась Хозяйка, мы приближались к городу.

Я, будучи зверем, могу спать под открытым небом столько ночей подряд, сколько необходимо, но Хозяйка, будучи человеком, приспособлена к такому не столь хорошо. Думаю, в город мы придем завтра к вечеру, и в первую очередь надо будет отдохнуть – а уже потом будем разбираться, какие там дела с болезнью.

Хозяйка – вовсе не хрупкий садовый цветок; однако даже самый сильный цветок завянет, если его слишком долго держать на холодном ветру. И потом, у нее слишком мало мяса на костях.

На мой взгляд, раз уж на людях нет меха, как на зверях, им следует пытаться хотя бы стать помясистее. А сейчас Хозяйку вполне можно принять за недокормленного мальчика.

Стоило мне так подумать –

– Энек!

При звуках моего имени у меня шерсть на хвосте встала дыбом, но вовсе не потому, что я думал о Хозяйке.

Когда двое связаны такими тесными узами, как мы с Хозяйкой, множество значений можно передать одним лишь именем в зависимости от того, как оно произнесено.

В этом зове прозвучало нечто ностальгическое, от чего кровь быстрее побежала по жилам.

Хозяйка подняла посох и указала вперед.

– !..

Я даже подумать ни о чем не успел, прежде чем ринуться в том направлении, куда она указала, с такой скоростью, что с трудом расслышал ее следующие слова. Моей целью была вершина холма.

Там паслось несколько потрепанных на вид бродячих овец.

Мои когти впивались в землю, ветер свистел в ушах.

Овцы наконец меня заметили и в панике бросились бежать. Но от меня этим медлительным созданиям не уйти.

Я мчался такими мощными прыжками, что из-под лап вырывались пучки травы. Вмиг я очутился перед самыми овцами и громко гавкнул.

Овцы были в полной растерянности и лишь топали ногами. Всё, они мои – я могу командовать ими как хочу. Чтобы они это поняли, я задрал голову к небу и завыл.

Конечно, я знал, что на вершине славы я буду лишь миг; у подножия холма я увидел Хозяйку, которая шла ко мне, смеясь. Но как я мог устоять перед возможностью издать этот гордый, смелый вой?

Мне, конечно, было немного жаль этих перепуганных овец, но им повезло, что я не волк. Хозяйка взмахнула посохом, и я тотчас оставил овец и подбежал к ней.

Она почесала меня за ушами, будто говоря: «Отличная работа», – и другой награды мне не требовалось.

– Простите, что напугала вас, – сказала Хозяйка овцам. Это были дикие овцы, обладающие собственной гордостью. Они выразили ее тем, что пронзительно заблеяли, прежде чем кинуться наутек. Близ городов бродячие овцы встречаются нередко. Кто знает, сколько они еще проживут. Впрочем, это и ко мне относится.

Так я размышлял, пока Хозяйка прищуренно смотрела на бегущих овец.

Потом она, почувствовав мой взгляд, застенчиво улыбнулась; от бега ее щеки слегка раскраснелись.

– Мне действительно немного жалко овец, но это было забавно.

Хозяйка тоже иногда бывает нехорошей.

***

В этот вечер мы разбили лагерь на некотором удалении от дороги, между двух холмов. Погода благоприятствовала путникам, однако мы до сих пор не встретили ни души – возможно, из-за слухов о море, убившем половину города. Так что и у самой дороги, думаю, остановиться было бы совершенно безопасно, но Хозяйка очень осторожна.

И тем не менее она потрясенно застыла, когда воробья, которому она бросала хлебные крошки, вдруг схватил налетевший с неба ястреб и унес. Такое случилось уже не в первый раз, но Хозяйка не учится.

А когда она пришла в чувства, то выместила свое раздражение на мне, как всегда.

Я, конечно, рыцарь, но что я могу поделать против атак с неба?

Тем не менее я покорно опустил уши и хвост и стал терпеливо ждать, когда гнев Хозяйки поутихнет.

Вскоре солнце село, и мы принялись готовиться ко сну. Без огня можно сохранить тепло, лишь прижавшись друг к другу, и, поскольку нам не требовалось постоянно думать об овцах, мы чуть ослабили бдительность. Я, даже когда засыпаю, пытаюсь как-то воспринимать то, что меня окружает, но уйти из плена этого тепла очень трудно. Когда Хозяйка повернулась, и моя морда оказалась снаружи, на холоде, я без колебаний убрал ее обратно под одеяло. Я веду себя ненамного лучше домашней собачки, в полусне подумал я, но мое тело само приютилось под боком у Хозяйки.