Эксперт, на выезд!.. - Нежин Виталий Григорьевич - Страница 14

То, над чем с кинокамерой мы провозились бы несколько дней, видеомагнитофон позволил сделать за считанные часы.

Со склада трикотажной фабрики пропал тюк импортной мохеровой шерсти редкой нежно-сиреневой расцветки. Тючок небольшой, весит мало, но по стоимости — чуть ли не самое крупное хищение в городе за последние годы!

Дали установку по райотделам, подключили дружинников, но шерсть как в воду канула. А поздним вечером в переполненном кафетерии нашего городского ЦУМа один из дружинников-новичков вдруг увидел, как какая-то женщина, озираясь, тянет из своей сумки пуховый нежно-сиреневый моток. Вроде бы показать возможному покупателю.

Парень, выставляя вперед свою красную повязку, ринулся в дальний угол кафетерия, но рядом с женщиной была лестница вниз, на улицу, а крикнуть громко дружинник постеснялся. Так и ушла спекулянтка. А возможно, и преступница. Пока об этом можно было только гадать.

В отделении дружинник только пожимал плечами.

— Нет, лица не заметил. Она ко мне спиной стояла. Но вот фигуру узнаю точно. Такая она… — и парень неопределенно крутил руками в воздухе.

Вновь стала разрабатываться версия о том, что шерсть похитил кто-то из работников трикотажной фабрики.

Кто-то! Одиночка среди нескольких сот безупречно честных и достойных людей. Как его, вернее ее, отыскать?

Может быть, проверить весь личный состав фабрики через отдел кадров, пересмотреть все личные дела? Но что это могло дать, если дружинник не видел спекулянтку в лицо? Да и вообще фотографии в личных делах — не ахти какие точные портреты. Обладатели их могли давно изменить цвет волос и форму прически, пополнеть, похудеть, наконец, просто постареть!

А надо было спешить. Насторожившаяся преступница могла избавиться от улик, увезти шерсть в другой город, замести все следы.

Решили сделать кинофильм, похожий на первые ленты братьев Люмьер, — без сюжета. «Выход из проходной». Но когда подумали об освещенности в темном, со всех сторон застроенном высокими домами переулке, о малоемкости кассет с кинопленкой, то стало ясно: единственное, что может оперативно выручить, — это видеомагнитофон. Новая, только что полученная, почти не проверенная в деле аппаратура.

А поздно вечером в тот же день дружинник, сидевший в кабинете у нашего шефа возле маленького телевизора-монитора, вдруг вскрикнул и закрыл рот рукой:

— Она!

Пленку отмотали назад. Еще раз на экране появилась улица, фабричная проходная и неспешно двигающиеся люди.

— Вот!

Нажим на кнопку стоп-кадра. Не успев завершить шага, замерла, нелепо взмахнув сумочкой, темная фигура в длинном пальто.

— Она, она! Честное слово, она!

Остальное тоже было делом техники, но уже оперативной… Через два часа на том же видеомагнитофоне снимали обыск. Конечно, операторское мастерство пока (мы ведь привыкли к кинокамере) оставляло желать лучшего, на экране шли длинные, растянутые кадры, но эту запись мы смотрели, как не смотрят самый захватывающий детектив.

Полуотворенная дверца шкафа. Внизу — раскрытый тючок, из которого пушится легкое, невесомое даже на экране содержимое…

Подоконник. Два мохеровых мотка, лежащие рядом. Крупнее, еще крупнее, и вот уже видна каждая ворсинка…

Остановившееся лицо, опущенные плечи, руки, безвольно лежащие на столе. Все. Конец.

— Ерунда, — авторитетно сказал наш кинооператор Леха. — На кино все равно лучше. И вообще… Вы еще с этой электроникой намучаетесь.

Но по тому, что всю последующую неделю Леха не отходил от видеокамеры, было ясно, что одно из основных положений диалектики, гласящее: «новое непременно одерживает верх над старым», подтверждено еще раз.

15

Девятый час вечера. Начинается вторая, самая трудная часть дежурства. Когда уходит домой припозднившийся народ и в коридоре гаснут матовые плафоны, тогда сразу наваливается на тебя накопившаяся за день усталость. Стряхнуть ее, перебороть, обрести, как бегун на дальней дистанции, второе дыхание, которое тебе, несомненно, понадобится на ближайшие двенадцать часов.

Разбираю свой портфель, сидя на широком диване, который вот уже несколько лет мы успешно отстаиваем от ретивых хозяйственников, убежденных, что «таковой вам не положен», вытаскиваю пакет с бутербродами и термос — предмет жуткой зависти моих коллег.

Говорят, что термосы иногда появляются в Ленинграде, но что-то никому из нас во время коротких командировок в город на Неве они не попадались. А термос с горячим кофе — это НЗ, это на случай далекого выезда за город.

В конце концов широкое развитие сети общественного питания вообще должно отучить нас от всяких термосов и прочего! И с этой мыслью я любовно поглаживаю основательный пакет с бутербродами.

В открытую форточку дует влажный ветер. Как я и предполагал, утренний морозец давно прошел, и по цинковому подоконнику звучно постукивает капель. Все-таки весна…

Сегодня ужин предстоит в хорошей компании. Еще с утра, зайдя к дежурному по городу, я увидел, что из комнаты судебных медиков подмигивает мой старый друг Володя Ершов, а за спиной у него приветливо улыбается Ида Гороховская — предмет многочисленных вздохов нашего брата эксперта, половины неженатой части угрозыска, а также объект солидного покашливания малоразговорчивых сотрудников дежурного по городу, отнюдь не потерявших на своей специфической работе интереса к прелестям жизни.

…Все-таки как удивительно мы выбираем друзей, когда становимся взрослыми. Уже почти не остается времени, чтобы поддерживать старые школьные и институтские компании. Достаточно не видеть человека год, и вот, пожалуйста, встречаетесь, а говорить не о чем.

— Как там тот (та, те)?

— Да как-то так, я, в общем, и не знаю…

Потом дружелюбные похлопывания по плечу, вынимание из кармана записных книжек, клятвенные обещания позвонить и забежать «на огонек», в новую квартиру, на этом и заканчивается обычно приятельская встреча. А ведь были — водой не разольешь!

А вообще-то знакомых у нас хоть пруд пруди. И каждый день появляются все новые и новые. Кстати, тоже благодаря специфике работы. Пресловутая некоммуникабельность нам не грозит, иногда с тобой здоровается кто-то на улице, ты вежливо кланяешься, а потом полдня ломаешь себе голову — кто такой (такая), откуда? Конечно, жаль, что с нами чаще всего знакомятся не при веселых, к примеру, застольных, обстоятельствах, но что поделаешь — так уж получается.

Много, очень много у нас знакомых, хотя и не каждому знакомству радуешься.

И уж совсем плохо обстоит дело по части знакомств, образно говоря, матримониальных. Вот вы улыбаетесь, но большинству наших молодых ребят, право же, не до смеха.

Можно прозакладывать что угодно, но если вы, милиционер, не успели жениться на «гражданке» — допустим, в институте, то будущая жена ваша непременно будет иметь отношение к нашей системе — то ли служили вместе в райотделе, то ли встречались по работе в управлении. Кстати, это и самый лучший вариант — при нем жена никогда не задаст вам классического вопроса: «Где ты полночи пропадал?», не будет зря названивать по служебному телефону, а когда вы в дурном настроении вваливаетесь в пятом часу утра домой, спокойно отправится на кухню готовить обильный завтрак и крепкий кофе. Вот жаль только, что свободных девушек в нашей системе не так уж и много…

Конечно, исключения бывают — ведь на то и существуют правила. Но и исключения, добавлю, тоже весьма специфичны…

Как-то (уже давно) гроза жуликов Никодимов поехал разбираться по какому-то хищению в наш центральный универмаг. Дело было не очень сложное, но хлопотное, поскольку требовало вызова и допроса массы свидетелей.

Никодимов прилежно исписывал своим ровным почерком десятки официальных бланков, под вечер, как водится, заполнял повестки, но, когда заметил, что вот уже в четвертый раз вызывает к себе в управление начинающего товароведа (который, кстати, все немногое известное ему по данному делу изложил уже на месте при первой встрече), понял, что здесь что-то не так.