Жертвоприношение любви (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 20

— С тобой все будет в порядке, если я оставлю тебя на пару часов?

Я молча киваю.

16.

Я неожиданно просыпаюсь от беспокойного сна, полного странных видений, в которых нет моментов забвения или сострадания. Медленно встречаю новый день. Воспоминания появляются мгновенно, жаля: мой самый злейший враг забрала моего сына. Я закрываю глаза снова, желая заснуть. Но сон не приходит.

Вместо этого меня переполняет страшная боль, зная, что мой ребенок у нее. И мы не можем просто купить наш выход из этого не прекращающегося ночного кошмара. Будет ли он жить или умрет зависит по прихоти безумной, мстительной женщины. Я открываю глаза и смотрю в потолок, уставясь на него с недоумением из своей темноты. Я чувствую себя такой потерянной и разочарованной, что хочу закричать, но не могу.

Я честно чувствую, себя полностью потерянной, словно схожу с ума.

Если бы только я не поехала в театр. Если бы только я не попросила Блейка усилить охрану. Если бы он только не нанял больше людей. Если бы я только просто доверилась Брайану и оставила все, как есть.

У меня начинает болеть голова.

Рука Блейка тяжелая лежит у меня на животе. Я аккуратно высвобождаюсь из-под нее. Тихо, шарю рукой по тумбочке, нахожу будильник и нажимаю на кнопку, он начинает светиться. Два часа ночи!

Я сажусь и сжимаю пульсирующие виски. Господи, как я хочу, хотя бы на одну минуту забыться от этого настойчивого чувства вины и боли. Молча, я встаю с кровати и иду в сторону комнаты Сораба. Долгое время я просто стою у входа, глядя на пустую кроватку. Сердце очень громко стучит у меня в груди. С тех пор, как Сораба похитили, я не осмеливалась зайти в детскую. Я почти боюсь этого места. Я сжимаю губы, и бросаю взгляд на стены, с изображением пушистых облаков и звезд.

Мой взгляд падает на его игрушки, и глаза наполняются слезами. Я закрываю рот рукой и быстро перемещаю глаза к стойке с компакт-дисками, где все его детские стихи — Моцарт. Я купила диски с композициями Моцарта для него, потому что где-то прочитала, что прослушивание Моцарта делает ребенка более умным. Господи, какими глупостями я была занята. Рыдания подступают к горлу.

Будь смелой, будь храброй, говорю я себе, и закрываю глаза. Но сразу же разные воспоминания начинают кружиться в голове.

Я отчетливо вижу, словно это было вчера, как мы сидим за столом с Билли в нашей маленькой кухне. В тот день, когда я отправилась в банк для получения кредита, и Блейк поджидал меня там. Я помню наш деревянный стол. Виктория предупреждала меня. Но я не послушалась. Я так любила, так безумно его любила, что готова была принимать любые крохи со стола Блейка, и не видела опасность. Я водила пальцами по царапинам на столе и наивно сказала Билли, что ничего плохого не произойдет. Я сказала, что она не будет мстить, несмотря на то, что я взяла у нее деньги и забрала ее мужчину. Конечно, она не собиралась с этим мириться.

Я была такой глупой, такой невероятно глупой.

Такой невероятно наивной.

Я трясу головой, отгоняя чувство вины, и еще глубже погружаюсь в свои мысли. Будь мужественной, Лана, будь храброй. Я была уже храброй, поэтому и я совершила ошибки. Мне будут противостоять демоны, но я получу своего сына назад. Веруй. Веруй в себя. Мне плевать, чем мне придется пожертвовать, чтобы вернуть его. Уродливые, путающиеся мысли вторгается опять. Что, если Блейком? Что, если мне придется пожертвовать Блейком, чтобы вернуть Сораба?

Ты готова к этому?

Я подхожу к кроватке, дрожа от бесконечного холода, который пробирает меня до костей, и Sleepy Teddy смотрит на меня стеклянными глазами. В темноте его взгляд кажется зловещим, хотя я понимаю, что это всего лишь мое воображение. Конечно, на самом деле в нем нет ничего зловещего. Сораб очень любит его. Я беру игрушку и прижимаю к груди, и чувствую запах своего сына, который настолько сильный, как будто он находится в моих руках. Резкая боль пронзает грудь от потери, и я чуть не начинаю рыдать в полный голос. Боль настолько велика, что я отбрасываю Sleepy Teddy, и развернувшись, ничего не видя перед собой, выбегаю из детской.

Мои ноги беззвучно ступают по ковру, горло начинает саднить от невыплаканных слез. Я хочу рыдать, кричать и выть. Будет ли от этого хоть какое-то освобождение, но как я могу? Ночью? Я хотела уехать в какое-нибудь пустынное место, и там кричать, и рыдать, и выть. Но как только я выйду за входную дверь, Брайан или один из телохранителей последуют за мной.

Я останавливаюсь у входа в нашу спальню и смотрю на Блейка. Он выглядит очень бледным спящим в этой темноте. У меня такое чувство, будто я потеряла все. Мне становится настолько страшно. Мне необходимо услышать, как он с рыком произносит мое имя. Недолго думая, я покачиваясь, словно цветок в короне Офелии, направляюсь к нему, к его теплому телу. Остановившись у края кровати, я смотрю на него сверху вниз, проходясь взглядом по таким знакомым взъерошенным волосам, расслабленным мышцам, гладкой и поблескивающей коже. Он невероятно сексуальный. Но я не мокрая от желания, но я хочу быть мокрой от желания снова.

Осторожно, я поднимаю одеяло и заползаю на кровать, ложась рядом с великолепным мужем. Его запах наполнен солнцем и чем-то пьянящим. Я беру его мягкий пенис в рот. Медленно и нежно, начинаю сосать его, у него приятный вкус.

Мои собственные соки начинают собираться между ног.

Он стонет во сне, двигается кадык, я увеличиваю давление ртом. Член увеличивается, становясь толще и больше. Руки Блейка опускаются мне на плечи, я не поднимаю глаз на него. Я просто продолжаю сосать, он сильнее сжимает мне плечи, и вдруг тянет меня вверх, чтобы увидеть мое лицо.

— Позвольте мне закончить, — говорю я, уже оседлав его бедра.

Я быстро перемещаюсь, и моя киска мокрая и готовая, трется о короткие шелковистые волоски на его бедрах. Он молча приподнимает меня вверх, удерживая, над головкой своего члена. Я опускаюсь на него, чувствуя тепло его тела внутри себя. Медленно, влагалище растягивается и сжимается вокруг пульсирующей эрекции. Он разводит мои ноги еще дальше и устанавливает их на уровне бедер, мой клитор упирается в его паховую кость. Он трется ее, и я чувствую напряжение в своем животе, бедрах и киске, переходящие в вибрации. Мои нервы на пределе, и скоро я теряюсь в красном тумане забвения, который взрывается у меня в мозгу.

Он удерживает меня за талию и толкается, крутя бедрами. Я закрываю глаза, пусть мое тело будет сосудом для его удовлетворения. И какое-то мгновение я ощущаю себя просто телом, всего лишь телом, которое трахают. Это обычная физиологическая реакция организма, необходимая. Но я чувствую каплю, скатившуюся по щеке, наверное, это пот Блейка, но, когда очередная капля падает мне на лоб, я понимаю, что это слезы. И я понимаю, что это уже не физиологическая реакция, почувствовав перемены во мне, он перестает двигаться.

— Прости, — шепчет он, слова с трудом выходят из его рта.

Я обнимаю его мокрое лицо руками.

— Все нормально. Нам трудно наслаждаться друг другом, пока его нет с нами.

— Поверь мне, я верну его, — говорит он. Его слова похожи на заклинание в ночи.

Я быстро киваю, мои глаза снова наполняются слезами. Он запускает один палец в мои волосы. Действие необычно. Ласковое. Мы потеряли нашу страсть. Мы стали жалкими существами. Я смотрю на него с грустью. Возможно, мы потеряли слишком много, что уже невозможно восстановить.

Теперь я понимаю, почему так много пар, потерявшие ребенка расходятся. Просто уже ничего нельзя исправить… естественный инстинкт отвернуться друг от друга и разорвать друг друга на куски, чтобы не осталось ничего живого, способного напоминать вам о ужасной и страшной потери.

— Я найду его, даже если это последнее, что я сделаю в этой жизни, — обещает он.

— Я знаю. Я знаю, что ты сделаешь это, — и в этот момент я даже не думаю, что смогу пожертвовать им ради своего сына. Потому что я не смогу этого сделать.