Экономика Сталина - Катасонов Валентин Юрьевич - Страница 13

а) перечисления в бюджет под видом налога с оборота;

б) снижения розничных цен.

Во втором случае ожидавшиеся снижения бюджетных доходов могли частично компенсироваться возросшими оборотами торговли (в т. ч. благодаря повышениям денежных доходов трудящихся), а также повышениями других налогов и отчислений прибыли предприятий. Впрочем, чрезмерное наращивание отчислений от прибылей предприятий было небезопасно, т. к. это были в основном условные прибыли. Этим источником пополнения бюджета старались не злоупотреблять.

Что касается снижения розничных цен, то в те годы, когда оно проводилось на регулярной основе (1947–1953 гг.), некоторые советские экономисты совершенно справедливо утверждали, что суммарные годовые экономии от снижения цен могли вполне быть наиболее агрегированными и точными показателями эффективности социалистической экономики.

Надо сказать, что государство проводило политику периодического снижения не только розничных, но и оптовых цен, что стимулировало предприятия снижать издержки производства и себестоимость продукции. Предприятиям также определяли плановые показатели снижения себестоимости. Таков был в первом приближении противозатратный механизм. Безусловно, предприятия могли искать пути снижения себестоимости не путем повышения производительности труда, повышения фондоотдачи и снижения материалоемкости продукции, а иными путями, которые не увеличивали КИР экономики, например, меняя ассортимент выпускаемой продукции в пользу таких видов продукции, которые позволяли без особых трудов снизить издержки производства. Поэтому плановый показатель снижения себестоимости срабатывал лишь в комбинации с набором показателей, определявших конкретные физические объемы выпуска конкретных изделий.

Трудно представить, чтобы шесть сталинских снижений розничных цен (1947–1953 гг.) могли проводиться без снижения себестоимости продукции и оптовых цен. А они в этот период действительно снижались. Так, себестоимость продукции снизилась по сравнению с предыдущим годом: в 1948 г. – на 8,6%, в 1949 г. – на 7, в 1950 г. – более чем на 5, в 1951 г. – также более чем на 5%. В 1952 г. снижение себестоимости с учетом снижения цен на сырье, материалы, топливо и тарифов на электрическую и тепловую энергию и грузовые перевозки составило более 8% и в 1953 г. – более 5%[13].

Продукцию предприятия любого звена производственно-технологической цепочки нельзя было вывести из этой цепочки в какое-то рыночное пространство, чтобы там получить эту самую прибыль в денежной форме. Прибыль накапливалась по всей цепочке, перемещаясь к ее конечному звену, и реализовывалась лишь на рынке конечных потребительских продуктов или на мировом рынке. Не происходило накручивания прибыли и цены на каждом следующем звене цепочки. Поэтому оптовые цены на разные виды промежуточной и конечной продукции были ошеломляюще низкими.

Приведу некоторые данные и цифры из интересной статьи Т. Хабаровой «Социалистическая экономика как система (Сталинская модель)». Для начала дам цитату из этой статьи: «Даже после всех хрущевско-косыгинских выкрутас, после того как снижение себестоимости одно время вообще изъяли из числа ведущих планово-оценочных показателей, все же себестоимость промышленной и сельскохозяйственной продукции в СССР в массе своей была в 5-10 раз ниже, чем в странах Запада»[14]. Далее автор раскрывает это общее положение на примере многих продуктов промежуточного и конечного назначения. Речь идет о СССР накануне горбачевской перестройки. Тогда курс рубля был 1 долл. = 90 коп., что примерно соответствовало паритету покупательной способности двух валют (сегодня это признают даже ярые критики советской экономики). Привожу сравнительные данные о себестоимости отдельных товаров:

себестоимость тонны угля в СССР составляла 6-10 руб. при мировой цене 30–40 долл.;

себестоимость тонны нефти – 15–20 руб. при мировой цене 120 долл.;

себестоимость метра проходки нефтяной скважины – 500 руб., в США – 1000 долл.;

себестоимость 1 кВт. ч электроэнергии – 1 коп., в США потребительская цена электроэнергии – 9 центов, но она дотационная;

себестоимость тонны зерна в колхозах с 1985 по 1989 г. в среднем – 95 руб., в фермерских хозяйствах Финляндии – 482 долл.;

цена поездки в метро – 5 коп. при себестоимости 5,1 коп., в США в оба конца – 2 долл. 30 центов;

цена билета в кино – не свыше 70 коп., в США -7 долл.;

утюг у нас стоил 5 руб., на Западе – 30 долл.;

наши холодильники ценой в 300–320 руб. в Африке продавались по 2–2,5 тыс. долл.

Государство блокировало процесс накручивания прибыли через установление на промежуточную продукцию оптовых цен на основе издержек производства (к ним могла плюсоваться небольшая надбавка в виде «плановой прибыли»). Оптовые цены могли снижаться, быть стабильными на протяжении многих лет. Если они увеличивались, то приросты могли составлять 10–30% в расчете на десятилетие. Кроме того, государственные предприятия, занимавшиеся добычей природных ресурсов, были при этом и собственниками природных ресурсов, поэтому в себестоимость продукции им не надо было включать рентные отчисления. А гражданам СССР как совладельцам природных ресурсов не надо было платить за многие товары повышенную цену, учитывающую природную ренту. Поэтому, например, плата за электроэнергию и тепло для граждан СССР была копеечной.

Для «рыночной» экономики это действительно фантастика. Самое удивительное, что снижение оптовых цен в СССР происходило даже в годы Великой Отечественной войны. Т. Хабарова пишет: «Себестоимость всех видов боевой техники за годы войны снизилась в целом в 2–3 раза, а сумма оптовых цен на нее – на 40 млрд. руб. Снижение оптовых цен на оружие в воюющей стране – это вообще небывалая в истории вещь»[15].

О формах собственности и векторе развития сталинской экономики

Несмотря на доминирующие позиции государства в экономике, сталинская модель была многоукладным хозяйством. Кроме государственных предприятий были еще колхозы, организации потребительской кооперации и даже мелкотоварное производство. Страна не могла обходиться без этих дополняющих государственную экономику секторов хозяйства, особенно без колхозов. По данным Наркомата земледелия СССР, на 1935 г. более 80% продовольствия населения городов покупало на колхозных рынках. К 1950 г. этот показатель составлял 65%. Так, мясо, молочные продукты, овощи, яйца, ягоды, мед, грибы, речную рыбу горожане покупали в СССР на рынках, а не в государственной торговле.

Следует отметить, что на колхозных рынках в городах СССР реализацией продукции занимались не только колхозы, но и колхозники. Они продавали в городах продукты, произведенные в своем хозяйстве. Таким образом, колхозники в части собственного хозяйства на потребительском рынке представляли частный сектор.

Даже в городах не было абсолютного доминирования государственного сектора. Вот данные за 1952 г. Частный (мелкотоварный) сектор составлял, по разным оценкам, от 6 до 8% производства товаров народного потребления и бытовых услуг. Этот сектор был представлен всевозможными кустарными мастерскими (пошивочными, слесарно-ремонтными, ювелирными, часовыми). В нем также были такие виды деятельности, как заготовка утильсырья, бытовые строительные и ремонтные работы, преподавание и репетиторство, кустарные производства и пр. Такие промыслы осуществлялись при наличии патентов и ограничивались законодательно только численностью наемных работников.

Был при Сталине и такой сектор экономики, о котором в учебниках по социалистической экономике иногда вообще не упоминалось. Речь идет о теневом капитале. Он формировался в результате спекуляций, в т. ч. товарами государственной торговли. Имели место хищения денежных средств, сырья и другого имущества на государственных предприятиях, фальшивомонетничество, операции с валютой, контрабанда товаров и т. п. С подпольной капиталистической деятельностью государство вело активную борьбу еще на этапе НЭПа. По оценкам зарубежных исследователей, в 1928 г. на нелегальный капитал приходилось лишь 5% общего оборота частного капитала в СССР. В 1930-е гг. велась активная борьба по искоренению остатков нелегального капитала. Накануне войны его в Советском Союзе практически не осталось, случалась лишь бытовая спекуляция[16].