Остров судьбы - Бекитт Лора - Страница 55

— Вы и сейчас молоды, — заметил Джулио, добавив комплимент, который слышал в ее салоне: — И прекрасны, как греческая богиня!

Амалия рассмеялась, и ее щеки порозовели.

— Зато потом, — сказала она, — наступила эпоха веселья! Мой муж был в армии, а мы… мы сходили с ума! Вечерами посещали балы, а ночами танцевали на могилах, повязав на шею красный шнурок! Мы воспевали культ смерти и вместе с тем как никогда ценили жизнь. То было время оргий — порядочная женщина могла запросто отдаться любому незнакомцу! Хотя на самом деле все мечтали о великой бессмертной любви!

Джулио слушал с нескрываемым интересом, гадая, в какой степени эти слова относятся к ней самой. Юноша задавал себе вопрос: что будет, если он сожмет ладонями эти хрупкие фарфоровые плечи и вопьется губами в этот нежный рот? Наверняка благосклонности такой женщины можно добиться лишь неистощимым терпением, бесконечными усилиями и искусными уловками.

Амалия была значительно старше его, но это не смущало Джулио. Он не чаял овладеть настоящей француженкой, парижанкой. По приезде у него возникла мысль купить проститутку, и он непременно сделал бы это, если б не вспоминал ужасные случаи заражения неизлечимыми и грязными болезнями, о которых толковали солдаты.

Джулио и Амалия спустились вниз и сели в крытый экипаж. Карета тронулась с места и понеслась по улицам, подпрыгивая на ухабах и разбрызгивая грязь. Казалось, кучер намеренно погоняет лошадей, стремясь поскорее покинуть убогие кварталы.

— Прежде я думала, что все корсиканцы смуглы, темноглазы и черноволосы, но теперь вижу, что ошибалась, — помолвила женщина, удобно устроившись на бархатном сиденье. — И мне нравится, что вы — другой.

Вскоре карета выехала на широкие мощеные улицы. Джулио с любопытством смотрел в окно. Он с детства привык видеть бесконечную водную гладь, чистый горизонт, здесь же повсюду высились здания, не оставлявшие ни клочка голой земли.

Стоял пасмурный день, вместо дождя в воздухе сеялась унылая серая морось. Солнце, едва видное сквозь облака, заливало город безжизненным матовым светом.

— Я ощущаю себя покинутой, — вдруг сказала Амалия.

Джулио повернулся к ней. Что она имеет в виду? С минуту они смотрели друг на друга, глаза в глаза, потом он протянул руку и легонько сжал пальцы женщины.

— Вы так красивы! Такая женщина не может чувствовать себя одинокой.

Он затаил дыхание, ожидая ответа. В определенном смысле Джулио был совершенно неопытен, он никогда не ухаживал за парижанками, тем более за светскими женщинами, и боялся показаться навязчивым и грубым.

Амалия не отняла руку, более того, одарила его благосклонным взглядом, в котором он прочитал готовность к продолжению отношений, желание других, более смелых ласк.

Джулио потянулся к ней губами — она не отстранилась. Целуя ее, он провел руками по гладкому шелку платья, коснулся кружевного чулка, потом — голой ноги и бедра. Кожа Амалии была гладкой и теплой, а ее сокровенная плоть — мягкой и сочной. Джулио задрожал, теряя голову, и принялся расстегивать ее спенсер. Амалия не мешала; она закрыла глаза и вцепилась пальцами в его пояс. Разделавшись со спенсером и обнажив грудь женщины, Джулио мягко разжал ее руку и несколькими движениями освободился от лишней одежды.

Амалия лежала под ним на узком сиденье кареты. Экипаж трясло на камнях мостовой, но они не замечали этого, увлеченные ритмом движений собственных тел. Джулио желал показать себя пылким и в то же время старался быть осторожным. Будет скверно, если Амалия де Сент-Эньян раскается в том, что произошло, и заявит, что он взял ее силой! Джулио казалось, что от того, понравится ли он ей как любовник, зависит его дальнейшая судьба.

Судя по всему, Амалии понравилось: она сладко стонала и несколько раз вскрикнула. Когда все закончилось, женщина лениво поднялась, старательно поправила одежду и прическу, а потом они с Джулио страстно целовались до тех пор, пока карета не остановилась у какой-то заставы.

Здесь было безлюдно и тихо. Деревья мерно шумели, осыпаемые каплями мелкого дождя, вместо мостовой под ногами стелилась густая трава.

Джулио спрыгнул с подножки и подал Амалии руку. Она вышла, слегка пошатываясь, ее лицо пылало, в глазах появился лихорадочный блеск.

Они медленно пошли вперед. Он молчал, не решаясь заговорить и не зная, что сказать. Амалия начала первой:

— Я всегда хотела, чтобы в меня, зрелую женщину, влюбился юноша, как Наполеон Бонапарт влюбился в Жозефину Богарне!

Джулио насторожился. Любовь? Он не собирался влюбляться в Амалию де Сент-Эньян, он думал о приятном времяпровождении, а еще о выгоде. И все же испытанное удовольствие заставило его быть благодарным. К тому же ему было не привыкать к лживым признаниям.

— Да, я люблю вас, сударыня! — воскликнул он, жалея, что не может схватить ее в объятия или покрыть ее руки поцелуями.

Лицо Амалии разгладилось, она облегченно вздохнула.

— Если б меня просто использовали, я бы этого не перенесла! Когда речь идет о чувствах, нельзя обманывать ни себя, ни других.

— Жаль, что мой отпуск подходит к концу и через несколько дней мне придется уехать, — вставил Джулио.

— Тебе нравится Париж?

«Сумасшедший город!» — подумал он и ответил:

— Я от него в восторге!

— Я сделаю так, что ты останешься, — заявила Амалия. — Поступишь в Военную школу. Жиральд замолвит за тебя словечко. Мы будем встречаться.

— А если он догадается?

— Я сумею его провести.

Джулио смотрел на нее во все глаза. Что заставило эту богатую парижанку, жену генерала, выбрать в любовники не одного из тех блестящих молодых людей, которых он видел в ее модном салоне, а его, простого солдата, необразованного бедного корсиканца?

Амалия ответила на вопрос Джулио, не дожидаясь, пока он его задаст:

— Парижане дико скучны. Их жизнь проходит на бульварах, в театрах и в кафе. Они интересуются всегда одним и тем же, всегда знаешь, что они скажут или сделают. Первое впечатление блестяще, но они не способны вызвать настоящую страсть.

Вскоре вдали показался небольшой отряд. Джулио знал, что сейчас увидит генерала, человека, с чьей женой он только что переспал в его собственной карете!

Встреча супругов была бурной. Юноша догадался, что генерал де Сент-Эньян очень любит свою жену, и понял: если этот с виду простой, добродушный мужчина узнает правду — он, Джулио Гальяни, пропал. Однако отступать было поздно.

— Дорогой, смотри, кого я привезла! — с веселым смехом проговорила Амалия. — Тот самый молодой человек, который спас тебе жизнь! Он успел провести в моем салоне несколько вечеров — мои друзья очарованы им!

Генерал де Сент-Эньян с удовольствием пожал Джулио руку.

— Рад видеть вас живым и невредимым. Я очень доволен, что вы заехали к нам. Моя жена хорошо вас приняла?

Джулио что-то пробормотал, а Амалия решительно произнесла:

— Мне кажется, человек, который спас моего любимого мужа от смерти, заслуживает большего, чем быть простым солдатом. Нельзя ли устроить синьора Гальяни в Военную школу, чтобы он стал офицером?

Генерал смутился.

— Дело в том, что туда принимают только дворян.

— Неужели ты не можешь попросить за него? Разве нынешний командный состав нашей армии — это не выходцы из низов? К тому же твой адъютант погиб — не пора ли обзавестись новым?

Де Сент-Эньян обещал подумать. Через какое-то время он в самом деле подал прошение, выправил нужные документы, и Джулио приняли в Военную школу. Немалую роль сыграло и то, что он корсиканец, соотечественник самого императора. Как человеку, уже участвовавшему в сражениях, Джулио предстояло пройти ускоренную подготовку, после чего он мог рассчитывать на младшее офицерское звание. В школе он держался уверенно, даже надменно, и не терялся среди дворянских сынков.

Амалия сняла небольшую квартирку близ Марсова поля, где они встречались в дни его увольнений. Джулио многому научился от нее: она все умела, ничего не боялась — они такое вытворяли в постели, что он только диву давался.