Остров судьбы - Бекитт Лора - Страница 41

Первые признаки прихода весны появились незаметно, а затем она, как случалось каждый год, обрушилась потоками воды, бегущими с гор, и теплым влажным ветром, дующим с моря. Над берегом с пронзительными криками носились чайки, они огромными колониями гнездились на скалистых уступах. Глубокие колеи на дорогах были полны грязи, на деревьях распускались листочки.

В один из последних апрельских дней Бьянка вернулась домой с праздника, посвященного святому Георгию, на котором юные жительницы Лонтано распевали песню «Нет мая без солнца, нет девушки без любви», и увидела на сундуке небрежно брошенные дорожный плащ, шляпу и хлыст для верховой езды.

Бьянка замерла, прижав руки к груди. Никто не предупредил ее о приезде важного гостя, и сейчас она думала только том, как будет выглядеть в его глазах.

По случаю праздника Леон оказался дома; он сидел за столом напротив Винсенте Маркато, одетый в нарядную куртку красного фабричного сукна, привезенного из Аяччо. Из-под куртки виднелась белая рубаха домотканого полотна с филейной вышивкой по воротнику.

Винсенте расположился спиной ко входу, так что Бьянка могла видеть только темно-синий сюртук, ладно обтягивающий тело, и аккуратно подстриженные черные волосы.

— Как видите, я выполнил уговор, Леон, — говорил он, — выдержал ровно семь месяцев, хотя это было нелегко, и приехал за вашей дочерью. Будет лучше, если мы обвенчаемся завтра и через день уедем в Аяччо.

— Так скоро? Нет. Для того чтобы подготовиться к свадьбе, нужно не меньше двух недель, — возразил Леон. — К тому же сейчас время выгона скота.

Винсенте откинулся на спинку стула.

— Я еще прежде говорил, что не могу оставлять дела на такой срок. Я думал, у вас было время подготовить приданое и что там еще необходимо для соблюдения приличий. Хотя лично мне нужна только Бьянка.

Девушка была готова убить отца. Зачем он морочит синьору Маркато голову и тянет время? Пересыпанное лавандой приданое было давным-давно сложено в сундуки, и она не могла дождаться, когда наконец покинет Лонтано и сделается хозяйкой роскошного городского дома.

Неожиданно ей на помощь пришла Сандра. Женщина вошла в комнату, поздоровалась с будущим зятем и сказала:

— Мы вполне можем управиться за два дня, если наймем побольше народа. Со скотом можно повременить. Свадьба куда важнее.

Леон нахмурился от того, что жена вмешалась в его разговор с гостем, но не стал возражать.

— Что ж, — сказал он, — пойду к отцу Витторио, распоряжусь насчет оглашения. Надеюсь, он поймет, почему все делается в такой спешке!

Бьянка расцвела улыбкой. На Корсике существует поверье, что в ночь накануне посвященного ему праздника святой Георгий объезжает поля и дороги верхом на коне и прислушивается к молитвам верующих. Он наверняка услыхал ее просьбу поскорее послать к ней жениха!

В усадьбе закипела работа. Бьянка и Анжела хлопали крышками сундуков, заново укладывая приданое. Женщины-соседки под руководством Сандры пекли, варили, жарили угощение. Данте вместе с работниками сколачивал длинные столы и скамьи, Леон распоряжался в винном погребе. Девушки из числа «подружек» (хотя на самом деле у Бьянки никогда не было настоящих подруг) украшали гривы и хвосты коней, а также хомуты яркими лентами. Обычно свадебный поезд тянули волы, но Леон, единственный в Лонтано обладатель лошадей, решил щегольнуть и запрячь в головную повозку двух породистых жеребцов.

Винсенте прохаживался по усадьбе и снисходительно взирал на хлопоты. Вечером, когда ему удалось ненадолго остаться с Бьянкой наедине на правах жениха, он сказал:

— Я привез все, что обещал: муслиновое платье, шляпку, туфли и даже перчатки!

Глаза Бьянки загорелись. Она с жадностью разглядывала гладкую розовую ткань платья, туфельки с острыми носками и длинными атласными лентами и украшенную бантами соломенную шляпку. Винсенте очень хотелось предложить ей примерить платье прямо здесь и сейчас, но он знал, что до поры до времени должен сдерживать свои порывы. И все же он решился обнять и поцеловать невесту. Это произошло впервые, и Бьянка была неприятно поражена тем, как настойчиво губы Винсенте раздвигали ее губы, что его руки властно скользнули по ее плечам и спине, а особенно тем, что жених умудрился на секунду сжать ее грудь в своей ладони.

Внезапно Бьянка поняла, что мечтала о новом доме, завидном положении, нарядах, слугах, о чем угодно, только не об объятиях и поцелуях. А ведь за венчанием грядет брачная ночь!

— Я бы хотела венчаться в новой одежде, — сказала она, пытаясь взять себя в руки, — но боюсь, родители не позволят.

— Не стоит упорствовать, — с улыбкой заявил Винсенте, — когда ты станешь моей женой, я позволю тебе носить любые наряды.

Он рассказал невесте о том, что за зиму обновил обстановку комнат: заказал гнутую мебель с цветной обивкой, массивный двустворчатый шкаф для одежды, посуду из эмалированной меди. В гостиной, сказал Винсенте, стоит настоящий хронометр (ему пришлось объяснить невесте, что это такое), чеканные подсвечники и украшения из фарфоровой глины.

Бьянка радостно улыбнулась, подумав о том, что главное — ее будущий муж богат и способен открыть для нее новый мир. Что касается объятий и поцелуев, ради муслинового платья, атласных туфель и шляпки из строченой соломки стоит и потерпеть.

Ночью Винсенте ворочался без сна. Мысль о юном, упругом и сочном девственном теле Бьянки, которая спала едва ли не в соседней комнате, сводила его с ума. Мужчина пожалел, что здесь нет смазливой покладистой служанки, с которой можно наскоро утолить телесный голод. Он обратил внимание на Анжелу; однако молодая женщина имела слишком строгий и неприступный вид.

Винсенте вспомнил о Кармине, к которой не прикасался около двух месяцев. Она вот-вот должна была родить и сделалась неповоротливой и тяжелой. Он предупредил, чтобы она не вздумала говорить правду его юной жене.

— Ты нагуляла этого ребенка, — сказал он ей, — а где и с кем, про то мне неведомо.

Анжела Боллаи, которую заприметил жених Бьянки, допоздна заработалась в доме Гальяни, потому Леон велел сыну проводить ее.

Данте вел Анжелу по темной дороге, с удовольствием вдыхая солоноватый ветер, который дул с неспокойного моря. Отвесные берега тонули в густой тени, тогда как вода отливала белой сталью.

Мысли с бешеной скоростью проносились в его голове, обгоняя друг друга. Тайные уголки души наполняло то невысказанное и несделанное, что не давало ему покоя целую зиму.

Внезапно Данте подумал о том, что теперь, когда Бьянка выйдет замуж и уедет из Лонтано, Сандра может отказаться от услуг Анжелы, потому что справится с хозяйством одна. И он больше не сможет каждый день созерцать свою первую и единственную любовь.

— Вы останетесь у нас после свадьбы моей сестры? — решился спросить он.

— Да, если вашей матери будет по-прежнему нужна моя помощь, — ответила Анжела.

Она всегда разговаривала с ним отстраненно и холодновато, и все же Данте не покидало ощущение, что она слегка растеряна и смущена.

— Сандра очень довольна вами, — неловко произнес он.

— Я рада.

— Уже поздно. Где ваши дети, Анжела?

— Сегодня они ночуют у моей матери. Я знала, что задержусь: подготовка к свадьбе всегда отнимает много времени и сил.

Данте замер. Запретные слова теснились в мозгу и рвались с языка. Он знал, что должен сказать Анжеле то, что собирался сказать почти целый год, сказать сейчас, пока они одни, ибо иного случая может не представиться.

— Я… я тоже безумно рад тому, что вы появились в нашем доме, что я могу видеть вас каждый день, слышать ваш голос! Я… я люблю вас, Анжела, я схожу по вам с ума!

Женщина остановилась. Впереди расстилалась заросшая папоротником пустошь, за которой стоял ее дом. В окружающем мраке было что-то влекущее и одновременно пугающее.

— Вы не можете говорить мне такие вещи! — голос Анжелы дрожал.

— Почему, если это правда?

— Я старше вас, я была замужем, у меня есть дети.