Остров судьбы - Бекитт Лора - Страница 24

Леон приподнял брови.

— Если б я мог вернуть прошлое, ничего бы не изменилось.

— Разве ты не выбрал бы Беатрис?

— Я бы выбрал твою мать, — сказал Леон и с усмешкой продолжил: — Мой отец видел истину, а я — нет. В темноте все женщины одинаковы. Главное предстает перед нами при свете дня. Из Беатрис никогда бы не вышла верная жена и заботливая мать. Достаточно вспомнить, как она относилась к собственным детям, которые вечно ходили оборванные и голодные. К тому же она слишком быстро задрала подол — порядочные женщины так не поступают. Надеюсь, ее дочь не пошла по стопам своей матери?

Дино густо покраснел. Вспоминая о том, как они с Орнеллой ласкали друг друга в полутьме пещерки, он гордился тем, что почти стал мужчиной. Он не думал, что это разврат, что девушка, позволяющая такое возлюбленному, безнравственна и бесстыдна, ему казалось, будто в те сокровенные мгновения они впервые по-настоящему узнали друг друга, заговорили на одном языке.

— Между нами ничего не было, — быстро произнес он и, не желая уступать, повторил: — Но мы любим друг друга!

Леон облегченно вздохнул.

— Я рад, что ты удержался от соблазна и не повторил моей ошибки. Что касается любви… День назад ты был спокоен и счастлив, знал, для чего живешь, а теперь мечешься и не находишь себе места — вот что такое любовь. — Он подошел ближе и положил руку на плечо сына. — Ты нужен мне, Джеральдо. Я на тебя рассчитываю. Сейчас тебе кажется, будто ты жертвуешь собой, однако придет день, когда ты поймешь, что родная земля стоит сотен женщин. Не женись на Орнелле Санто! Дело не в том, что она бедна. Она слишком похожа на свою мать. Что-то подсказывает мне, что связь с ней не принесет тебе счастья. Обещаю подобрать для тебя работящую, покладистую, честную и красивую девушку, о браке с которой ты не будешь жалеть.

Рука Леона лежала на плече сына, и Дино казалось, будто на него обрушилась вся тяжесть мира. Тяжесть ответственности, традиций, долга.

— Расскажите, что случилось между вами и Симоне Санто, — попросил он.

Леон убрал руку, опустился в кресло и указал на скамью:

— Садись. Я не покривлю душой, если скажу, что мне жаль Симоне. Он всегда был бестолковым и вялым, вечно бродил по горам и мало с кем общался. Даже дом построил вдалеке от другого жилья. Едва ли кто-то пошел бы за этого угрюмого парня, кроме Беатрис. Быть может, у них все бы сложилось, но только Беатрис не давала Симоне покоя. Она замучила его своей ненавистью ко мне. Ее не отрезвило даже рождение детей.

В тот роковой день я случайно встретился с Симоне на узкой тропинке. Один из нас должен был уступить другому дорогу. Это сделал я, ибо мне было нечего с ним делить. Однако он принялся оскорблять меня, говоря, что когда-то я обесчестил его жену, сделал ее несчастной. Я пожал плечами и предложил Симоне расстаться по-хорошему, но он не отступал и замахнулся на меня ножом. Я был сильнее и попытался отнять у него оружие. Завязалась борьба. К несчастью, Симоне оступился и сорвался с тропинки. Я пытался его удержать, но не сумел. Я пришел к Беатрис, рассказал о том, что случилось, предложил свою помощь. Однако она повернула дело так, будто это я убил ее мужа, и объявила вендетту. Когда Симоне не стало, эта безумная женщина принялась изводить своих детей. Тебе известно, что случилось с ее сыном. Если б я не позвал жандармов, ответственность за его преступление легла бы на меня как на старосту нашей деревни, а его все равно бы арестовали. — Леон поднялся, скрипнув креслом, и завершил свой рассказ словами: — Вот что принесла мне любовь.

— Так ты все же любил Беатрис? — недоверчиво произнес Дино.

Леон с силой сцепил пальцы в замок.

— Любил. Но потом сотню раз проклял себя за это! То, во что я свято верил, обернулось против меня! Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.

Решив, что разговор окончен, Леон отправился к себе. Он шел усталой походкой, и Дино не мог сказать, что утомило отца: воспоминания, прожитая жизнь или сегодняшний день.

Сандра Гальяни не спала. Женщина не знала, что не давало ей уснуть: черные пласты мрака, в которые превратились горы, или звезды, падающие с неба, будто серебряные монеты. А быть может, то, что она лежала не в супружеской спальне, а в комнате Бьянки.

Они с Леоном не ссорились. Когда Сандра выгнала из дома Кармину, муж ни словом не обмолвился об этом. О Джулио он тоже не заговаривал. Все шло своим чередом, просто в доме стало на два человека меньше.

То, что отныне Сандра спала в комнате дочери, тоже не вызвало у Леона ни вопросов, ни возражений. Супружеские отношения для него давно превратились в привычку, а для нее всегда были не слишком приятной обязанностью. В брачную ночь муж овладел юной женой без единого слова, резко, грубо, словно злясь на нее или на что-то досадуя. И хотя с тех пор прошло больше двадцати лет, женщина не простила ему этой первой обиды и боли. Возможно, Сандра полюбила бы мужа, если б он позволил ей это, впустил бы ее в свою душу.

Убедившись, что Бьянка уснула, она тихо встала и прошла в комнату сыновей. Данте как обычно спал так крепко, что его не разбудило бы даже землетрясение, зато Дино лежал, уставившись в потолок неподвижными глазами, похожими на светлые зеркала.

Заметив мать, он удивленно привстал, и Сандра кивнула.

— Идем!

Они остановились у потухшего камина, и мать с невольной грустью смотрела на то место, где по вечерам, случалось, собиралась вся семья. Леон и сыновья плели корзины или занимались резьбой по дереву, Сандра, Бьянка и Кармина чинили одежду, вязали или ткали. Когда и как внутреннее равновесие семьи нарушилось, на поверхность вылезло нечто уродливое, то, что принято скрывать от посторонних и что невозможно скрыть от себя?

Сандра с болью смотрела в лицо Дино, красивое, юное лицо. Она всегда любила своего первенца больше других детей, и он никогда не обманывал ее ожиданий.

— Думаю, ты удивишься тому, что я скажу, сынок, — ее голос звучал тихо и нежно. — Я слышала твой разговор с отцом и хочу заметить, что Леон не прав. Земля это не главное. Главное, чтобы ты получил девушку, о которой мечтаешь.

Дино замер.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Идите в Аяччо. Я дам тебе денег. Женись на Орнелле Санто, я благословляю тебя вместо отца. Своим материнским сердцем.

Он в волнении сжал руки матери. Он очень любил Сандру, и все же до сей поры она казалась ему похожей на других корсиканских женщин, зависящих от воли мужчины и безраздельно покорных ей. Дино не знал, было ли мнение Сандры выстраданным или мать поддалась внезапному порыву.

— Когда мне идти?!

— Сейчас. Пока в тебе есть решимость. Пока Леон окончательно не заморочил тебе голову.

— Я стану нищим, — робко произнес он, и она возразила:

— Не станешь. Тот, кто обретает настоящую любовь, никогда не бывает нищим.

— А как же ты?!

— У меня есть Данте и Бьянка.

Дино знал, что это слабое утешение. Рано или поздно Бьянка выйдет замуж и тоже покинет дом. А Данте… Справедливо ли взваливать на плечи младшего брата тот груз, который не смогли и не захотели нести они с Джулио?!

Однако Сандра была настойчива, почти неумолима. Она принесла мешочек с деньгами, кое-какую еду и одежду.

— Возьми. Когда устроишься на новом месте, пожалуйста, напиши.

— Непременно. Спасибо, мама. Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала!

Ночь сверкала огнями. Пелена лунного света напоминала серебряную пыль. И все же небесные врата были заперты, как была заперта церковь: Бог спал, и все ответы Дино мог найти только в своей душе. Несмотря на угрызения совести и страх перед гневом отца, ему казалось, что мать права. Если он сознательно отвернется от мечты, откажется от любви, ему придется замкнуться в пустоте собственной души, навсегда утратить тот невидимый огонь, который питал его сердце.

За деревней было темно, и Дино двигался почти на ощупь. Иногда ему чудилось, будто корни деревьев и стебли трав обвивают его ноги, не желая отпускать.