Повелители волков - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 4

Теперь Мандрокл и Эак получили приказание двинуться на кораблях ионийского флота вдоль западного берега моря к устью Истра[14], чтобы, поднявшись вверх по течению, построить в самом узком месте мост для перехода войск Дария на левый берег этой реки, в степи заморских саев.

Загонщики, повинуясь советам энергичного Мильтиада, поневоле оказавшегося в роли устроителя львиной охоты, быстро рассредоточились по указанным местам, и вскоре долину огласили истошные человеческие крики, свист, звуки бубнов и рев охотничьих рогов. Для схватки со львами Мегабаз, который ставил превыше всего безопасность своего повелителя, выбрал довольно удачное место – обширное пространство на берегу реки, где не было ни камыша, ни деревьев, только чахлая трава и местами низкорослый кустарник.

Река намыла здесь песочно-глинистую косу, а остальная площадь оказалась каменистым выходом горного кряжа. Судя по многочисленным звериным следам на песке, как определил опытный царский следопыт, этот берег служил водопоем для львов и других зверей поменьше размерами. Очень уж удобным было место, особенно для живности, на которую охотились львы и другие хищники, потому что подобраться к жертве тихо и незаметно никак не получалось.

Вода в реке Теар оказалась весьма необычной. Как рассказал по дороге Мильтиад царю, ее образовывали тридцать восемь ключей, бьющих из одной скалы, причем некоторые из них давали теплую, а другие – холодную воду. Полученная от смешения этих потоков вода была чистой, прозрачной и вкусной. Она отличалась замечательными целебными свойствами. Поэтому в речной долине и водилось так много животных и птиц, которые вода защищала от разных недугов. Река так понравилась Дарию, что он тут же приказал Гобрию, чтобы воду для войска брали отсюда.

Царь, облаченный в панцирь и бронзовый шлем, уселся шагах в десяти от кромки воды на мягком дифре[15]. Он изображал приманку. Из оружия у него был короткий меч – акинак, наиболее удобный для схватки со львом, два копья с толстыми древками (чтобы не сломались в самый неподходящий момент) и широкий эллинский нож. От лука он отказался; ему хотелось посмотреть зверю в глаза, чтобы прочитать свою судьбу. Так говорили вавилонские маги: только царь зверей в свой предсмертный час способен открыть царю людей его будущее.

Рядом сидели оба пса Дария. Они явно чуяли зверя, потому что по их мускулистым телам то и дело пробегали волны большого напряжения. Они щерили клыки, но ни один из них не издал ни звука – так их приучили. Таким же образом вели себя и остальные псы, рассредоточенные вдоль берега вперемешку с «бессмертными». Царских телохранителей на берегу осталось немного, вместе с Мегабазом всего двести человек самых сильных и опытных воинов, обученных охоте на львов. Остальные охраняли место охоты, стояли на возвышенностях.

Шум и гам, поднятый загонщиками, приближался. Вот выскочила на берег перепуганная лиса со своим выводком, но люди даже не посмотрели в ее сторону. Затем побежала и другая дичь, начиная от зайцев и заканчивая барсуком. Мелкие звери словно чувствовали, что людям не до них, поэтому преспокойно просачивались сквозь заслон из «бессмертных» и исчезали в зарослях. Но когда на берег выбежали два крупных оленя, сердца заядлых охотников Мильтиада и Мегабаза не выдержали: звучно тренькнули тетивы и рогатые красавцы улеглись рядышком, даже не дернувшись – и эллин, и перс были великолепными стрелками, и стрела каждого попала точно в сердце животного.

Сделав этот непростительный, совсем не этикетный поступок, оба покаянно склонили головы перед царем. Но Дарий, которого снедал не меньший азарт, чем его подданных, лишь грозно нахмурил брови, но затем милостиво кивнул головой – мол, я не сержусь на вас, вы прощены. Царя можно было понять: олени – знатная добыча. Оба стрелка облегченно вздохнули и снова заняли свои позиции.

То, что случилось несколькими мгновениями позже, всем показалось дурным сном. Сначала послышался тихий шорох (персы подумали, что опять бегут какие-то мелкие зверушки), а затем раздался приглушенный топот копыт, и на берег выметнулась группа всадников на невысоких, широкогрудых лошадках. На какое-то время все застыли в диком удивлении. И почему-то никто даже не подумал взяться за оружие. Возможно, по той причине, что всадники держали в руках только поводья своих лошадей и выглядели удивительно спокойными и дружелюбными.

Тем не менее вооружены они были знатно. Каждый имел два длинных меча, горит[16] с луком и стрелами, у пояса нож. Не было лишь щитов, да и защитное вооружение оставляло желать лучшего: кожаная куртка, такие же штаны в обтяжку, а на голове шапка из рысьего или лисьего меха; те, у кого шапка была лисья, еще прицепили к ней и хвост рыжей плутовки.

Кто эти люди? – спросил себя сбитый с толку Дарий. И как с ними поступить? Он мигом стал суровым и неприступным. Похоже, они точно не заморские саи. Если, конечно, сравнивать их с Марсагетом. Судя по тому, как они сидели на лошадях, неизвестные воины были прекрасными наездниками. Но больше всего царя поразили длинные волосы воинов (их оказалось пятеро); они были цвета зрелой пшеницы и сплетены в косу. Правда, волосы он мог наблюдать только у одного, шапка которого была на спине, – головные уборы этой пятерки крепились к куртке с помощью тесьмы.

Первым опомнился Мегабаз – согласно своей должности.

– К оружию! – вскричал он высоким, прерывающимся голосом. – Повелитель, это вражеские лазутчики!

Дарий все еще пребывал в размышлениях, поэтому никак не отреагировал на слова своего главного телохранителя. Мегабаз принял его молчание за согласие на пленение лазутчиков и скомандовал псарям:

– Взять их! Пускайте псов!

Он знал, что боевые псы не дадут ускользнуть ни одному из этой пятерки. Собаки набрасывались на лошадь скопом и сразу же валили ее с ног. Ну а дальше все было просто…

И тут раздался волчий вой. Он был просто оглушительным. Казалось, что это воют даже не волки, а дэвы, вырвавшиеся из своих подземных темниц. Дарий машинально бросил взгляд на своих верных псов и поразился – они вдруг легли и начали мелко дрожать, словно сильно иззябли. То же случилось и с другими собаками. Растерянные псари не знали, что им делать – псы, которые не боялись никого и ничего, перестали им повиноваться.

Взбешенный Дарий вскочил на ноги. Запугать царя царей было непросто. Он уже сообразил, что вой исходит от неизвестных.

– Убить их! – взревел он тем зычным голосом, который славился и который был хорошо слышим и узнаваем на полях многочисленных битв под его руководством.

Что касается «бессмертных», то они боялись лишь царского гнева. Закаленные в боях ветераны – а именно таких взял на охоту Мегабаз, словно предчувствуя неприятные события, – бросились на наглых варваров, чтобы поднять их на копья и бросить под ноги повелителю.

Но не тут-то было. Неизвестные нимало не испугались толпы воинов, готовой их просто смять. Дарию вдруг показалось, что ситуация кажется им отнюдь не смертельно опасной, безвыходной, а забавной, потому что на лицах некоторых из них появились улыбки. Правда, они были хищными, как волчий оскал, тем не менее это было так.

Миг, когда в руках неизвестных варваров появились мечи, он не уловил. Клинки мечей были очень необычными, до сих пор царю не встречалось такое оружие. Персидский меч был коротким, широким, с обоюдоострым лезвием, и привешивался с правой стороны (ножны крепились к поясу с помощью большого кольца). А военачальники носили изогнутую мидийскую саблю, только с левой стороны. Что касается оружия неизвестных, то их мечи немного напоминали мидийские сабли-кописы[17], только были гораздо длиннее, лезвие находилось на выгнутой стороне, а в передней части клинка имелось расширение.

Дарий смотрел – и глазам своим не верил. В центре схватки творилось что-то невероятное, невообразимое. Там бушевал стальной вихрь, и слышались предсмертные стоны и крики его телохранителей. Но вот скопище человеческих тел развалилось, и оттуда выскочила пятерка варваров – все целые и невредимые; даже их кони не пострадали.