Последний рубеж - Стерхов Андрей - Страница 96

«Вертушки», обеспечивая огневую поддержку, закружат над этой древней крепостью, роботы-фортификаторы – пойдут крушить ее стены, саперы – сносить запоры и ломать замки. Отряд спецназа ворвется сразу со всех сторон. Бойцы, возбужденно перекликаясь на энергичном и простом армейском языке, пойдут долбить по всему, что движется и не движется. И уже через час их опьяненный атакой командир, радуясь смирению навзничь лежащего, побежденного, залитого кровью города, бабахнет из «Ворона» сначала в одну луну, потом в другую и даст отбой.

Представив все это, Влад повторил:

– Уничтожат вас. В пыль сотрут. Придут за краденым фенгхе, узнают про того парня, что навсегда остался на Колее, и всех покромсают. И вас. И других. Тех, кто вовсе не при делах. Всех, всех, всех. Подчистую… Поэтому фенгхе нужно вернуть. И как можно скорее.

– Много слов, – сказал Гэндж и посмотрел на сестру. Та чуть повела головой, подожди: мол, дай сама попробую объяснить. И обратилась к землянину:

– Влад, мы все понимаем и благодарны за твою заботу, но нам нужен этот фенгхе. На этот раз Зверей будет много. Очень много. Так говорит Пророчество.

– К черту Пророчество! – воскликнул Влад. – Вы как дети, ей-богу! Землян не знаете? – Обведя взглядом непроницаемые лица муллватов, он покачал головой. – Похоже, действительно, вы нас не знаете. Мы – звери.

Гэндж сбил пепел с сигары и поинтересовался:

– Из Бездны?

Влад не нашел, что на это ответить. Только вздохнул:

– Фиг достучишься…

Эти слова произнес без гнева, очень спокойно, даже рассеянно, будто уже думал о чем-то другом.

– Ваш фенгхе уже переплавлен, Влад, – тронув его за рукав, сказала Тыяхша. – В наконечники. Двенадцать кузниц день и ночь работали. Шесть там, во Внешнем Городе. И шесть тут, во Внутреннем.

До Влада не сразу дошли ее слова, а когда дошли, он воскликнул:

– Как переплавлен?! – И показал на фургон: – А там тогда что?

Гэндж выпустил кольца дыма и сказал:

– Там фенгхе нет.

– А что там? Я своими глазами видел, как его грузили.

– Ты видел, как грузили фенгхе? – удивилась Тыяхша.

Влад, уже догадываясь, что ошибся, уточнил:

– Я видел… ящики. Я думал, в ящиках фенгхе.

– Плохо думал, – усмехнулся Гэндж. – Пойдем.

И они все вместе направились к фургону. Гэндж что-то крикнул двоим стрелкам и, когда те сбили с одного ящика крышку, пригласил землянина:

– Смотри.

Влад заглянул внутрь. Никакого раймондия он там не увидел. А увидел пересыпанные стружкой металлическую станину, плечи лука, рукоятки тяг и крепежные детали стационарного многозарядного арбалета.

– Поутру собирать будем, – объяснила стоящая за спиной Тыяхша.

Влад не мог не поверить своим глазам.

– Все ясно, – сказал он, пнув со всей дури ногой по ящику. И, помолчав некоторое время, спросил: – Послушайте, а когда будет Последний День Охоты?

– Через два дня на третий, – ответила Тыяхша.

– А если он действительно станет последним днем Последней Охоты, вам еще будет нужен рай… фенгхе?

Муллваты переглянулись.

– Нет, – ответил Гэндж. – Зачем тогда?

Влад обрадованно воскликнул:

– Отлично! – И принялся объяснять: – Я вот что придумал. Давайте когда все это дело кончится, вы отдадите мне все наконечники? Ну, в смысле не все, чужого нам не надо, а те, что из нашего рай… Тьфу ты, блин! Те, которые из нашего фенгхе сработаны. Вернете?

– Да, – ни на секунду не задумавшись, пообещал Гэндж.

– Все до грамма вернем, – заверила и Тыяхша.

Влад, облегченно выдохнув, будто скинул с плеч штангу предупредил:

– Ловлю на слове. Не обманите.

На что брат и сестра сказали хором:

– Не сомневайся.

А через десять минут они все вместе уже поднимались в сопровождении отряда стрелков по одной из улиц-лучей Внутреннего Города к Храму Сердца.

Дорога, покрытая брусчаткой, тянулась вдоль соединенных крытыми галереями гранитных зданий. Эти сложенные из массивных блоков постройки со всеми их террасами, балконами, замысловатыми башнями на плоских крышах вовсе не походили на человеческое жилье, но за их древними стенами кипела и настойчиво давала о себе знать жизнь. На потрескавшихся витражах сверкали огни разведенных внутри костров, а из приоткрытых окон вырывался густой запах кипящего в котлах бараньего жира. Гулкое ночное эхо разносило по всей округе какофонию ковчега: крики женщин, плач детей, лай псов и многоголосый ор домашней скотины. По улице, освещенной факелами, сновали люди с баулами, проносились вооруженные всадники, тарахтели куда-то фургоны и груженные всякой всячиной повозки. Всей этой суетой Внутренний Город разительно отличался от осиротевшего внешнего.

– Вы что, всех сюда эвакуировали? – спросил Влад, прижимаясь к стене – два крикливых мальчугана, энергично орудуя хворостинами, гнали навстречу отару овец.

– Пока еще нет, – ответила Тыяхша.

Влад, пнув ногой налетевшего на него барана, спросил:

– Куда это они их?

– Туда, наверное. – Тыяхша махнула в сторону небольшого сквера, посреди которого возвышалось нечто культовое, похожее на ступу.

– Поместятся? – прикинул Влад.

– И эти, и еще столько же.

– Народа во Внешнем Городе много осталось?

– Немного. Те, кто в кузницах работает.

– Охраняете? – спросил Влад.

– Три дозора, а поутру еще два отправим, – ответила Тыяхша и пояснила: – Завтра Звери в городе должны объявиться.

– Уже.

– Что – «уже»?

– Уже объявились.

– Видел?

– Видел. Одного.

– Успокоил?

Влад рисоваться не стал, скромно кивнул:

– Как видишь, жив.

– Что-то рано они на этот раз, – огорченно покачав головой, сказала девушка. – Обычно за день до окончания Охоты переходят черту города. На этот раз спешат.

– И в эту Охоту больше их, – добавил Гэндж, который шел рядом и слышал весь разговор. – Много больше. Пророчество сбывается.

– Раз такое дело, надо тех, кто там остался, предупредить, – посоветовал Влад. – И усилить дозоры уже сейчас, а не утром.

Гэндж согласился, что медлить нельзя, и что-то приказал рядом идущему стрелку. Тот развернулся волчком и со всех ног припустил назад, вниз по улице.