Последний рубеж - Стерхов Андрей - Страница 36

Ладно, ручей так ручей.

Сам бог велел организовать привал.

Приняв решение, Влад скинул с плеча мешок, пристроил на него винтовку и надолго припал к воде. Чуть рекорд лошади барона Мюнхгаузена не побил. Затем разделся – тридцать шесть секунд. Смыл с себя три потных дня и две липкие ночи и, толком не успев просохнуть, облачился. Тоже, кстати, с опережением норматива – за тридцать восемь. Перекусывать не стал, решил – потом. Мешок под голову, винтовку рядом, шляпу на лицо – все, пятнадцать минут сна. Время пошло!

И случилось привычное сновидение. Все тот же запредельный сон. Кошмар, который мучил его уже без малого год.

Змея – это уже не сон.

Заползла без спроса на правую ногу, блестит чешуей, сучит языком и, похоже, собралась ползти выше.

Влад не стал дожидаться, когда та пойдет в атаку, подкинул гадину вверх метра на два.

Достигнув верхней точки взлета, змея вильнула всей своей мерзкой длиной и, обнаружив, что ни хрена не птица, тут же устремилась вниз. Но до камней не долетела. – Влад изловчился и схватил ее мертвой хваткой. Тут же выдернул тесак и снес языкатую башку к такой-то матери.

После этого все и началось.

Когда поджаривал на костре добровольно приползшую к нему свежатину, почувствовал, что кто-то подсматривает. Сначала решил, что показалось, поскольку никого вокруг не было. Ни единой живой души. Попробовал отмахнуться. Не ушло.

Попытался расслабиться: помял затылок, потер виски, помолотил кулаками воздух. Но нет, не уходило ощущение. Наоборот, усиливалось. Появились характерный холодок в груди и чувство пустоты в желудке – первые признаки того, что кто-то держит за дичь. Словно кто-то подкрался и, готовясь к прыжку, глаз не сводит. Или целится через оптику.

Но Влад все еще не верил – подумал, дурной сон разболтал нервишки.

Чтобы заглушить эту несвоевременную беду, он попробовал разговаривать вслух. Сам у себя спрашивал в голос:

– А не сожрать ли тебе, Кугуар, еще один кусок этого офигительного жаркого?

И сам себе громко отвечал:

– А фиг ли не съесть!

Потом, вгрызаясь в хрустящую змеиную плоть, громко нахваливал, причмокивал и просто откровенно чавкал. А потом на сытый желудок еще и фрагмент песни застольной спел. Старинной. Даппайской. Вытанцовывая вокруг костра нечто среднее между лезгинкой и сиртаки, орал во все горло:

Несмотря на все старания, гадостное ощущение не рассеялось. Не исчезло. По-прежнему испытывал Влад неясную угрозу на физиологическом уровне.

И в который уже раз огляделся по сторонам. Пусто. Нет ни человека, ни зверя. Никого нет. Никогошеньки.

Вообще-то, казалось, что смотрят откуда-то слева. Но там, в принципе, спрятаться было негде – голый склон холма, переходящий в каменистую гладь, где самый крупный камень максимум с кулак. Не мог там никто прятаться. Если только не вообразить, что позарился на солдата какой-нибудь местный саблезубый суслик. Чушь!