Быть драконом - Стерхов Андрей - Страница 93

После этих слов старик какое-то время молчал, потом взял меня за руку и сказал:

– Знаю мысли твои: за кровь кровью хочешь ответить, за смерть – смертью. Знаю, зачем ты пришел: задай-шулуум нужен тебе для битвы с врагом. Все знаю. Слишком долго живу.

Тут старик отпустил мою руку, вновь трижды обернулся волчком, правда, теперь в другую сторону, и продолжил:

– Ну что же, батыр, укажу тебе Путь, в конце которого сможешь найти ты волшебный будал – камень, упавший с небес. Если найдешь его, равных тебе не будет.

– Спасибо, почтенный Сагаан Толгой, – поблагодарил я доброго старика.

И поклонился в пояс.

– Не спеши благодарность ронять, – ответствовал монах, – будет труден твой Путь и полон опасностей.

– Знаю. Но что поделать? Судьба.

– Помогу я тебе, Хурэн Хун. Чем могу, помогу. Дам кувшин с водой, уголек из костра, осколок зеркала и хабао – прут шерстобитный. Все остальное, что нужно для завершения Пути, ищи, Хурэн Хун, в себе самом.

И не замедлив, одарил меня старик всем обещанным, а напоследок спросил:

– Готов ли ты, Хурэн Хун? Полон ли сил и решимости сделать первый свой шаг по Пути, что длиннее всех дорог на свете?

Я кивнул:

– Да, Сагаан Толгой, я готов. Только – вот незадача – не знаю, в какую сторону шагать.

Старик протянул невесть откуда взявшуюся пиалу:

– Выпей, Хурэн Хун, архи из этой старой чашки. Выпьешь до дна – увидишь звезду, следуй за ней. Надеюсь, Хурэн Хун, что в Пути растеряешь жгущее тебя изнутри желание мести. И прощай. Все, что хотел сказать, сказал.

После этих слов подпрыгнул старик на месте и куда-то исчез. Вот так вот: прыг-скок – и будто и не было его.

Ну а я досчитал до девяти, собираясь с духом, потом еще до пяти, вздохнул, задержал дыхание и выпил залпом горько-тягучее варево.

Не успел отбросить чашку в сторону, а та белая мохнатая муть, что до сих пор окружала меня, начала медленно (вот и появилось наконец ощущение времени) растворяться сама в себе. Новая реальность проявлялась, словно изображение на фотобумаге, опущенной в посудину с проявителем, а когда все закончилось, я увидел, что стою в долине, окруженной горами с заснеженными вершинами. Над одной из вершин сияла путеводная звезда.

Делать нечего, подумал я чужими словами, нужно идти.

Подумал так и пошел.

Долго шел. Так долго, что стал выбиваться из сил. И после этого еще долго шел. И еще столько же. А когда почувствовал, что вот-вот упаду, нежданно-негаданно вышел к бронзовой юрте.

В юрту вошел, полог откинув, и увидел внутри юную девушку красоты несказанной.

– Не Агуу Ногон ли ты, милая? – спросил у нее.

– Может быть, – смутившись, ответила девушка. – А я знаю, кто ты. – Она коснулась рукой моей родинки на правой щеке. – Говорили мне про эту тамгу. Ты – Хашхи Бухэ.

– Пусть для тебя я буду Хашхи Бухэ, – легко согласился я.

– Вижу, как сильно устал ты, батыр, – сказала девушка и протянула мне большую пиалу. – Выпей молоко звездной моей кобылицы, и силы вернутся к тебе.

Чуя сердцем подвох, кинул я тлеющий уголек в очаг, а когда затрещал-разгорелся сухой хворост, плеснул в пламя молоко из поданной пиалы. И вспыхнуло молоко ярко-ярко, будто не молоко то было, а высокооктановый бензин марки АИ-98.

– Ай как нехорошо! – стал укорять я девушку. – Живешь на дороге тридцати ханов, а мне молоко подаешь червивое.

Высказал обиду и коснулся ее плеча шерстобитным прутиком. В тот же миг исчезла девушка, а вместе с ней исчезла и бронзовая юрта.

Удивляться некогда, подумал я чужими словами, нужно дальше идти.

Подумал так и пошел.

Долго шел. Так долго, что стал выбиваться из сил. И после этого еще долго шел. И еще столько же. А когда почувствовал, что вот-вот упаду и уже не встану, нежданно-негаданно вышел к серебряной юрте.

Полог откинув, вошел и увидел внутри прекрасную женщину.

– Не Анма Мэргэн ли ты, хозяюшка? – спросил у нее.

– Может быть, – уклончиво ответила женщина. – А я знаю, кто ты. Я видела эту тамгу. – Она ласково коснулась моей родинки на правой щеке. – Ты Гаагай Мэргэн.

Я не стал спорить:

– Пусть для тебя я буду Гаагай Мэргэн.

– Вижу, отдых нужен тебе, батыр, после трудной и долгой дороги. – Женщина махнула рукой на манящее ложе. – Приляг на постель мою, усни сно, возвращающим силы.

Сердцем чуя недоброе, вылил я всю воду из кувшина старика на мягкие теплые шкуры, и – оба-на! – в тот же миг взлетело вверх облако пара.

– Ай нехорошо, хозяйка! – возмутился я. – Живешь под тропой семи аргамаков, а меня в пекло толкаешь. Изжарить заживо хочешь.

Сказал и коснулся ее плеча шерстобитным прутиком. В тот же миг исчезла женщина и серебряная юрта вместе с ней.

Сокрушаться некогда, подумал я чужими словами, нужно дальше идти.

Подумал так и пошел.

Долго шел. Так долго, что стал выбиваться из сил. И после этого еще долго шел. И еще столько же. А когда почувствовал, что вот-вот упаду и умру, нежданно-негаданно вышел к золотой юрте.

Вошел внутрь, решительно откинув полог, и увидел древнюю-предревнюю старуху.

– Не Манзан Гурмэй ли ты, бабушка? – спросил у нее.

– Может быть, – загадочно прошепелявила старуха. – А я знаю, кто ты. – Она грубо ткнула сухим корявым пальцем в мою родинку на правой щеке. – Я помню эту тамгу. Ты – Шобоол Бухэ.

Я не стал возражать:

– Пусть для вас, бабушка, я буду Шобоол Бухэ.

– Вижу, батыр, что боишься чего-то, что-то пугает тебя. Ну так знай: то, чего ты боишься, стоит у тебя за спиной.

Сказала и ткнула пальцем во что-то за моим плечом. А как только я развернулся, дабы встретить врага лицом к лицу, врезала мне по затылку хэдэрггэ-кожемялкой.

Game over, догадался я и потерял сознание.

Очнулся, почувствовав легкий аромат жасмина, и первым делом подумал: что украли?

Даже не сомневался, что весь этот магический улет был устроен ради одной цели – проникнуть в офис и что-нибудь спереть. Только таким способом – лишив меня сознания – и можно это учудить. Если меня в офисе нет, проникнуть в него невозможно без последствий для здоровья. Если я есть – такая же ерунда. Значит, нужно сделать так, чтобы одновременно и был, и не был. Сделали.

Поднявшись с ковра, отряхнулся и пошел в кабинет подсчитать потери.