Быть драконом - Стерхов Андрей - Страница 12

Змея тем временем соскользнула на пол и поползла к стоящему в углу фикусу. Не переставая краем глаза следить за шустрой тварью, я осмотрелся.

Кабинет как кабинет: в меру пыльная офисная мебель, монотонно работающий кондиционер, компьютер, на огромном жидкокристаллическом мониторе которого зависло оконце с тревожно мигающей пророческой надписью: «GAME OVER». Возле клавиатуры стоит тарелка с надкуншенным пирожком, а рядом с мышкой, на зеленом коврике с неестественно красными лотосами, блестит маленький металлический кружок. Присмотревшись, я определил: монета в две советские копейки. Тут попахивало сюрреализмом в худшем его изводе, и я, не задумываясь, списал это дело на помутнения девичьей памяти. А вот пирожок был подлинным. Свежеиспеченным. И от него за версту несло черной магией. Неумелой приворотной магией.

Зоя, сразу догадался я. Ее работа.

И тут до меня дошло, почему блокировка ее памяти оказалась настолько мощной. Не только и не столько испытанный девушкой ужас был тому причиной. Чувство вины – вот чем там все цементировалось. Она, глупышка, посчитала, что Тарасов умер, откушав пирожок, состряпанный по рецепту ведьмы.

Ерунда. Не мог он от приворотного зелья преставиться. От таких слабых воздействий не умирают. Это не энвольтование на смерть.

Но и не от змеиного укуса помер. Укус гадюки не смертелен. Хотя у такой огромной, быть может, и смертелен. Не исключено. Но дело в том, что она его не кусала. Возможно, и собиралась, но не успела. Если бы цапнула, эксперты обязательно нашли бы следы, их трудно не найти: глубокие колотые раны, оставляемые ядовитыми зубами, отечность и синяки в месте укуса – все это не заметить нельзя.

Нет, не змея была причиной смерти Тарасова. И уж тем более не дурацкий приворотный пирожок. По отдельности они никакого вреда ему не могли причинить. А вот вместе – да. Его убило трагическое сочетание этих двух разрозненных факторов. Так действует бинарное оружие: сами по себе его компоненты не страшны, но вместе – смертельны.

Скорее всего, все вышло так: едва Тарасов надкусил засланную сдобу, сразу начал действовать заговор возбуждения любви, парня, как водится, стало морозить, потом бросило в жар, дыхание и пульс участились, нагрузка на сердце возросла раза в полтора – и в этот самый миг на него внезапно напала змея. Атакующая гадюка – зрелище то еще. Как результат: испуг, шок – и точка. Перегруженный мотор не выдержал столь мощного экзистенциального переживания, пошел вразнос, и крякнул. Вот так вот все, на мой взгляд, произошло. Вот так.

Со сдобой я уже определился – Зоя принесла. На девяносто девять процентов я был в этом уверен. Но вот откуда в офисе появилась змея? Это хороший вопрос. Сама приползла, сбежав из зверинца? Или кто-то подкинул? А куда потом делась? Почему не обнаружили? Или все-таки дух-мститель?

Пока крутились в моей голове эти вопросы, сама гадюка куда-то запропастилась. Исчезла из виду. Вот только что была – и вот ее уже нет.

Если настоящая, то уползла под диван, если нет – развоплотилась, прикинул я.

Заглянуть под диван я не мог (Зоя же не заглядывала) и решил, что делать мне в кабинете номер двести двадцать четыре больше нечего. И тут же вернулся разумом туда, где находилось мое тело. В Пределы.

Почувствовав жуткую опустошенность, с ходу закинул рюмку коньяка, посмотрел с сочувствием на девушку, подсознание которой разворошил, словно медведь пчелиный улей, и, резко перейдя на «ты», спросил:

– А хочешь, Зоя, я расскажу тебе одну забавную историю?

Девушка ничего не хотела. Она, похоже, находилась в полуобморочном состоянии. Но сюсюкаться я с ней не собирался. Хлопнул еще одну рюмаху и – хирург во спасение режет по живому – начал рассказывать:

– Эта история, детка, приключилась в Баварии. В Средние века. Одна девушка-крестьянка горячо полюбила молодого человека. И все бы ничего, да только был он ей не чета – из богатой семьи и знатного рода. Но девушка, обезумевшая от любви, решила не сдаваться. Упрямая, надо сказать, была девушка. – Тут я задумался, налить себе еще или нет. Решил, что «или нет», и продолжил на сухую: – Ну так вот. Желая завладеть сердцем возлюбленного, поступила фрейлейн так: в глухую темную ночь убила черную кошку, вырвала из ее груди сердце, покрошила его на мелкие кусочки, зажарила, смешала с луком и таким вот чудным фаршем наполнила пирог. А потом этим пирогом угостила любимого. Тот, ничего такого не подозревая, умял и даже похвалил. Вкусно, дескать. Данке шон. Но только вышла жуткая накладка: пирог-то по всем колдовским правилам нужно было кушать натощак, а молодой человек как назло до этого сытно поужинал. Поэтому все вышло, как вышло: и минуты не прошло, как он упал замертво.

Едва я произнес последние слова, плотина прорвалась и Зоя, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась в голос.

Пока она ревела, я успел выкурить сигарету и пофилософствовать.

Все проходит, размышлял я, вторя Екклезиасту. Слезы – не исключение. Рано или поздно закончатся.

Екклезиаст и я оказались правы: Зоя мало-помалу угомонилась, стала всхлипывать реже, а вскоре успокоилась до такой степени, что сумела спросить нечто осмысленное:

– А что случилось с той девушкой?

– Сожгли на костре, – индифферентным голосом телевизионного диктора проинформировал я.

– Как сожгли?! – ахнула Зоя.

Я объяснил:

– В те глухие времена ведьм сжигали. И эту сожгли. Хотя, по правде говоря, ведьмой она, конечно, не была и к смерти парня никакого отношения не имела.

– Как так – не имела?!

– А так – не имела. На самом деле паренька старший брат сгубил. Позарился на часть наследства и подсыпал яда в бокал с вином. А свалил все на эту дурочку деревенскую. Вот такой вот мерзавец.

– Откуда вы это знаете? – потрясенно глядя на меня, спросила Зоя. И тут же повторила свой вопрос, вложив в него особый смысл: – Откуда вы все знаете?

– Откуда знаю, это как раз неважно, – ответил я. – Важно, что я это знаю. А еще я знаю, что ты, Зоя, зря себя коришь. Не виновата ты в смерти Павла.

– Вы думаете? – не могла поверить она.

Если одно-два слова могут сделать человека счастливым, надо быть негодяем, чтобы отказать ему в этом.