Недосказанное (ЛП) - Бреннан Сара Риз - Страница 58

Эш забрал силу осторожно, как нечто, что он пытался унести в своих трясущихся руках, и при этом не проронить ни капли. Кэми почувствовала его удивление и впервые робкое чувство радости, пробившуюся сквозь ужаса и паники. Он не ожидал такого количества силы, или не ожидал, что она достанется ему так легко.

Джаред, по правде говоря, никогда по сути не оценивал или не понимал, какая у него имелась сила. Прежде Кэми не чувствовала, не принадлежащего её, такого ликования и не видела кого-то, кто знал, как использовать волшебную силу от неё и что-то с ней сотворить.

Рука Эша разжала её ладонь, и он поднялся на ноги.

На верхушки, раздетых зимой, деревьях упал свет, белый, похожий на лунный, и такой яркий, словно с небес упала звезда и превратилась в Новую. Свет замерцал нимбом в волосах у Эша, будто корона, когда он перемахнул через стену и разбил остатки от их ширмы, а потом устремился на городскую площадь.

Площадь была наполнена от края до края белым светом: каждый булыжник сиял, будто покрытый льдом. Тени и свет от огня были изгнаны, а вместе с ними и хаос. Все замерли, наблюдая за Эшем, который шел к площади, на которой неожиданно наступил мир, который он сам и сотворил.

Волосы Роба выглядели белым снегом, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на своего сына.

— Значит, ты оказался слишком трусливым, чтобы заплатить истинную цену за могущество, — сказал он. — Вместо этого ты поработил себя, чтобы получить быстрое решение. Вижу, ты полностью отказался от цели, заставить своих родителей гордиться тобой, Эш. Может быть ты все время знал это, что не сможешь это сделать, потому и перестал пытаться.

— Может быть, — согласился Эш. — Но теперь ваши разногласия выглядят намного хуже, разве не так, папа? — Он поднял руку в том направление, где стоял сержант Кенн и Ржавый. Вокруг них все еще клубилась магия, хотя они оба перестали сражаться друг против друга. Кэми глубоко и медленно задышала, и приникла к земле, пытаясь игнорировать свою сущность, в качестве живого человека, а стать просто проводником магии.

Дымка магии, обволакивающая их, растаяла, и Ржавый смог пошевелиться. Чем и воспользовался, врезав Кенну в лицо. Анджела нырнула на его сторону. Когда она снова начали драку, Эш не двинулся прямиком в сторону Роба или Джареда. Он смотрел на мать.

Магия была вне обычного человеческого зрения и людей просто раскидывало с его дороги, будто Красное море расступалось перед Моисеем. Лиллиан оказалась перед тремя чародеями одновременно, и дела у неё шли неплохо, хотя на лице у неё был глубокий порез и алое пятно на серебристых волосах.

Сзади к Лиллиан подошла миссис Прескотт. Мать Холли. Это был настоящий и страшный бой; Кэми понимала, что кто-то из них придется убить другого, но она не могла смотреть на гибель матери друга. Она не могла, и через новые болезненные дорожки своего сердца, протянувшиеся к чужим неизведанным владениям, чувствовала, что Эш не мог.

Он набросился на миссис Прескотт. Не убить, но оглушить. Кэми чувствовала силу, перетекающую от неё к нему: она могла увидеть себя отдельно от Эша. Отдельно от Джареда видеть себя она никогда не могла. Она видела, как ей удержать силу, и как её передать.

Кэми отдала все, что имела, она чувствовала себя только каналом для магии, фокусом всего живого, чтобы подпитать магию чародея. Джаред и Лиллиан оба приближались к Робу, который предпочел защищаться от них, а не нападать. Эш вырубил трех чародеев меньше, чем за минуту.

Роб видел откуда исходит реальная угроза. Он повернулся лицом к Эшу, и тот не решился напасть на отца: Кэми чувствовала его любовь и страх, которые душили его, заставили остановиться.

Он поднял свой маленький мешочек, как щит и заговорил:

— Noli me...

Роб рассек заклинание, которое еще даже не успело быть произнесенным до конца, и своего сына он на пощадил. Кэми почувствовала, пожар агонии Эша. Он извивался и кровоточил. Лиллиан закричала, будто Валькирия, которая отплатит смертью за смерть, и приблизилась к Робу. Одновременно с ней, к Робу приблизился Джаред. Эш попытался приподняться на скользких от крови камнях. Он поднял руку, но магия перестала литься из него, чтобы помочь им.

Не имело значения, сколь мало практики у неё было. Эш выглядел так, будто мог потерять сознание в любой момент. Кэми должна присоединиться к той к борьбе. Она взобралась на стену, и увидела, что Роб заметил её, окруженный женой и сыновьями, ополчившихся против него. Кэми взвесила шансы.

— Ну же! — сказал Роб, его магия хлыстом рассекла тишину. — Я не собираюсь подвергать риску никого из своих чародеев. Мы можем заполучить столько магии, сколько потребуется, а они нет. — Он выбросил руку в сторону Джареда и тот врезался в подножье статуи Меттью Купера.

Кэми побежала, но ноги подгибались в коленях. К тому времени, когда она оказалась на площади, последователи Роба уходили. Роб прикрывался Лиллиан, придерживая её подбородок одной рукой.

— Знаешь, я мог бы победить тебя, — сказал он, — если бы я был готов пожертвовать магом или двумя. Но оно того не стоит. Победить слабого врага так унизительно.

Он погладил волосы Лиллиан. Это был один единственный жест любви, который Кэми видела у этой супружеской пары.

— Ну что, Лиллиан, думала устроить славно последнее побоище, напоследок, а? Но ты просто-напросто будешь раздавленной. Ты — ничто. И теперь все об этом знают. Теперь каждая душенка в этом городе подчинится мне. Вся эта показуха была зазря. Я по-прежнему могу принести жертву в день весеннего равноденствия. У меня будет жертва и этот город подчинится мне. — Он распростер руки, от статуи до чародеев. Должно быть, это жест для всех, кто наблюдал за ним, выглядел победным, а сам он завоевателем.

Кэми отвернулась. Она опустилась на колени у подножия статуи, где лежал Джаред, и с тревогой посмотрела на него сверху вниз. Он лежал неподвижно, но грудь его неуклонно вздымалась и опускалась: его голова лежала набок. Когда Кэми нежно приложила руку к его щеке и повернула его лицо к своему, она увидела на его виске кровавый ручеек.

Джаред рассказывал ей, что существовал какой-то колдовской способ исцеления людей. У неё теперь была сила, чтобы попробовать это сделать: она хотела попробовать, чтобы заверить себя, что может справиться с этой магией, и, что это поможет. Что у неё было право сделать это.

Кэми зачерпнула немного волшебства. Было мучительно неловко подключенной к кому-то другому, когда она смотрела вниз на Джареда, пытаясь дотянуться до него. Она должна сосредоточиться на его ране, и на своем огромном желание её излечить, как боль его уходит, а рана затягивается: она не могла позволить себе думать о нем. Кэми нужно будет приложить пальцы чуть выше его раны. Она почувствовала теплое трепетание его дыхания у своего запястья.

Затем она протянула руку и коснулась его виска кончиками пальцев очень легкими движением. Кровь исчезла от её прикосновения, и кожа стала целостной. Она подняла взгляд и увидела, что Роб покинул площадь. Никого не осталось, кроме Лиллиан и её чародеев, Эш и друзей Кэми, и тел на булыжниках.

Голова Эша лежала на колене у Лиллиан, его кровь была на её руках. Его глаза были открытыми. Через их связь Кэми чувствовала его боль.

— Мама. — Голос Эша был тих. — Это не правда.

— Ну и что он выиграл? — спросила Лиллиан. — Что тебе пришлось связать себя с источником, чтобы дать нам крохотный шанс? Ну конечно же это правда. Он прав. Только он владеет силой. — Она отмахнулась от нежных рук Эша, словно пыталась отойти от жестоких рук Роба, и поднялась, оставляя Эша лежать на окровавленных булыжниках. — Но ненадолго, — добавила она.

Лиллиан подозвала к себе пять чародеев, все еще оставшихся стоять на ногах. Они развернулись и ушли с площади. Она не отправилась в Ауример, подумала Кэми, ошеломленная этим. Она пошла в лес, будто кто-то из этих чародеев был способен на очередную тренировку.

Эш посмотрел на Кэми, на другом конце площади. Кэми чувствовал его неуверенность и дискомфорт, чувствовала чужие чувства, ужасно отличающиеся от её. Он все чувствовал не так, как она: едва ли они видели один и тот же цвет, когда смотрели на небо.