Недосказанное (ЛП) - Бреннан Сара Риз - Страница 32

Поэтому она сделала еще одно движение. Она наклонилась еще ближе и поцеловала его в губы, легонько, как будто спрашивая разрешения, и отстранилась, дожидаясь ответа.

— Я рад, что ты пригласила меня сюда, — сказал Эш. Он продолжал пытаться быть внимательным, раздраженно подумала Холли. Как будто он беспокоился о ней. Как будто они были на свидании.

Холли натянуто улыбнулась.

— Как и я.

— Потому что... — сказал Эш и посмотрел вниз на стол. — То есть, я уверен, что ты заметила, что в моей семье тоже проблемы. Я уверен, что ты заметила, что у моей семьи больше эмоциональных проблем, чем в статьях у Таймс.

Холли не засмеялась. Она не хотела говорить о своей семье или о его; она не хотела, чтобы он вел себя так, будто она пригласила его, потому что он нравился ей. Она думала об этом, ну, он был Либерном, членом семьи, которая вернулась в город и всё разрушила вокруг. Однажды он чуть было не навредил Энджи: не имело значения, если Холли сделает ему больно.

Эш накрыл руку Холли своей, и её хватка на его запястье ослабла.

— Если ты захочешь поговорить с кем-то, — сказал Эш, — я здесь.

— Я сожалею, — сказала Холли, поднимаясь. — Это было ошибкой. — Она пыталась придумать, как бы ему сказать, что уходит сейчас не потому что не хочет показаться жестокой, а потому что он был лучше, чем она думала о нем. В итоге, она сказала: — Я не хочу разговоров. Это последнее, чего я хочу. — Она развернулась и направилась прямо к бару. Все, что ей хотелось: так это, чтобы кто-нибудь заплатил за её выпивку и она могла бы забыть о том, как ужасен весь мир, включая её саму.

Холли прислонилась к барной стойке. В это же время подошел Джаред и бросил на стойку свой пустой поднос. На полу был снег, но рукава его футболки были закатаны и расстегнута пара пуговиц. Он выглядел разгоряченным и уставшим, но помимо внешнего вида, Холли понятия не имела, какие чувства он испытывал. Он был не такой как Эш: он был как другие Линберны, с холодными лицами, будто выточенными из камня и холодными глазами, будто выплавленными из стали.

На вороте рубашки у него было какое-то пятно, похоже оставшиеся от сока лайма. Когда он грохнул поднос о барную стойку, то следом откинул волосы назад и посмотрел на неё.

— Ты выглядишь так, будто хочешь выпить нормальной выпивки, — сказал он равнодушно.

— Пожалуйста, — ответила Холли.

Джаред перегнулся через барную стойку и налил немного виски в стакан Холли. Холли опустошила его.

— Спасибо.

Холли оторвала взгляд от своего стакана и посмотрела ему в глаза. Она поняла, что наблюдал за ней очень пристально.

Не было никакого искривления его угрюмых губ в слащавую улыбку, никакого азарта и предательской нервозности. Он выглядел именно так, как она себя чувствовала: словно он сделал бы все, что угодно, чтобы почувствовать себя иначе, и не то, что он делал сейчас. Его глаза были ярким маяком. Он выглядел так, будто слишком быстро гнал по темному переулку.

Холли встретилась с ним взглядом и не отводила глаз. Джаред положил руку на угол барной стойки и медленно привлек её к себе. Она позволила ему сделать это, потому что ничего в его поведение не говорило за то, что ему будет не все равно, если она решит вырваться.

— Я не сделаю тебе больно, — сказала она. — Можно?

Джаред пробормотал, как будто делился с ней секретом:

— Ты можешь попробовать.

Затем она была прижата к его телу, угол барной стойки больно впился ей в спину и тепло, что исходило от него, окутало её, превращаясь в жар.

Джаред наклонился и прижался ртом к её рту. Практически сразу поцелуй стал глубже, его руки запутались в её кудряшках. Шум и свет бара померкли до жужжания в её ушах, свет погас за её закрытыми веками.

Когда поцелуй прекратился, рот Холли болел, и она уставилась на него.

Джаред посмотрел вниз на неё.

— Хочешь подняться ко мне в комнату?

Холли ответила:

— Да.

Джаред не целовал её на лестнице или в коридоре, он не касался её руки, он даже не смотрел на неё, пока не повернул ключ в замочной скважине своей двери. После он повернулся к ней, сделав это столь же механически, как он открывал дверь ключом, и Холли пересекла комнату оказавшись прижатой своими губами к его. Она упала спиной на кровать. Её тело наполовину подпрыгнуло и наполовину выгнулось спружинив об матрац, в его тело, находящимся над ней.

Он уперся руками по обе стороны от её тела, целуя её так, будто хотел утонуть в этом. Холли схватила его на руки, впиваясь ногтями в напряженные мышцы под хлопком и целовала его в ответ. Она извивалась на кровати, которую так и не увидела, поощряя его утонуть и забрать её с собой.

Он задрал её футболку вверх, издавая звук рядом с её ртом, похожим на рычание. Холли разорвала его футболку дрожащими руками, которые нашли успокоение, прижавшись к его коже. Она скользила ладонями по гладким мышцам его груди, по животу и по небольшой щетине волос. Он целовал её снова и снова, его рот выжигал её губы.

Она шумно дышала, подгоняя его, жадно, когда её руки на его коже, дотянулись до кнопки на его джинсах, чтобы расстегнуть её. Она отчаянно хотела, чтобы ей причинили боль, или использовали, или сделали с ней еще что-нибудь, и делали это так долго, пока она этого хотела, пока она могла доказывать себе, что именно этого хотела.

Её пронзила мысль, которая заставила отвернуть лицо, прижавшись раскрасневшейся щекой к горячей подушке и уставиться на стену. Зависание с парнями прежде было спасением, побегом, но прежде это всегда было весело.

Вес его тела все еще давил на неё, мышцы напряжены и она почти развернула свои губы к его рту.

Джаред выдохнул:

— Мы не можем сделать это. — Он скатился с Холли и уселся на подоконник. Холли приподнялась на локти, упершись ими в подушки и безмолвно кивнула.

— Мне совершенно нет до тебя никакого дела, — сказал Джаред.

— А я и не просила об обратном, — напомнила ему Холли.

Его опухший рот искривился.

— Я не это подразумевал. — Холли оглядела его комнатушку: одна стена каменная, а другая оштукатурена, пыльная каминная полка, заваленная старыми книгами. Голая лампочка качнулась в сторону от одной из балок и пролила свет на спутанные простыни и тонкую цепочку, висевшую на шее у Джареда.

— У меня здесь есть одна книга, — сказал Джаред, — в которой парень сказал, что скорее коснулся бы руки своей мертвой девушки, чем живой, но не его девушки. Жутковато. Я знаю. — Он уставился в пространство, словно в какой-то свой личный ночной кошмар. — По сравнению с этим, все неважно. Реальна только она. Поэтому порой возникает такое чувство, что что вообще все неважно, включая других людей. Ей бы это не понравилось. Другие люди должны иметь значение.

— Я не должна была этого делать, — сказала Холли. — Кэми моя подруга.

— Ей все равно, — сказал Джаред. — Я когда-то жил в её голове, — и впервые в его голосе слышались чувства. Это была тоска. — Она не хочет быть связанной со мной, она больше не хочет, чтобы я прилип к ней, как паразит. Она сама так сказала. А раз она сама этого не хочет, значит и я не должен, ведь так? Но я хочу. Я все еще хочу.

Значит, он все-таки любит Кэми. Холли никогда в этом не сомневалась; правда, она не думала, что Кэми в этом сомневалась, прежде чем оборвать их связь. Но что она не могла понять из его слов (ей вспомнилось, что и Кэми терзалась этим же вопросом), хотел ли Джаред её по-настоящему, как обычный простой парень хочет какую-нибудь обычную простую девчонку. Как он захотел Холли, когда они только-только познакомились и мгновение до того, как они оказались в постели. Она не понимала так ли он любит Кэми. Может это и неважно, если то, что он чувствовал, было слишком деформировано и запутанно, чтобы быть полезным кому-либо.

— Должно быть здорово, — сказала Холли устало, — знать что ты хочешь.

— Нет, когда ты знаешь, что хочешь, и знаешь, что никогда не будешь иметь этого, — сказал ей Джаред. Его голос тоже прозвучал уставшим, таким изнеможенным, что показался практически нежным.