Муж напрокат, или Откровения верной жены - Чемберлен Диана - Страница 3

Чонси вопросительно глянул на меня, и я прижала руку к губам, всем существом обратившись к этой еле уловимой боли.

Прошло или нет? Может, это мое воображение. Или что-нибудь с желудком – какой-то там пустячок?

Чонси прижался к моей ноге, и я опустила руку на его широкий лоб. Домой, подумала я. Нужно идти домой. Но ноги мои будто приклеились к тротуару. Новый укол – теперь уже ощутимее.

Дрожащей рукой я вытащила из кармана свой BlackBerry. Если операции уже прошли, Адам ответит на звонок. Но номер, который я набрала в телефоне, был номером моей сестры.

2 Ребекка

– Ты хоть знаешь, сколько мужчин с этой конференции побывало в твоей постели? – Доротея окинула взглядом просторный гостиничный ресторан, и Ребекка с раздражением последовала ее примеру.

– Что? – переспросила она. – Ну и вздор ты несешь. Тебе прекрасно известно, что спала я только с одним. С Брентом.

Брент, загорелый и светловолосый, сидел с компанией мужчин неподалеку от столика, за которым ужинали Ребекка и Доротея. Выглядел он как стареющий пляжный лодырь, но Ребекка знала, что своим бронзовым загаром Брент был обязан жаркому солнцу Перу, где он помогал жителям, пострадавшим от селя, а вовсе не пляжному безделью. Знакомы они были уже не первый год. При взгляде на Брента она не ощутила укола желания – одну лишь теплую симпатию, которую вызывает вид старого друга.

– Я не имела в виду на этой неделе. – Коса Доротеи скользнула в опасной близости от ее тарелки. – На конференцию приехало около двух сотен мужчин. Сколько из них побывало в твоей постели за все эти годы?

– Ты это серьезно?

Ребекка потерла обнаженные руки. Этим утром она около часа тренировалась в спортзале гостиницы, и мышцы ее слегка побаливали.

– С чего вдруг это тебя заинтересовало? – Ребекка была без ума от Доротеи Ладлоу, но та порой доставала ее своими ехидными выпадами.

– Да так, любопытствую. Твое либидо меня просто поражает. Ты как колодец, который невозможно наполнить.

По правде говоря, Ребекке требовалось поразмыслить. Хорошо бы взглянуть на график конференции по оказанию помощи в кризисных ситуациях. Сюда, в Сан-Диего, Ребекка приезжала ежегодно на протяжении последних десяти лет. И теперь ей пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить всех, с кем она тут спала. Если ей не изменяет память, то на каждой конференции у нее было всего по одному партнеру… Не считая, разумеется, того года, когда она спала с педиатром из Калифорнии и невероятно сексуальным доктором из Гватемалы. Но то было лет десять назад. Ребекка тогда еще не перешагнула порог тридцати, и ее моральный кодекс не шел ни в какое сравнение с ее сексуальными аппетитами.

– Прошлой ночью Брент предложил мне стать его женой, – заметила она. – Парень совсем спятил.

Доротея удивленно вскинула брови.

– Хочет привязать тебя к себе, – хмыкнула она.

Брент прекрасно понимал, что представляла собой Ребекка. Ее невозможно было завернуть в аккуратную упаковку и заставить заниматься рутинной работой. Да он от нее этого и не требовал. Бренту, как и Ребекке, нравилось жить на краю. Вместе они ныряли в воды Флориды, кишевшие акулами. Вместе учились прыгать с парашютом. Вместе готовились к любительскому марафону. Трудно найти парня, который бы больше соответствовал ее образу жизни. Но замужество? Зачем ей это?

– Я сказала ему, пусть и не мечтает.

Доротея поворошила жареные овощи.

– Тебе кажется, ты знаешь, чего именно ты хочешь, детка, – промолвила она. – На самом деле ты только думаешь так.

– Какого дьявола ты имеешь в виду? – нахмурилась Ребекка.

Доротея пожала плечами, и Ребекке сразу стало ясно, что ответа она не получит. Свою собеседницу она знала, как никто другой. И когда та выставляла все свои шипы, Ребекка чувствовала, что так она пытается побороть боль одиночества. Год назад умерла Луиза, остававшаяся на протяжении тридцати лет единственной спутницей жизни Доротеи. Язвительность последней достигла с тех пор невиданных высот. Впрочем, именно невыносимый характер позволил Доротее создать двадцать лет назад новую международную организацию: Врачебная помощь в кризисных ситуациях – Doctors International Disaster Aid (DIDA). В то время все твердили о том, что такой проект не по плечу одной-единственной женщине. Но Доротея, благодаря своей упрямой, страстной натуре, сумела превратить DIDA в широко известную и уважаемую организацию. Работа в ней не сулила ни славы, ни прибыли и была к тому же достаточно опасной, но при этом насущно необходимой. За последние несколько лет Ребекка стала одним из немногих специалистов, работавших исключительно на DIDA, а также правой рукой Доротеи. Со своей будущей начальницей Ребекка познакомилась на одном из мероприятий, и та сразу же разглядела в ней бесстрашие и жажду обратить свои медицинские навыки на что-то по-настоящему значимое. Доротея энергично принялась эксплуатировать эти качества. Для Ребекки она стала лучшим другом. Наставником. Матерью. В скором времени она познакомила Ребекку со своей давней подругой, Луизой, и та сразу же поняла, что именно замышляет Доротея. Отозвав Ребекку в сторону, чтобы их никто не мог услышать, Луиза прошептала:

– Дот соблазняет тебя, Ребекка.

– Что? – в изумлении переспросила та.

– Скоро ей исполнится шестьдесят, – заметила Луиза, – и она уже не первый год говорит о том, что пора бы найти человека, который со временем станет очередным лидером DIDA.

– Но она почти не знает меня, – возразила Ребекка.

– Дот видит людей насквозь, – промолвила Луиза. – Ей хватило одного взгляда на тебя, чтобы понять: ты – тот человек, который ей нужен.

Конечно же, Луиза была права. И хотя Ребекке ни разу не случалось произнести: да, Дот, я стану главой DIDA, когда ты решишь уйти на покой, это было понятно им обеим без слов.

Хотя Ребекку смутило поначалу слово «соблазнить», она очень скоро поняла, что Доротея не испытывает к ней никакой сексуальной тяги. Для Доротеи Ребекка была «единицей». Она не сомневалась, что в человеке с рождения заложены те или иные сексуальные предпочтения, и даже составила для себя определенную градацию. Согласно этой схеме абсолютная гетеросексуальность соответствовала «единице», тогда как абсолютная гомосексуальность – «десятке». Ну а бисексуальность обозначалась как «пять-к-пяти». Описывая Ребекке своих новых знакомых, Доротея могла сказать: «Этот человек – кардиолог из Сиэтла, тройка». Несколько лет назад, когда Ребекка работала в гватемальской деревне, разрушенной сильным землетрясением, ей очень понравился один парень. Она поведала об этом Доротее, но та лишь прищелкнула языком.

– Разве ты не видишь, – заметила Дот, – этот тип – семерка.

– Да ладно тебе, – не согласилась с ней Ребекка. – Он чистой воды гетеросексуал.

– Смотри, я тебя предупредила, – пожала плечами Дот.

Он и правда оказался семеркой. Может даже, восьмеркой. Ребекке он сказал, что не женат, но очень скоро ей стало ясно, что Пол (парень, живший с ним в одном доме) не просто помогал выплачивать ему кредит. Доротее потребовалась лишь пара секунд, чтобы оценить сущность человека. Потрясающая проницательность… если не сказать пугающая.

В качестве врача Доротея также обладала этой редкой способностью. Ей достаточно было одного взгляда на пациента или еле уловимого касания, чтобы с легкостью поставить правильный диагноз. За эти годы Ребекка успела многому у нее научиться. Благодаря ей она стала по-настоящему хорошим специалистом и смогла утолить свою давнюю страсть – помогать людям, оказавшимся в районе бедствий.

– Чтобы выполнять такую работу, детка, нужно обладать внутренней независимостью, – объяснила ей Доротея на раннем этапе их знакомства. – И у тебя она есть. Но еще нужна постоянная дисциплина.

– Я вполне дисциплинирована, – с обидой заявила Ребекка. – Иначе как бы я окончила медицинский факультет?

– Я говорю о другой дисциплине, – пояснила Доротея. – Это своего рода фокус. Неважно, что там творится вокруг – дома рушатся, грязь по колено, нет электричества, – все твое внимание сосредоточено на больном. Создай для себя шоры.