Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Горький Максим

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 50

Изменить размер шрифта:

<1911>

Из цикла «Горький мед»

Хлеб

(Роман)

Мечтают двое…

Мерцает свечка.

Трещат обои.

Потухла печка.

Молчат и ходят…

Снег бьет в окошко,

Часы выводят

Свою дорожку.

«Как жизнь прекрасна

С тобой в союзе!» —

Рычит он страстно,

Копаясь в блузе.

«Прекрасней рая…»

Она взглянула

На стол без чая,

На дырки стула.

Ложатся двое…

Танцуют зубы.

Трещат обои,

И воют трубы.

Вдруг в двери третий

Ворвался с плясом —

Принес в пакете

Вино и мясо:

«Вставайте, черти!

У подворотни

Нашел в конверте

Четыре сотни!!»

Ликуют трое.

Жуют, смеются.

Трещат обои,

И тени вьются…

Прощаясь, третий

Так осторожно

Шепнул ей: «Кэти!

Теперь ведь можно?»

Ушел. В смущенье

Она метнулась,

Скользнула в сени

И не вернулась…

Улегся сытый.

Зевнул блаженно

И как убитый

Заснул мгновенно.

<1910>

На Невском ночью

Темно под арками Казанского собора.

Привычной грязью скрыты небеса.

На тротуаре в вялой вспышке спора

Хрипят ночных красавиц голоса.

Спят магазины, стены и ворота.

Чума любви в накрашенных бровях

Напомнила прохожему кого-то,

Давно истлевшего в покинутых краях…

Недолгий торг окончен торопливо —

Вон на извозчике любовная чета:

Он жадно курит, а она гнусит.

Проплыл городовой, зевающий тоскливо,

Проплыл фонарь пустынного моста,

И дева пьяная вдогонку им свистит.

<1913>

Из цикла «У немцев»

В Берлине

Над крышами мчатся вагоны, скрежещут машины,

Под крышами мчатся вагоны, автобусы гнусно пыхтят.

О, скоро будут людей наливать по горло бензином,

И люди, шипя, по серым камням заскользят!

Летал по подземной дороге, летал по надземной,

Ругая берлинцев и пиво тянул без конца,

Смотрел на толстый шаблон, убого системный,

И втайне гордился своим выраженьем лица…

Потоки парикмахеров с телячьими улыбками

Щеголяли жилетами орангутангских тонов,

Ватные военные, украшенные штрипками,

Вдев в ноздри усы, охраняли дух основ.

Нелепые монументы из чванного железа —

Квадратные Вильгельмы на наглых лошадях, —

Умиляя берлинских торгующих Крезов,

Давили землю на серых площадях.

Гармония уборных, приветствий, извинений,

Живые манекены для шляп и плащей.

Фабричная вежливость всех телодвижений,

Огромный амбар готовых вещей…

Продажа, продажа! Галстуки и подтяжки

Завалили окна до пятых этажей.

Портреты кайзера, пепельницы и чашки,

Нижнее белье и гирлянды бандажей…

Буквы вдоль стен, колыхаясь, плели небылицы:

«Братья Гешвиндер»… Наверно, ужасно толсты,

Старший, должно быть, в пенсне, блондин и тупица,

Младший играет на цитре и любит цветы.

Военный оркестр! Я метнулся испуганно к стенке,

Толкнул какую-то тушу и зло засвистал.

От гула и грохота нудно дрожали коленки,

А едкий сплин и бензин сердце мое провонял…

Спешат старые дети в очках,

Трясутся ранцы на пиджачках.

Солидно смеются. Скучно!

Спешат девушки — все, как одна:

Сироп в глазах, прическа из льна.

Солидно смеются. Скучно!

Спешат юноши — все, как один:

Один потемнее, другой блондин.

Солидно смеются. Скучно!

Спешат старухи. Лица — как гриб…

Жесткая святость… Кто против — погиб!

Солидно смеются. Скучно!

Спешат дельцы. Лица в мешках.

Сопящая сила в жирных глазах.

Солидно смеются. Скучно!

Спешат трамваи, повозки, щенки.

Кричат рожки, гудки и звонки.

Дымится небо. Скучно!

1907

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ЖАЖДА»

(1923)

Из цикла «Война»

Чужая квартира

Поручик Жмых, сорвав с дверей печать,

Нас водворил в покинутой квартире:

Железная разрытая кровать,

На синей печке кафельные лиры,

На стенке, позабытый впопыхах,

Портрет приготовишка в новой форме.

Лишь час назад, на чьих-то сундуках,

Мы под дождем дрожали на платформе.

Чужой уют… Увы, не в первый раз

Влезали мы в покинутые гнезда…

Кто у окна, не осушая глаз,

В последний час сквозь сад смотрел на звезды?

Кто вырос здесь, в уездном городке,

Под сенью лип и старого костела?

Фонарь дрожит в протянутой руке,

Нырнула мышь у шкафа в щелку пола…

«Где чайник, эй?» Раскрыт походный стол.

Трещит свеча в замусленной бутылке,

И вестовой, работая как вол,

У светлой печки сало жжет на вилке.

Штабс-капитан, разрыв до дна чулан,

Вернулся с книжкой и смеется: «Чехов!»

Спирт на столе. Кряхтит старик-диван.

Закуска? Хлеб и горсти две орехов…

А завтра вновь отхлынем мы назад.

И, может быть, от этого уюта

Останется обугленный фасад, —

И даже мышь не сыщет здесь приюта.

Храпят носы из серых одеял…

Не оторвать ресниц от милой книжки!

А с койки кто-то сонно пробурчал:

«Возьми с собой портрет приготовишки».