Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Горький Максим

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 34

Изменить размер шрифта:

Собор св. Марка[108]

Царьградских солнц замкнув в себе лучи,

Ты на порфирах темных и агатах

Стоишь, согбен, как патриарх в богатых

И тяжких ризах кованой парчи,

В деснице три и в левой две свечи

Подъемлющий во свещниках рогатых, —

Меж тем как на галерах и фрегатах

Сокровищниц початки и ключи

В дарохранительный ковчежец божий

Вселенная несет, служа жезлам

Фригийскою скуфьей венчанных дожей,

По изумрудным Адрии валам;

И роза Византии червленеет,

Где с книгой лев[109] крылатый каменеет.

Поэт

В науке царственной, крепящей дух державный,

В повиновении, сей доблести владык,

Ты музами, поэт, наставлен и привык

Их мере подчинять свой голос своенравный.

Зане ты сердце сжег и дал богам язык,

Тебе судили лавр, пророческий и славный,

С плющом, что Пинд[110] взрастил и Киферон[111] дубравный

Вещуньи Памяти и матери Музык.

И твой безумный плющ и ужас твой лавровый

Улыбкой озарив Авроры пурпуровой,

Венчальный пламенник вознесшему в ночи

В листву священную вплетают три Хариты, —

За то что недр земных ты пел земле лучи, —

Божественный цветок престольной Афродиты.

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ[112]

ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ЗОЛОТО В ЛАЗУРИ»

(1904)

Из цикла «Золото в лазури»

Золотое руно

Посвящено Э. К. Метнеру[113]

Золотея, эфир просветится

и в восторге сгорит.

А над морем садится

ускользающий, солнечный щит.

И на море от солнца

золотые дрожат языки.

Всюду отблеск червонца

среди всплесков тоски.

Встали груди утесов

средь трепещущей солнечной ткани.

Солнце село. Рыданий

полон крик альбатросов:

«Дети солнца, вновь холод бесстрастья!

Закатилось оно —

золотое, старинное счастье —

золотое руно!»

Нет сиянья червонца.

Меркнут светочи дня.

Но везде вместо солнца

ослепительный пурпур огня.

<Апрель 1903>

Москва

Пожаром склон неба объят…

И вот аргонавты нам в рог отлетаний

трубят…

Внимайте, внимайте…

Довольно страданий!

Броню надевайте

из солнечной ткани!

Зовет за собою

старик аргонавт,

взывает

трубой

золотою:

«За солнцем, за солнцем, свободу любя,

умчимся в эфир

голубой!..»

Старик аргонавт призывает на солнечный пир,

трубя

в золотеющий мир.

Все небо в рубинах,

Шар солнца почил.

Все небо в рубинах

над нами.

На горных вершинах

наш Арго,

готовясь лететь, золотыми крылами

забил.

Земля отлетает…

Вино

мировое

пылает

пожаром

опять:

то огненным шаром

блистать

выплывает

руно

золотое,

искрясь.

И, блеском объятый,

светило дневное,

что факелом вновь зажжено,

несясь,

настигает

наш Арго крылатый.

Опять настигает

свое золотое

руно…

<Октябрь 1903>

Москва

Образ Вечности

Бетховену

Образ возлюбленной — Вечности —

встретил меня на горах.

Сердце в беспечности.

Гул, прозвучавший в веках.

В жизни загубленной

образ возлюбленной,

образ возлюбленной — Вечности,

с ясной улыбкой на милых устах.

Там стоит,

там манит рукой…

И летит

мир предо мной —

вихрь крутит

серых облак рой.

Полосы солнечных струй златотканые

в облачной стае горят…

Чьи-то призывы желанные,

чей-то задумчивый взгляд.

Я стар — сребрится

мой ус и темя,

но радость снится.

Река, что время:

летит — кружится…

Мой челн сквозь время,

сквозь мир помчится.

И умчусь сквозь века в лучесветную даль…

И в очах старика

не увидишь печаль.

Жизни не жаль

мне загубленной.

Сердце полно несказанной беспечности —

образ возлюбленной,

образ возлюбленной —

Вечности!..