Чародеи с Явы - Оттен Мэрри - Страница 24

Приведённый список далеко не исчерпывает многообразия тропических фруктов, в нём просто теряешься. В целом же преобладает терпкость. Оранжерейный климат Явы и Бали заставляет здешние плоды расти слишком быстро, они не успевают обогатиться витаминами, набрать из земли необходимые калории, поэтому их польза для организма человека невелика. Чтобы как-то утолить голод и восполнить недостаток калорийности, балийцы густо приправляют еду пряностями. Перец — мощный реактив, он улучшает кровообращение, согревает, придаёт силы. Его аналог — бетель (тонизирующая жвачка вяжущего вкуса) позволяет индонезийцам, равно как и индийцам, сохранять жизнедеятельность, несмотря на тяготы климата. Бетель готовят из смеси листьев тонизирующего растения, извёстки и красящего рот толчёного ореха. У стариков, мужчин и женщин от него постоянно красные губы и десна. Когда они улыбаются, то часто выглядят словно вампиры после сытного обеда.

Не будучи мусульманами, балийцы охотно едят свинину. Молочных поросят зажаривают целиком и подают в остром соусе. Балийские обеды напоминают порой средневековые пиршества, однако такой богатый стол выставляют только по случаю больших праздников.

Сбоку от дороги в тени деревенских домов стоят любовно сплетённые бамбуковые клетки, в них наслаждаются прохладой бойцовые петухи. Эти птицы — предмет особой заботы мужского населения острова.

Петух ждёт в своей временной неволе, когда пробьёт его час. Птицу не раскармливают, вволю она только пьёт из маленькой бадейки, прикреплённой к бамбуковой стенке. Ежевечерне хозяин вынимает питомца из клетки и долго-долго массирует ему мускулы перед грядущим боем. Часто владелец выгуливает птицу и беседует с ней, потрепывая, тиская и лаская своего питомца. Сидящий на корточках балиец, смотрящий долгим-долгим взором на птицу, — эту картину можно наблюдать в любом уголке Бали. Держа штук тридцать клеток на длинной доске, торговцы, едва выглядывая из-под поклажи, переносят их из деревни в деревню.

Одно время правительство запретило было петушиные бои, но это вызвало на Бали такое волнение, что запрет пришлось срочно отменить. При одном упоминании об игре страсти расходятся не на шутку. Власти, правда, сократили количество боев до двух в месяц; обычно их устраивают первого и пятнадцатого числа каждого месяца. Но в деревне, подальше от начальственных глаз, балийцы следуют не распоряжениям, а своему календарю, в котором чередуются благоприятные и неблагоприятные периоды.

За несколько дней до боя хозяева устраивают короткую тренировку своим питомцам, стравливая их где-нибудь на пустыре. При этом тщательно следят за тем, чтобы они раньше времени не поранили друг друга.

Сам бой происходит на особой площадке в первом дворике храма или — если это «незаконная» встреча — в лесу. Продавцы всякой всячины, лоточники и болельщики плотно сбиваются вокруг участников боя. На полочках, прибитых к столбам, которые поддерживают соломенную кровлю, сложены ритуальные дары. Они призваны умилостивить богов — покровителей петушиного боя и ниспослать хозяевам участников силу, «дабы уберечь их от соблазна покинуть место боя, не заплатив должного». Воровство считается на Бали тяжёлым преступлением и наказуется соответственно; но если кто-нибудь из игроков уйдёт, не заплатив проигрыша, его, кроме того, ждёт ещё небесная кара.

Владельцы петухов собираются в центре: присев на корточки, они выбирают достойных соперников. Петухи переходят из рук в руки, их взвешивают, постепенно формируются первые пары. Затем соперники отходят в сторону, чтобы вооружить бойцов.

Петухам прикрепляют к левой лапке отточенное стальное лезвие — «таджи». Их изготавливает кузнец-панде, тот же, что выковывает традиционные крисы и ножи. Каждый владелец носит петушиное лезвие в особых ножнах из раковины. Ножи существуют самого разного размера, в зависимости от веса петуха. Надевает оружие тот же кузнец-панде. Он приматывает его к ноге птицы длинной красной хлопковой нитью. Во время подготовки хозяин не выпускает петуха из рук, а соперник внимательно следит за его манипуляциями. Панде может привязать лезвие слева или справа от естественной шпоры. В первом случае оно мешает петуху, во втором — превращается в грозное оружие. Эти подробности очень важны для участников; иногда, чтобы уравновесить шансы, владельцы петухов с общего согласия решают ослабить одного из бойцов и дают панде соответствующие указания. Но вот все закончено. Теперь надо сообща проверить, не ёрзает ли лезвие и не отклоняется ли от смертоносного направления.

Держатели пари терпеливо ждут конца долгих приготовлений. Наконец тактика выработана. И тут — взрыв страстей… Вопли, ругань, предложения, предположения! Гвалт поднимается выше соломенной кровли. Голоса спорщиков все яростнее, мужчины вскакивают на ноги и тут же садятся на пятки, вытягивают руки, нервно щёлкают пальцами. Сговариваются примерно таким образом: «Если выиграет чёрный петух, я дам тебе двести рупий, а если белый —ты, дашь мне триста…». Как видим, на Бали нет ставок типа «все или ничего». Иногда с противоположной стороны площадки простым знаком руки (здесь выработан целый код) заключают пари на крупную сумму.

Владельцы представляют петухов собравшимся. Вокруг арены бушуют страсти и азарт. Шум голосов изредка перекрывают кукареканье, лай собак. Но понемногу все успокаиваются и обращают взгляды на арену. Последние пари заключены. Кипение страстей сменяется напряжённой тишиной.

В углу под навесом сидит, поджав под себя ноги, судья — голый по пояс морщинистый старик с красными от бетеля губами. Он ударяет в маленький гонг— можно начинать бой. В терракотовую чашу, наполненную водой, кладут половину кокосового ореха, в центре которого просверлена дырочка. Орех постепенно наполняется водой: когда он пойдёт ко дну, прозвенит гонг, означающий конец раунда. Бой насчитывает пять таких раундов.

Перед тем как выпустить питомцев на арену борьбы, владельцы петухов прижимают их к саронгам. Губы шепчут слова молитвы, лица напряжены. Взяв пригоршню песка, они подносят его к голове, к груди и хвосту петуха: этим они призывают на помощь могущественные силы земли.

Последний массаж, хозяева распушивают птицам хвосты и выбрасывают их на арену клюв к клюву. Опадает тяжёлое молчание. Петухи на мгновение замирают, как бы изучая друг друга, затем выпрямляются и расправляют перья: это рыцарское приглашение к бою, вызов. Первая схватка, по сути дела, решает исход боя. Она происходит настолько быстро, что неопытный взор видит лишь ком перьев; слышится хлопанье крыльев, приглушённый ропот прокатывается среди собравшихся. Петухи подскакивают на несколько сантиметров, задирая лапу с привязанным таджи. Тот, кто быстрее взовьётся над противником, сможет нанести удар в грудь. Но смерть наступает не сразу, проходит ещё несколько раундов, прежде чем жертва упадёт. Петух считается побеждённым, когда голова его коснётся земли. Да и тогда хозяин должен пару раз приподнять птицу и показать всем, что она бездыханна.

После пяти официальных раундов, если исход неясен, бойцов запирают вдвоём в одну клетку… Через несколько секунд один из них мёртв. Владелец побеждённой птицы берет своего питомца и подходит к судье. Петуху отрезают лапу с лезвием и, чтобы уже не оставалось никаких сомнений, вонзают таджи в сердце. Лапа остаётся у хозяина победителя как символ победы, и он гордо закладывает её за пояс.

Воспитание бойцовых петухов, равно как и пари, — прерогатива мужчин. Балийки не имеют доступа к арене, где из рук в руки переходят тысячи рупий. Интересно, что стравливают петухов судра — простолюдины. Князья лишь делают ставку, смешавшись с толпой полуголых крестьян. Их участие резко повышает суммы, находящиеся в игре, и таким образом интерес к схватке возрастает.

Бои, начавшись в полдень, заканчиваются в сумерках. Полегло с полсотни петухов, дав балийцам возможность удовлетворить склонность к азартным играм. Вся накопившаяся ярость вылилась во время петушиного сражения. В этом — одна из особенностей личности балийцев. Этот живой и тонко чувствующий народ колеблется, по словам Викки Баум[41], «между кровью и нежностью»: с одной стороны, их влечёт насущная потребность в воинственном столкновении, страсть к острым ощущениям, а с другой — необыкновенная нежность, тончайшее чувство красоты и гармонии.