Скиф - Витич Райдо - Страница 55

– Дурак, ? выпалила, перевернувшись на бок, скрючилась.

Смелков улыбался, затягиваясь табачным дымом и поглядывая в окно – до Нового года каких-то три недели. Есть цель, есть шанс. Хоть какая-то определенность.

И позвонил знакомой в турагентство, сделал заказ на два номера люкс на двоих с тридцатого по…

И рассмеялся:

– Извините, Тамара, сейчас уточню и перезвоню.

Порадовался еще одному поводу услышать Варю.

– Точно дурак, ? прошептала, уже улыбнувшись, глядя на экран.

– Замучить решил? ? фыркнула в трубку.

– Извини – уточнить нужно. Когда заезжаем и когда выезжаем?

– Озадачил. Мне ровно. Сейчас Мане звякну, уточню.

– Хорошо, жду твоего звонка.

Она буквально почувствовала, что он улыбается, и представила, как наяву. И сама невольно улыбалась, набирая номер Маши.

– Привет, подруга, ? напустила в голос хрипотцы. ? Надумала?

– На счет чего? ? не поняла та сразу.

– Мозг включай резво. С какого по какое будем дельфинов изображать в Новый год?

– Аа!.. Ой!

– Чего «ой»? Мне другой звонить?

В трубке засопели:

– Ты все-таки редкий хам, Скиф.

– Да – сука, ? хмыкнула. ? Чего уж. Лирика, детка. Едем или нет?

– Едем, ? буркнула недовольно и, не скрывая сомнений.

– Ну и по датам – разродишься?

– По фигу мне! Я на паре, между прочим! ? и отключила связь.

Варя улыбнулась погасшему экрану и набрала номер Смелкова:

– Ровно нам.

– Отлично. Сессия когда?

– С одиннадцатого.

– Тогда с тридцатого по восьмое?

Ничего себе размахнулся.

Варя улыбалась, глядя в потолок, она дала себе право помечтать всего пару минут, что Максим ухаживает за ней. И было очень приятно, необычно, тепло, волнительно. Легко и радостно. Да, мечта, да самообман. Но ведь на миг. Имеет она права всего миг чувствовать себя нужной, чувствовать женщиной, которая нравится по – настоящему?

– Согласна, Варя? ? забеспокоился мужчина от тишины в трубке.

– Угу.

Это ее «угу», тихое, робкое и согласное, как бальзам на сердце, как признание – ты мужчина, тебе и карты в руки. И всего на миг показалось, что она признает его как своего мужчину, что он нравится ей, что она ему доверяет и готова принять его решение, а не решать сама.

– Тогда договорились.

А голос стал как патока и, в ней Варя тонула, как муха в меде, еще не понимая, что гибнет. И очнулась, поспешно нажала отбой. Прикрыла глаза рукой: не он – ты дура, Косицина. Сдалась ты Максиму… Как он тебе!

Мужчина улыбался, поглаживая пальцем край блюдца – на душе стало светло и как-то удивительно легко, как в юности, смелой и беззаботной. Ва-а-аряя…

Во что ты вляпался, Смелков? ? и улыбнулся еще шире.

Попросил счет и вышел, решив побродить по бутикам и подыскать подарки Вареньке.

Дело оказалось непростым, но на удивление приятным. Максим прошелся по всем магазинам на Невском и Старо-Невском, прикидывал, пойдет ли Вареньке это белье или то, как она будет смотреться в той шмотке, или другой, как на ее ножке будут выглядеть те туфельки или эти. И ловил себя на мысли, что готов скупить все и засыпать девушку подарками, только бы увидеть, как она растеряется, обрадуется или, пусть даже, фыркнет. Как расширятся ее зрачки, как смутится или озадачится, нахмурит брови. Одно напрягало – он совершенно не знал ее вкуса, а стиль а ля рокер был явно не ее.

И порадовался еще одной теме для разговора, даже для встречи. Ведь можно воспользоваться, попросить ее помочь с подарком якобы, для своей девушки, заодно понять, что нравится Варе, что привлекает, что она хочет.

Домой вернулся с пакетами, напевая, и овчарка очумела – запрыгала почти до лица, радуясь и повизгивая в ответ на чудесное настроение хозяина. Тот смеялся, трепал ее по холке, а потом показывал покупки и, собака косила глаза, словно понимала, и одобрительно тявкнула на легкий женский атласный халатик и тапочки с пушистым верхом. Обнюхала коробку с кружевным бельем и лизнула Максима в нос: молодец!

– Я знал, что ты меня поймешь, ? хмыкнул, обняв друга. ? Ты как вообще, на счет того, чтобы Варя здесь жила? Я тут прикинул – они наверняка снимают квартиру. Зачем? У нас же много места, правда? Тебе же нравится Варя?

Макс бодро тявкнул.

– И ты ей, ? потрепал ухо. ? Втроем в трех-то комнатах как-нибудь уживемся.

Собака преданно взвизгнула.

Уже вечером Максим вновь хотел позвонить Варе, но решил, что не стоит. А девушка в тайне даже от себя – ждала. И усиленно гоняла шарики в ноуте, только, чтобы не думать о мужчине. Глупые мысли, детские – понимала, да только куда от них деться пока не знала.

Он позвонил днем и Варя схватила телефон, спеша ответить. Поняла это и медленно вернула трубку на стол, уткнулась в подушку лицом и зажала уши, чтобы не слышать трель.

Нечего плавать в иллюзиях. Как-то ты это уже проходила – помнишь? Чем кончилось? Мало, еще хочешь?..

Но глупое сердце не унять.

Макс курил и хмурился, слушая гудки в трубке – одна серия, вторая – ответа нет, не берет трубку. Отложил ай-фон и задумался – может слишком навязчив? Или она просто спит?

Варя взяла смолкший телефон и начала искать мелодию для звонка Смелкова. Хотелось что-нибудь из ряда бррр, чтоб бежать от трели прочь, а не хватать, чтоб как услышала – тошнить начинало. Нашла и мстительно ощерилась.

? «Утекааай. В подворотне нас ждет маньяк, хочет нас посадить на крючок.

Красавицы уже лишились своих чар, машины в парк и все гангстеры вспять»,

– выдал карамельно «Мумми-Троль».

Самое то, ? положила трубку на место, сунула ноги в тапки и, вытащив из заначки в столе сигареты, вышла на балкон, затянулась.

Нечего в мечтах летать. Все пошло и просто – нужна она Максиму как ботва от свеклы, а он ей, как пчеле тест на беременность. У нее своя жизнь, у него – своя. Не стоит наступать на те же грабли – удар от прошлых еще чувствуется, и остро, как будто было вчера. И все так же она терялась, если чувствовала сочувствие к себе, боялась внимания и страшилась близости. Отношения же меж мужчиной и женщиной без нее не бывают. А на это она точно никогда не пойдет.

Да и Макс не пойдет. Она для него наглое оно, малолетнее и потому глупое. Тешит свои пунктики, возвеличивается в собственных глазах, оказывая внимание странной девчонке. Все ясно и не фиг в Маню играть. Это она еще способна в облаках летать, а Варю давно в грязь лицом положили и катком под асфальт зацементировали.

А в груди все-таки тепло от мыслей о Максиме, и хочется послушать слезливые песенки, помечтать и даже купить помаду и духи.

– Хрен вам, ? выпалила в падающий с неба снег. Варя погибла, умерла. Смелков лишь на время ее реанимировал. Завтра она вновь почит в бозе. Да, не стоит и тянуть, а то совсем размякнет и умрет теперь уже Скиф, а он был отличным защитником, шикарной маской, с которой ей, нет, не комфортно, но уже привычно и спокойно.

И много шансов сдохнуть побыстрее совсем.

Решено, завтра в технарь, ? выкинула сигаретку и вернулась в комнату. Достала свои маскарадные доспехи, разложила на столе и прошла в ванную комнату.

– Варенька, только не закрывайся, ? попросил отец. Девушка ожгла его взглядом:

– Забудь – Влад вернулся, ? и грохнула дверью, громко защелкнула шпингалет, включила воду и… согнулась в беззвучных рыданиях на полу. Ей стало невыносимо больно от безысходности, от того, что ничего у нее нет, даже себя. И нет смысла мечтать, нет смысла жить. Она неполноценное нечто, недоразумение, которому не место на земле, но не принимают и на небо.

А ведь ей скоро двадцать. Всего двадцать и уже двадцать. Так много и так мало. И словно век позади и пустота впереди. А хочется верить и любить без оглядки, хочется не принца – человека, который бы понимал, которому можно верить. Детей хочется.

Любить и быть любимой.

Неужели это так много, ведь желание самое банальное, самое, самое избитое.