Лик (ЛП) - Скотт Кайли - Страница 13

— Где они его взяли? — спросила я, мой голос дрожал, а сердце ушло в пятки. Или возможно это было то, что осталось от моего разорванного в клочья достоинства.

Дэвид послал мне грустный взгляд.

— Я не знаю. Мы были в индивидуальной комнате. Такое не должно было случиться, но люди предлагают большие деньги за такого рода вещи.

Я кивнула и протянула Малу его телефон. Моя рука тряслась.

— Верно. Ну...

Они оба посмотрели на меня, лица напряжены от ожидания, что я расплачусь. Этого не будет.

— Все в порядке, — произнесла я, делая все возможное, чтобы поверить в это.

— Конечно, — сказал Мал.

Дэвид засунул руки в карманы:

— Эта фотография даже не очень четкая.

— Да, нечеткая, — согласилась я. Жалости в его глазах было больше, чем я могла вынести. — Извини, я на минутку.

К счастью, ближайшая ванная комната была неподалеку. Я заперла дверь и села на край джакузи, пытаясь замедлить свое дыхание, чтобы успокоиться. Не было ничего, что я могла бы сделать. Фотография уже была там. Это не смерть и расчленение. Это была глупая фотография со мной в компрометирующем положении, которое демонстрировало больше кожи, чем мне понравилось бы, и что с того. Подумаешь. Прими это и двигайся дальше. Несмотря на то, что все кого я знала, скорее всего, видели это. Вещи и похуже происходили в мировой истории. Я просто должна была смириться с обстоятельствами и оставаться спокойной.

— Эв? — Дэвид легонько постучал в дверь. — Ты в порядке?

— Да.

Нет. Не совсем.

— Можно мне войти?

Я страдальчески взглянула на дверь.

— Пожалуйста.

Я медленно подошла и щелкнула замком. Дэвид вошел и закрыл за собой дверь. Сегодня он был без хвостика. Его черные волосы свисали, обрамляя лицо. Три маленькие серебряные сережки в одном ухе виднелись сквозь его волосы. Я смотрела на них, потому что о том, чтобы посмотреть ему в глаза не было и речи. Я не собиралась плакать. Не из-за этого. Что, черт возьми, не так с моими глазами в последнее время? Не плачь перед ним.

Тяжелым, хмурым взглядом он посмотрел вниз на меня.

— Извини.

— Это не твоя ошибка.

— Моя. Я должен был заботиться о тебе лучше.

— Нет, Дэвид, — я с трудом сглотнула. — Мы оба были пьяны. Боже, это все так ужасающе и на удивление глупо.

Он просто пристально разглядывал меня.

— Прости.

— Эй, ты можешь расстраиваться. Это был интимный момент. Это не должно было становиться общественным.

— Нет, — согласилась я. — Я... на самом деле, я хотела бы побыть минутку одна.

Он зарычал и внезапно обхватил меня руками, притягивая к себе. Он застал меня врасплох, и я столкнулась своим носом с его грудью. Больно. Но он хорошо пах. Чистый, мужской и приятный. Знакомый. Какая-то часть меня помнила, как это быть рядом с ним, и это убаюкивало. Кто-то в моей голове сказал «безопасный». Но я не могла вспомнить, как или почему.

Рука беспокойно двигалась по моей спине.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Так чертовски жаль.

Доброты было слишком много. Потекли глупые слезы.

— Я едва ли кому-то показывала свою задницу, а теперь ее увидел весь интернет.

— Я знаю, малышка, — он опустил свою голову мне на макушку, крепко удерживая, пока я рыдала в его футболку. Наличие кого-то, кто поддерживал, помогало. Все будет хорошо. В глубине души я знала, что так и будет. Но прямо тогда я не могла увидеть четко. Стоять там, в его руках, было так правильно.

Не знаю, когда мы начали покачиваться. Дэвид нежно покачивал меня из стороны в сторону, как если бы мы танцевали под какую-нибудь медленную песню. Был непреодолимый соблазн так и стоять с лицом, прижатым к его майке, что заставило меня отступить, взять себя в руки. Его руки легли мне бедра, не разрывая контакт до конца.

— Спасибо, — сказала я.

— Все хорошо.

На груди на его футболке было влажное пятно из-за меня.

— Твоя футболка из-за меня вся мокрая.

Он пожал плечами.

Заплаканная я уродлива. Была у меня такая особенность. Зеркало это подтвердило: дьявольски-красные глаза и покрасневшие флюоресцентно-розовые щеки. С неловкой улыбкой я отступила от него, и его руки упали по бокам. Я плеснула в лицо водой и вытерла полотенцем, пока он, нахмурившись, безучастно стоял.

— Давай уедем, — сказал он.

— В самом деле? — я нерешительно взглянула на него. Дэвид и я наедине? Учитывая ситуацию с женитьбой и наши предыдущие трезвые встречи, это не казалось самым разумным планом.

— Да, — он потер руки, все больше проявляя восторг. — Только ты и я. Мы уберемся на некоторое время отсюда.

— Дэвид, то, что ты сказал там, я не думаю, что это хорошая идея.

— Ты хочешь остаться в Лос-Анджелесе? — усмехнулся он.

— Послушай, ты был по-настоящему милым, с тех пор как вошел в дом. Ну, за исключением того, когда ты рассказал Малу, что меня стошнило на тебя. В этом необходимости не было. Но в предыдущие двадцать четыре часа ты бросил меня одну в комнате, ушел с фанаткой, обвинил меня в попытке заняться сексом с твоим братом и натравил на меня свой отряд юристов.

Он промолчал.

— Не то чтобы это мое дело, что ты ушел с фанаткой.

Он развернулся на пятках и зашагал в другой конец ванной комнаты, его движения были сдержанные, сердитые. Несмотря на то, что эта комната в пять раз больше, чем размер моего дома, все же здесь было не так много места для откровенного разговора, как этот. И Дэвид находился между мной и дверью. Потому что вдруг выйти отсюда показалось мне умной мыслью.

— Я просто попросил их разобраться с документами, — сказал он.

— И они, несомненно, это сделали, — я уперлась руками в бедра, настаивая на своем. — Мне не нужны твои деньги.

— Я слышал, — его лицо было нарочито бесстрастным. Мое заявление не вызвало в нем недоверия или насмешки, которые были у тех хамов в костюмах. К счастью для него. Сомневаюсь, что он поверил мне, но, по крайней мере, он был готов притвориться. — Они составляют новые документы.

— Хорошо, — я смутила его взглядом. — Ты не должен платить мне. Не делай предположений, как это. Если ты хочешь узнать что-то, спроси. И я никогда не собиралась продавать историю прессе. Я не сделала бы этого.

— Ладно, — он прислонился к стене, откинул голову назад и посмотрел вверх, — извини, — сказал он в потолок. Я уверена, штукатурка это безмерно оценила.

Когда я ничего не ответила, его пристальный взгляд, в конце концов, нашел меня. Это должно было быть неправильно или, по меньшей мере, безнравственно, быть таким привлекательным. У обычных людей не оставалось шанса. Мое сердце опускалось каждый раз, когда я смотрела на него. Нет, «опускалось» не описывает это. Это резкий прыжок вниз.

Где Лорен, когда я нуждаюсь в ней больше всего, чтобы сказать мне, что я становлюсь излишне эмоциональной?

— Мне жаль, Эв, — повторил он. — Я знаю, что последние двадцать четыре часа были дерьмовыми. Предложение выбраться отсюда на время, было моим способом попытаться сделать ситуацию лучше.

— Спасибо, — сказала я. — А также за то, что пришел сюда проверить как я.

— Нет проблем, — он смотрел на меня, на этот раз не пряча глаза. И честность в его взгляде поменялась на короткую вспышку чего-то большего. Печаль или одиночество, не знаю. Что-то вроде усталости появилось там, но исчезло, прежде чем я смогла разобрать. Но это оставило свой след. В этом мужчине было намного больше, чем красивое лицо и известное имя. Мне нужно запомнить это и не делать собственных предположений.

— Ты действительно хочешь поехать? — спросила я. — В самом деле?

В его глазах блеснуло веселье.

— Почему бы нет?

Я осторожно ему улыбнулась.

— Мы можем обсудить все что угодно, только ты и я. Мне нужно сделать несколько звонков, затем мы уедем, хорошо?

— Спасибо. Мне это нравится.

С прощальным кивком он открыл дверь и вышел. Они с Малом тихо разговаривали о чем-то в гостиной. Я, воспользовавшись возможностью, еще раз умыла лицо и расчесала пальцами волосы. Пришло время вернуть контроль. На самом деле, я с этим слишком задержалась. Что я делаю, прыгая от одной катастрофы к другой? Это не я. Я люблю все контролировать, иметь план. Время перестать беспокоиться о том, что я не могу изменить, и предпринять решительные меры в том, что могу. У меня были сэкономленные деньги. Скоро моя бедная старая машина умрет, и я, следовательно, планировала заменить ее. Потому что, как только придет зима, станет холодно, серо и мокро, не всегда можно будет прогуляться пешком. Мысль об использовании моих сбережений не вызывала у меня радость, но чрезвычайные меры и все такое.