Танцор - Степанов Николай Викторович - Страница 31

«Непохоже, что он готовит ладонь для рукопожатия», – подумал Игорь и, почувствовав острые коготки птицы, снова открыл рот:

– Если здешним женщинам не хватает настоящих мужиков, так это, скорее, ваша проблема, а не моя. Но я, кажется, задал вопрос. Долго мне еще ждать на него ответ?

Магин чувствовал себя полным идиотом. Неуютно вот так стоять и, как марионетка, открывать рот, слушая какую-то тарабарщину, явно не улучшающую настроение аборигенов. Лица мужичков и в начале разговора не светились радушием, а с каждым произнесенным звуком становились все мрачнее. Знать бы хоть, о чем они беседуют? Того и гляди – начнут бить по морде. А за что?

Плохие прогнозы имеют одну коварную особенность – как правило, они сбываются. Послушно открывая рот и вслушиваясь в становящиеся все более грозными голоса, Магин приготовился к худшему, и оно не заставило себя долго ждать.

Первым подошел «Алеша Попович» и размашистым движением попытался ударить Игорю по плечу. Землянин не стал уклоняться от удара, а наоборот, приблизился к сопернику почти вплотную, словно собирался с ним вальсировать, и, перехватив руку, сделал эффектный разворот на месте. Центробежная сила вращения сыграла свою роль, и танцевальная пара распалась, не продержавшись вместе и двух тактов. Самый мелкий богатырь с расширенными до максимума глазами приземлился в пяти шагах от места старта. Особо он не пострадал, но подниматься и предпринимать вторую попытку не спешил.

Инцидент с полетом первого встречающего нисколько не смутил остальных. Мужики еще сильнее насупили брови и грозно двинулись на соперника. В голове землянина неожиданно возникла мелодия песни, в которой рефреном звучала фраза – «танго втроем». В такт музыке Магин танцующей походкой направился к «Илье Муромцу», несколько озадаченному подобным способом передвижения. Гигант широко расставил руки, чтобы не упустить противника, но обнять ему удалось лишь воздух. Магин ловко пригнулся в полуметре от богатыря и, схватив его поднимающуюся в движении ногу, резко отошел назад.

Раздался треск брюк «Муромца» и последовавший за ним оглушительный рев мужичка. Ни штаны, ни их владелец не были готовы к гимнастическим упражнениям. Не слишком изящное приземление на шпагат оказалось плачевным для обоих, о чем свидетельствовал расползшийся шов и красноречивая физиономия гимнаста.

Тем не менее праздновать победу было еще рано. «Танго» продолжалось теперь уже по классическому, парному варианту. Тот, кому Магин отвел роль Добрыни Никитича, решил, что противник перед ним серьезный и ничего зазорного в нападении на него со спины нет. Он не учел лишь один существенный момент: туша, превышающая сто килограммов, создает при беге не только шум, но и слабое колебание почвы – около двух баллов по шкале Рихтера. Да и кто утром нападает с восточной стороны? Сопоставив шум шагов, содрогание земли и скорость надвигающейся тени, Игорь, не оборачиваясь, выполнил эффектную подсечку, и мужик неожиданно для себя превратился в живой снаряд, угодивший головой в грудь коллеги с драными штанами. Теперь у «Муромца» треснула еще и рубаха, а сам он оказался припечатанным к земле массивным телом своего друга. В камасутре вряд ли описана такая поза, поскольку ноги нижнего партнера так и заклинило в состоянии шпагата.

– Ты рот-то закрой, – заговорил попугай на местном диалекте, вдавив когти в плечо победителя. – Это я тебе, малыш.

Магин продолжал пялиться на экстравагантную парочку, не реагируя на боль в плече.

– Да отвернись, наконец, от извращенцев и глянь на третьего, – шепотом произнес Радар на понятном Магину языке, после чего продолжил, обращаясь к «Алеше Поповичу». – Не мог бы ты одолжить мне свои брюки и рубаху? А то действительно неловко получается: первый раз в незнакомую деревню – и почти нагишом.

Когда наименее пострадавший абориген начал раздеваться, Игорь опешил:

«Это еще зачем? Если этот хочет присоединиться к тем двоим, то на меня пусть не рассчитывает. Я ему не пара», – испуганно подумал он и шепотом обратился к попугаю:

– Может, объяснишь, что здесь происходит?

– Не видишь – ребята оказались гостеприимными. Ты им показал пару приемчиков, а они в знак признательности решили поделиться с тобой одеждой. Теперь не стыдно и на людях показаться.

Игорь постарался изобразить самую добродушную улыбку, принимая «подарок». Однако парень, бросавший встревоженные взгляды в сторону своих друзей, после слов Крадуса развернулся и дернул с места происшествия что было сил.

– Что ты ему сказал?

– Поблагодарил, мы же воспитанные люди, – слукавил Радар, на самом деле спросивший у «Алеши»: «Ты кому завидуешь? Тому, кто сверху, или тому, кто снизу?»

– Давно я не видел, чтобы от простого «спасибо» люди шарахались, как от проказы. – Магин надел брюки и рубаху. Одежда сидела свободно, но хотя бы не сваливалась.

– Пожалуй, до первого парня на деревне мне еще далеко, но будем работать в этом направлении, – придирчиво осмотрев свой гардероб, заключил Игорь.

Возле первого же сельского дворика Магин резко остановился. Его внимание привлек мальчуган, который подбежал к раскидистому дереву и пару раз дернул за одну из нижних веток. Мальца тут же сверху окатило водой из Г-образного ствола, далеко выступающего из кроны. Ребенок залился смехом и убежал. Эта картинка напомнила Игорю собственное детство, когда он, будучи таким же постреленком, подбегал к деревенскому душу, а попросту говоря, к бочке с водой, установленной на железном каркасе, и, дергая за веревку, обрушивал на себя потоки не успевшей прогреться на солнце воды. К горлу подкатил комок, и тоскливо защемило сердце. Где та деревня, та бочка. Сумеет ли он вернуться...

Парень так и стоял в оцепенении, не обращая внимания на странное подергивание под левой ногой, пока до слуха не донесся сердитый звонкий голосок. Голосок принадлежал хрупкой смуглой девушке, которая, не прекращая выкрикивать свои непонятные ругательства, бросилась на Игоря с кулаками.

«Что ж за народ такой? Кого ни встретишь – сразу лезут в драку».

– Радар, не подскажешь, чем вызвана эта буря эмоций? Что надо этой агрессивной красавице? – спросил землянин, приглядываясь к юной барабанщице, использующей его грудь в качестве ударного музыкального инструмента.