Синяя звезда Аурин (СИ) - Быкова Дарья - Страница 19

Жрец явно понял, что мы побывали за заповедной дверью, но тему развивать не стал.

— Переночуйте где-то в городе, — сказал Марк. И приходите уже на сам Выбор. Я тоже появлюсь в Храме только на саму процедуру избрания. Так безопаснее.

Угу, подумала я. Тебе-то точно безопаснее. Тебя после выбора нет смысла трогать, а нам ещё неделю добираться до обиталища этого вашего божества. А если там такие же, как эти, прячущиеся внизу?

Я внезапно осознала, что уже некоторое время как безоговорочно приняла лидерство Ника. С одной стороны, досадно, а с другой — жить я хочу куда больше, чем победить в этом необъявленном соревновании. Главное, не начать слишком сильно ему доверять — по возвращению всё вернётся на круги своя.

Неудивительно, что мне снился кошмар — та женщина с красными волосами. Она вглядывалась куда-то в мою сторону, словно, точно не видела меня, и звала:

— Рина, пожалуйста, вернись. Я ничего тебе не сделаю, Рина. Мне очень нужно, чтобы ты вернулась, очень нужен твой огонь… Рина! Пожалуйста, Рина!

Я боялась и жалась к Нику — чувствовала его рядом. И молчала. А она всё звала и звала, и с такой тоской, что на меня волнами накатывал стыд. Но страх был сильнее. И я цеплялась за Ника, чтобы она меня не нашла… и чтобы самой не поддаться. И отчаянно желая проснуться.

Когда сон закончился я вздохнула с облегчением… впрочем, его тут же сменили другие переживания. Оказывается, к Нику я жалась не только мысленно, во сне, но и вполне себе физически. Мы спали в одной комнате, в которой была одна кровать, и после событий дня я и не подумала возражать — чем ближе к Нику, тем безопаснее. Пока. И теперь я плотно прижималась к Нику, спихнув его на самый краешек, ещё сантиметров десять, и точно окажется на полу. Я подняла глаза в надежде, что он спит. Не спал. И как-то странно меня рассматривал. Я медленно стала отползать, не отводя взгляд и судорожно размышляя — надо как-то объяснять своё поведение или достаточно просто извиниться.

Имперец убрал руку с моей талии — держался, чтобы не упасть? и вопросительно выгнул бровь:

— Плохой сон?

— Да, — сказала я ему, — мне снилась та женщина из подземелья.

И лёгкая усмешка мгновенно пропала из пристально смотрящих на меня чёрных глаз.

— Что-то говорила? — вроде бы равнодушно спросил Ник, но мне почудилось, что он весь напрягся.

— Звала… просила вернуться.

— И всё? — и опять голос ровный, но за ним почему-то слышится облегчение.

— И всё. А что, должно быть что-то ещё? — теперь уже я пристально вглядывалась в Ника. Такое впечатление, что он буквально-таки нашпигован тайнами. И, может, опасался, что красная женщина может выдать мне одну из них? Надо будет у неё спросить, если ещё приснится, — решила я, и попробовала снова заснуть.

Увы, сон не шёл. Вместо этого тянуло поговорить, и я с надеждой просматривала на имперца, который, к несчастью, моментально снова уснул. Ну или искусно притворялся. Я даже думала уронить что-нибудь, якобы нечаянно, чтобы его разбудить, но, поразмыслив, признала эту мысль недостойной. В конце концов, у имперца был далеко не самый лёгкий день.

Интересно, как там Каринка? Сообщили ли ей уже о моём исчезновении? Или даже не об исчезновении, а о предательстве? — вдруг похолодела я от ужасной мысли. Это ведь поставит крест на её карьере в Защитных силах — неблагонадёжная, и всё тут. Ведь корабль исчез с радаров практически на территории Империи… и после стыковки с имперским боевым кораблём. Я бы и сама не сделала другого вывода, кроме как предательство. Измена. И первого и второго пилотов. Бедная моя девочка… И я вдруг расплакалась, неожиданно даже для себя самой. Было жалко Карину, и себя саму тоже было невероятно жалко. Плакала я беззвучно, разве что изредка еле слышно всхлипывала — меньше всего мне хотелось показать свою слабость имперцу. Но он всё равно как-то проснулся и понял:

— Что случилось? — спросил немного недоумённо, но, кажется, даже участливо.

И я, собираясь ответить классическое «ничего, всё в порядке», вместо этого сказала правду:

— Я теперь предательница в глазах своей Родины.

Спорить с очевидным Ник не стал. И вообще, ответил не сразу, а, когда ответил, я поняла, что он издевается:

— Ну хочешь, я тебе справку дам, что всё произошло не по твоей воле, когда вернёмся?

Я немного истерически расхохоталась, и он вздохнул. И сказал уже серьёзнее:

— Ну или могу поспособствовать, чтобы тебе политическое убежище предоставили.

Я только фыркнула. Нет у меня тайн, которые можно обменять на политическое убежище… да и подло это как-то. Не говоря уже о неприятностях, которые это принесёт моей сестре.

Но плакать я удивительным образом прекратила. В конце концов, я жива, а значит ещё всё можно изменить. Пройду серию допросов на детекторах лжи и, может, хотя бы Каринку реабилитируют.

— Ник, — вдруг испуганно позвала я, осознав, что блок Ника слетел вместе с моим, — на мне теперь ведь нет блока, и мы не в храме… Сейчас как натворю каких-нибудь чудес…

Имперец совершенно не проникся. Он долго и сладко зевнул и, переворачиваясь на другой бок, отмахнулся:

— Не натворишь. По крайней мере, неосознанно. Камня из храма для этого хватит.

Утром мы отправились в храм на «выборы». Я волновалась, и ничего не могла с собой поделать. Мы влились в толпу горожан, с песнями идущих к храму, а потом нам пришлось разделиться. И только тут я поняла, насколько успокаивало меня присутствие Ника. Одна, среди девушек, мечтающих стать Избранницей — от фанатичного блеска их глаз мне становилось ещё сильнее не по себе, я чувствовала себя белой вороной. Очень уязвимой вороной. Практически, вороной, с нарисованными мишенями на груди и на спине. Неосознанно искала глазами имперца, не могла найти, и обмирала от накатывающих приступов паники. Я не знала какое оружие «дальнего» поражения есть на этой планете, но мне казалось, что на меня нацелено вообще всё, когда-либо изобретённое и умеющее стрелять — от пращи и арбалета, до бластеров и пушек с космических кораблей — бред, да, но от ощущения было никуда не деться. И мне мучительно хотелось куда-то спрятаться, хоть куда-нибудь, так что в храм я вошла с чувством невероятного облегчения. Хотя, объективно именно в храме опасность была больше.

Девушки всё продолжали петь, и я пыталась открывать рот более менее в такт, чтобы не привлекать ненужного внимания, но, боюсь, выходило не очень-то. И я едва не пропустила момент, когда все дружно преклонили колени, поспешила повторить, чувствуя себя двоечницей в танцевально-песенном коллективе, которая ничего не выучила и теперь срывает выступление.

— Братья и сёстры! Восславим же великий День Выбора, ибо он настал! — заговорил торжественно один из жрецов, как только замолкла песня. Мы всё так же стояли на коленях, опустив глаза, но я по голосу определила — не Марк, и какая-то часть меня возликовала и облегчённо вздохнула, малодушно надеясь избежать роли жертвы-спасительницы. И когда начался сам выбор, я уже почти поверила, что план Марка и Ника — и зачем я только на него согласилась, дурочка безвольная? всё же провалится. Так что, ощутив как на моё плечо легла рука и услышав: «Встань, сестра, ты выбрана!», я чуть не застонала от разочарования.

Встала, держа глаза всё так же опущенными… и ожидая, что вот-вот будет выбрана вторая девушка, Марк же говорил, что я буду второй избранной… но её не было. Избранница, как и полагается, была одна, вот только нынешняя «счастливица» совершенно этого не хотела и не представляла теперь что ей делать. Жрец, придерживающий меня за руку был мне совершенно не знаком, Ника я не видела, Марка тоже, и чувствовала себя в ловушке.

На меня водрузили венок из красных, одуряюще пахнущих цветов, и с песнями, под завистливыми взглядами других претенденток — о, знали бы, глупые, как вам повезло, что на моём месте не вы! проводили в комнату позади алтаря. Маленькую, душную и красную.

На третий час пребывания в комнате я уже была готова убить Марка и Ника собственными руками, дайте только шанс. Здесь всё было красным, вообще всё, и я зажмуривалась или рассматривала собственные руки, чтобы как-то дать глазам отдохнуть, а от запаха цветов голова болела невыносимо. Я даже думала запихнуть венок в удобства, расположенные тут же в комнате, но побоялась, что это слишком явно укажет на отсутствие должного пиетета. Хотя, ещё полчаса, и на пиетет мне будет окончательно плевать — я просто задохнусь тут.