Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич - Страница 2

Расставшись со Стесселем, Кондратенко в сопровождении своего начальника штаба подполковника Науменко и Звонарева тотчас поскакал в Новый город, где располагались пограничники. Генерал целиком был поглощен мыслью о предстоящей вылазке и быстро прикидывал в голове различные варианты организации поиска столь опасной для крепости батареи. Науменко и Звонарев молчаливо следовали за ним.

– Я уверен, что подполковник Бутусов сумеет найти зловредную батарею, а быть может, и уничтожить ее, – задумчиво произнес Науменко.

– Неожиданный отход Фока с Волчьих гор поставил крепость в критическое положение. Хорошо, что японцы еще сразу не кинулись за нами и не ворвались в Артур на плечах отходящих частей. Несдобровать бы нам при нашей неурядице, – отозвался Кондратенко.

– Недаром же Стессель даже пошел на отстранение Фока от оперативной деятельности, – поддакнул Науменко.

– Это не отстранение. Фок назначен начальником общего резерва с подчинением непосредственно Стесселю. Получается, что Смирнов, хотя и является комендантом крепости, но распоряжаться резервом без ведома начальника района не имеет права, – возразил Кондратенко.

– Район-то уже весь в руках японцев. Осталась одна крепость, подчиненная Смирнову как ее коменданту. Стессель, в сущности, сейчас ни при чем. Его власть кончилась с занятием района японцами.

– Тем не менее Стессель фактически командует всем, а Смирнов – ничем. Тут трудно что-либо понять. Потребуются разъяснения из Питера или Маньчжурии[2], – продолжал сетовать Кондратенко.

Несмотря на позднее время – было около полуночи, – Бутусов еще не спал и встретил гостей, как всегда, весьма радушно, пригласив генерала и его спутников к столу. Кондратенко быстро объяснил подполковнику цель своего позднего визита. Ознакомившись с районом, который надо было осмотреть, Бутусов сказал:

– До рассвета не успеем его как следует обшарить. В пять светает, через полчаса выступим. На поиск останется всего четыре часа. Надо спешить. – И он вышел, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Через полчаса отряд выступил. Кондратенко, как всегда, напутствовал солдат. В зеленой форме пограничники были совершенно незаметны в ночной темноте. Мягкие соломенные туфли-зори делали движения солдат бесшумными, хорошо пригнанная амуниция нигде не звенела и не скрипела. Традиционные у пограничников папахи были заменены защитными фуражками.

– К утру будет туман, – потянул носом воздух Бутусов. – С моря тянет влагой, и звезды сильно мигают. Я, ваше превосходительство, беру с собою трех китайцев, в том числе садовника генерала Белого. Они жители тех деревень, где сейчас находятся японцы, и послужат нам проводниками ночью. При нужде останутся и на день в японском тылу для розыска батареи.

– Доверия-то они заслуживают? – спросил генерал.

– У одного японцы изнасиловали и убили жену, у другого зарезали отца, у третьего сожгли дом. Им есть за что мстить японцам. Я их знаю уже несколько лет и вполне доверяю им.

– Раз так, значит, все в порядке. Китайцы могут быть нам очень полезны, – согласился Кондратенко.

Бутусов отдал несколько коротких распоряжений, и отряд неслышно двинулся. Люди шли налегке, без шинелей и вещевых мешков, но с саперными лопатами и пироксилиновыми шашками.

Стояла теплая, тихая, безлунная ночь. Легкий туман закрывал долины и овраги. Тишина нарушалась лишь лаем собак и воем шакалов, да в ароматной по-ночному траве неумолчно трещали цикады, чуть шелестел гаолян. Нигде не было слышно ни единого выстрела, только белые ленты бессонных крепостных прожекторов, то затухая, то разгораясь, скользили по окрестным сопкам и долинам.

Отряд Бутусова быстро добрался до сторожевого охранения и здесь остановился. Собрав у себя в небольшой придорожной фанзе командиров рот и взводов, подполковник еще раз указал по карте районы поисков и направление движения каждого взвода. Затем вызвал проводников-китайцев. Они должны были провести пограничников в японский тыл, где предполагалось расположение зловредной батареи.

Пять взводов двинулись по указанным направлениям, а три остались в резерве. Пройдя сотню шагов, солдаты растаяли в ночном сумраке.

Прошло томительных полчаса. По-прежнему все было совершенно спокойно, только в некоторых местах вой шакала вдруг то замолкал, то начинался с новой силой. Солдаты, лежа в придорожной канаве, чутко прислушивались к окружающему, изредка перебрасываясь односложными замечаниями.

Вскоре прибыл ординарец от среднего взвода с донесением, что взвод благополучно перешел через речку и, сняв японских часовых, продвигается дальше в тыл неприятеля.

Бутусов довольно крякнул, потянулся своим невысоким, но коренастым телом и вполголоса приказал резервным взводам подниматься.

Вскоре они, рассыпавшись по гаоляну, неслышно двинулись вперед. Бутусов с несколькими солдатами шел по дороге. Справа неожиданно раздались беспорядочные выстрелы, но стрельба так же внезапно смолкла, как и началась, Наступившая затем тишина показалась особенно глубокой. Впереди запищала потревоженная птица.

Примолкнувшие было после выстрелов лягушки снова завели свой концерт. При свете электрического фонаря Бутусов справился по карте. До намеченного для поиска района оставалось еще около километра. Один за другим призывали с донесением ординарцы. Пограничники уже перевалили за первый хребет и теперь разыскивали злополучную батарею. Проводники-китайцы углубились в расположение японцев и собирали среди китайцев сведения о расположении японской артиллерии.

Бутусов приказал разжечь костры поярче и сидеть возле них.

– В зеленой одежде вы ночью сойдете за японцев. Они примут вас за своих и не будут думать об опасности, – пояснил подполковник.

Громкий взрыв впереди прервал разговор. За первым взрывом последовало еще несколько, вспыхнула сильная ружейная перестрелка. Совсем близко раздались бешеные крики «банзай». Бутусов с резервными взводами скорым шагом двинулся на выстрелы. Ночная тишина сменилась грохотом взрывов, треском ломаемого гаоляна, топотом людей, вскриками и призывными свистками командиров.

– Бей японца штыком, не давай ему кричать, – приказывал Бутусов.

Ночь огласилась гулкими орудийными выстрелами, разрывами снарядов и гранат. В воздухе ярко вспыхивали букеты шрапнелей. Бой быстро разгорался.

С хребта Бутусов пытался рассмотреть, что делалось в низинах, но туман мешал что-либо разобрать в темноте. Сквозь тьму в различных местах мелькали огоньки ружейных выстрелов, справа брызнула пулеметная очередь. Неожиданно запылала кем-то подожженная китайская деревня. Красноватый, колеблющийся свет пожара осветил несколько дворов и часть деревенской улицы, по которой метались человеческие фигуры. Справа взвилась к небу, оставляя за собой искристый след, ракета и, разорвавшись, рассыпалась целым каскадом ярких звездочек, которые, медленно оседая вниз, освещали землю ослепительно-белым светом.

Бутусов засвистел. Тотчас ему ответили с разных сторон – перед ним выросли темные фигуры солдат.

– Третий взвод взорвал пушку, с трех других снял замки и прицелы, – доложил один из них и в качестве вещественного доказательства положил на землю прицелы.

– Где сейчас взвод?

– Японец дюже наседает, отходит взвод сюда, сейчас здесь будет.

– Первым взводом захвачено два пулемета с лентами, батареи не нашли, – доложил следующий солдат.

– Второй взвод взорвал две пушки, прислугу побил. Японцев захватили врасплох и многих покололи, – доложил еще один ординарец.

Другие два взвода налетели на бивак пехотного полка, устроили большой переполох, но затем едва ушли от наседавших со всех сторон японцев.

– Передайте приказ во все взводы: отходить за речку и дальше. Я с резервом останусь здесь, чтобы прикрыть ваш отход. Поскорее доставляйте в тыл раненых, – распорядился Бутусов.

Рассыпавшись вдоль хребта, резервные взводы встретили японцев дружными залпами. Трудно было рассчитывать на попадание в такой темноте, но японцы все же не осмелились идти дальше и стали окапываться. С долин пополз густой туман, под прикрытием которого пограничники, вынеся всех раненых, благополучно вернулись на линию русского сторожевого охранения.