Избранник - Степаненко Андрей - Страница 16

— Как это? — не понял Сашка.

— Аэропорт перекроем, — не отрываясь от телефона, отмахнулась Неля.

Сашка ошалело моргнул, покачал головой и отправился принимать душ. Он ни фига не понимал.

Менее чем через полчаса в квартире собрались все те двенадцать человек, что в день приезда накачивали Сашку «Силой». И как только последний человек зашел в дом, дядькины друзья начали выходить из квартиры. Сашка закрыл дверь на ключ и побрел следом. Он всё еще не въезжал, что, собственно, происходит, и, лишь когда «форд» встал на другой стороне моста и все вышли, сообразил, что они идут все на ту же самую сопку под названием Шаманка.

«Наверное, у них там зенитная установка!» — вспомнив Нелину угрозу о блокаде аэропорта, подумал он и горестно рассмеялся.

На полпути к вершине взошло желтое утреннее солнце, и вскоре он содрал с себя куртку, а затем и начал расстегиваться. И всё равно было жарко.

Дядькины соратники бодро поднимались в гору по хорошо протоптанной в зарослях кедрового стланика тропе. Но затем тропа круто шла вверх, и кое-кого из отвыкших от подобных переходов горожан начало даже поташнивать от нагрузок. Сашка и тот порядком выдохся и начал приостанавливаться. Но каждый раз Неля участливо окликала отстающих, убеждая, что осталось немного, и они через силу прибавляли скорости. И лишь когда в лицо ударил пронзительный студеный ветер, группа остановилась. Это была вершина.

Здесь, наверху, ветер был настолько резок, что Сашка даже подумал, что, не прикрывай Шаманка эту небольшую долину собой, никакого городка могло и не возникнуть. Просто из-за холода.

«Соратники» мгновенно расселись полукругом, Сашка — чуть поодаль, и Неля начала:

— Олег, сколько у нас времени до прилета? — Синеглазый бородач глянул на часы:

— Еще одиннадцать минут.

— Хорошо, — кивнула Неля. — Успеваем. Значит, так... что делать, помните?

— По-омним... — нестройным хором откликнулась аудитория.

— Тогда помолимся.

Сашка застонал: переться на такую высоту, чтобы выслушать молитву во спасение дяди Жени? Большего маразма он и представить себе не мог!

«Лучше бы ты с мужем хорошо переспала... дура» — обессилено пробормотал он и махнул на всё рукой.

Публика нараспев произнесла какую-то самопальную, определенно в этом же самом городке придуманную молитву, естественно направленную к Силе — куда же еще? — а затем Неля подала знак, и Сашка неожиданно для себя насторожился. Ибо в воздухе отчетливо повеяло угрозой. Он не мог себе этого никак объяснить, но ему стало страшно. Очень страшно. Вокруг словно раздавалось невнятное гудение, от которого и его тело, и, кажется, даже камни под ним словно мелко задребезжали.

— Черт! — выдохнул он и сразу же поймал на себе строгий взгляд Нели и прикрыл рот ладонью:

— Извините... — Он видел, что группа сидит в совершенном молчании, но также он знал, чувствовал: что-то происходит.

Тело покрылось омерзительным липким потом, а под черепной коробкой билась только одна мысль: бежать! Как можно дальше! И тогда на той стороне долины сверкнула молния, и только он подумал, что ему померещилось, как на всю округу басисто пророкотал гром. Сашка вздрогнул и вгляделся: над грядой сопок на той стороне долины стремительно собирались в клубок черно-фиолетовые тучи. В лицо ударил шквальный, почти ледяной ветер, сверкнула еще одна молния, и еще, а потом началось! Он помнил это деревенское поверье о том, что свистом легко можно вызвать ветер, особенно когда надо веять зерно; он понимал, что за крестным ходом, призванным остановить засуху, должно скрываться и рациональное основание, но то, что происходило теперь, не лезло ни в какие ворота.

Сашка видел всё как на ладони. Разостлавшийся внизу маленький беспечный городок словно подвергся нападению кочевой банды. Дождь сплошной стеной обрушился на городские кварталы, ветер пригибал тощие лиственницы и кривые сосны чуть ли не к асфальту, и порой даже казалось, что слышится звон битых стекол и отчаянные вопли автомобильных сигнализаций. Видимость падала настолько стремительно, что вскоре Сашка уже не мог разглядеть, что творится в городе, хотя еще различал уходящий за сопку край побелевшей от града главной трассы. А потом и сама трасса полностью скрылась за серой пеленой стихии. Снова громыхнуло, и Сашка вдруг увидел, что слева от города, там, где должен быть аэродром, мечется маленький, совершенно беззащитный перед этим шабашем потревоженной природы «кукурузник», точно такой, как тот, на котором он прилетел сюда. И точно такой же, как тот, на котором должен был прилететь из области мэр города Хомяков. Сашка зачарованно смотрел, как отважно борется летчик с налетевшей стихией, как делает он круг за кругом, пытаясь то ли переждать шквал, то ли всё-таки найти брешь в сплошной пелене дождя и града. Но видимость стремительно ухудшалась, и самолет в считанные секунды просто исчез из виду, а вскоре, судя по звуку, снова начал набирать высоту. «Сдался!» — понял Сашка.

Сюрреалистический, паранойяльный план «перекрыть аэропорт» был приведен в исполнение — быстро и беспощадно.

«Мама родная! Они и вправду это смогли!» — подумал он и закрыл глаза.

Трудно сказать, сколько он пробыл в этом странном, подвешенном состоянии, но потом его тронули за плечо:

— Всё, Сашенька, вставай.

— А? Что? — дернулся он.

— Всё, Сашенька, — заглядывала ему в глаза Неля. — Мы уходим. Ты с нами?

Ее зрачки снова почти выпрыгивали из глазниц.

— Нет, спасибо, — отшатнулся он.

— Как знаешь... но Евгений Севастьянович приказал закругляться.

«Евгений Севастьянович приказал закругляться... — эхом отдалось у него в голове. — Евгений Севастьянович приказал...»

Группа снялась и так же дружно, как пришла, заторопилась вниз. А он всё сидел и не мог даже пошевелиться.

Дело было не только в рукотворной буре. И не в том, что дядя Женя на расстоянии в несколько километров приказал им сворачиваться. И даже не в зрачках — черт с ними, со зрачками! Жутче всего было то потрясшее его до самого основания чувство, которое он испытал в самом начале.