Игрушка императора - Звездная Елена - Страница 14

– Снова разочарование? – предположила я.

– Хуже, – печально ответил кесарь. – Несмотря на всеобщую ненависть, ты была слишком доброй, отвратительно отзывчивой, у тебя даже появились друзья, пусть всего трое – няня, министр Авер и повар Кинтар, но все же.

И вдруг сказанное обрело ясность – меня с самого начала оградили от матери, чтобы воспитывала не она?

– Да, – спокойно подтвердил кесарь. – Мне не нужна была милая принцесса.

– Да?! – я в ярости схватила листок со стола и начала разрывать его на мелкие клочки. – А кто же вам требовался? Злое, эгоистичное, жестокое, ненавидящее весь мир отродье?

Император рассмеялся, громко и язвительно. Затем кивнул и даже подтвердил:

– Совершенно верно.

Каково это – в двадцать лет узнать, что ты никакая не всесильная и обладающая властью наследница Оитлона, а всего лишь игрушка одного не в меру могущественного кесаря?! Гадко это! Гадко, мерзко и страшно! Я в ужасе взирала на императора Араэдена и просто не желала верить в очевидное… Это же я! Я, Катриона Ринавиэль Уитримана, способная выжить везде и в любых условиях! Это я, правящая железной рукой процветающим Оитлоном, а отныне и Прайдой! Это я… я… всего лишь игрушка… просто его игрушка…

– Поверить не могу, – простонала я.

Кесарь продолжал играть с моими волосами, пропуская пряди между пальцами, и почему-то грустно произнес:

– Я тоже. До сих пор не могу поверить. Должен признать, нежная моя, увидев тебя, я осознал крайне неприятное – на отведенную роль ты не годишься совершенно. – И как-то совсем печально кесарь добавил: – Впрочем, и принять тот факт, что пророчество имеет реальный шанс исполниться, я также не смог… не сумел… не пожелал в тот миг.

– И вы швырнули меня в стремнину политических игр! – догадка пришла внезапно.

– Именно, Катриона, – кесарь загадочно улыбнулся. – Именно так…

– Зачем? – в очередной раз спросила я.

Император вновь рассмеялся. Его смех, негромкий и издевательский, становился все громче… Вот только появилось ощущение, что насмехался Араэден скорее над… собой. И хохот стих, а странные, подобные кристаллам глаза чуть сузились, пристально взирая на меня.

– Я устал от одиночества, Катриона… – глухим, столь незнакомым мне голосом произнес кесарь.

Некоторое время напряженно ждала продолжения, но Араэден молчал, опять глядя куда-то сквозь стены, хотя и продолжал удерживать меня. О чем размышлял мой венценосный супруг в это время? Я не знаю. Я просто старалась не думать. Не думать, не думать, не думать… Не допускать ни единой мысли!

– У тебя это хорошо получается, – отозвался кесарь.

– Мне бы хотелось узнать еще кое-что…

Скептическая усмешка императора Араэдена была плохим утешением, зато явным намеком.

– Не здесь и не сейчас? – догадалась я.

– Именно, нежная моя.

А мне вдруг вспомнился разговор с Динаром и его возмущение по поводу того, что наш бессмертный делал мне подарки, причем каждый раз это были весьма полезные дары.

– Каждый раз это была еще и проверка, – кесарь вернулся к поигрыванию моим локоном. – И ты разочаровала меня лишь раз.

– С собакой?

– Именно.

– Но она же была магическая, – возмутилась я. – Поэтому я и обратилась к магам.

– Следовало думать головой, а ты поддалась страху наказания, страшась моего гнева.

Не думать, не думать, не думать… Делать выводы я буду потом, позже… значительно позже… В тишине и одиночестве.

– Наивная моя, – кесарь потянулся и легко поцеловал локон, с которым поигрывали его длинные пальцы, – я скажу лишь раз, Кари Онеиро, и постарайся запомнить…

– Кто? – невольно перебила я.

– Ты, – раздраженно пояснил кесарь. – Кари Онеиро.

– В каком смысле?

Он усмехнулся в ответ, и стало ясно – смысл останется максимально скрытым в тумане.

– Хорошо, но что означает это ваше «Кариэонеириэ»?

– Кари Онеиро, – поправил император. – Черная Звезда.

– Это значение?

– Дословный перевод.

Невольно задумалась над именем Катриона… Других Катрион во всей Прайде не имелось, что наталкивало на размышления. Вспомнила, что лучше не думать… компания неподходящая.

– Так что я должна запомнить? – вежливо интересуюсь у кесаря.

Араэден как-то недобро глядел на меня и все же ответил предельно лаконично:

– В Рассветном мире для меня нет тайн.

– Это похвально!

Мне хотелось уйти, и вообще имелась объективная необходимость пойти все обдумать. И срочно. Попыталась встать повторно, но мне этого вновь не позволили.

– Ты не поняла, да, наивная моя? – вопросил кесарь.

– Да! – решительно согласилась я. – И мне требуется время на обдумывание, посему отпустите меня, пожалуйста!

– Не поняла-а-а… – протянул кесарь.

– Я все поняла! – угрюмо сообщаю супругу. – Но мне следовало бы осознать раньше, почему все вокруг убеждены в том, что император мне благоволит. Или почему я получаю бесценные по своему значению дары, в то время как о днях рождения остальных подданных вы и не вспоминаете. Мне следовало бы о многом задуматься ранее, но… – Я нервно прикусила губу, пытаясь успокоиться. – Но понимание происходящего ничего не изменило бы, так?

Величественный кивок кесаря подтвердил мои худшие предположения.

– И остается вопрос: какую роль в ваших грандиозных планах предстоит сыграть мне? – Да, я все же произнесла это.

– Жены, – спокойно ответил Араэден.

– Жены? – переспросила я. – Невероятно! То есть с самого начала?..

– Еще до твоего рождения, – с усмешкой напомнил он.

Не думать… Не получается… К гоблинам! Я уже собиралась высказать все, что я по этому поводу думаю, как кесарь улыбнулся… ласково… Вся моя ярость и бравада испарились в мгновение. Перед глазами пронеслись пейзажи уничтоженного Мирата, казни неугодных кесарю… пытки тех, кто посмел ослушаться даже в малейшем.

– Мне, наверное, пора, – я попыталась встать.

Нужно уходить, и срочно, пока меня тут не препарировали за излишнюю разговорчивость и вольнодумство. А потом подальше от дворца, как можно дальше!

Взгляд императора стал задумчивым… И кто меня просил высказываться? И ведь знаю, прекрасно знаю, что с кесарем лучше молчать и во всем соглашаться, а иначе…

– И ты еще смеешь осуждать меня за жестокость? – супруг совсем уж ласково улыбнулся… – Можешь идти. Как я уже сказал, все внутренние дела Прайды на тебе. Развлекайся. Но, нежная моя, ограничим собственно пределы твоих развлечений.

Резкое движение – и стальные пальцы обхватили затылок, заставляя прижаться губами к его губам. И на сей раз приятные и волнующие ощущения несли в себе оттенок какой-то горечи и утраты. Я физически чувствовала, что теряю что-то… что-то важное и нужное, и от слабости вдруг закружилась голова.

Все прекратилось в то же мгновение.

– Перестарался, – сверкающие глаза супруга пристально изучали мое явно побледневшее лицо. – Придется исправить.

Блеск странных глаз императора вдруг стал каким-то завораживающим, и, по мере того как кесарь приближался к моему лицу, сердце начинало биться все медленнее… Чтобы замереть, едва его губы вновь коснулись моих. Легко, едва ощутимо, затем страстно, почти обжигая… Я же абсолютно перестала понимать происходящее, и только жуткий, леденящий душу страх все усиливался, и безумно хотелось закричать от ужаса, а еще позвать на помощь почему-то Динара.

Император замер. Затем медленно отстранился, неотрывно глядя в мои глаза. И почему-то мне казалось, что он очень зол, хотя, по сути, злиться должна была я.

– Ступай, – ледяным тоном приказал кесарь, отпуская меня.

Мой нервный реверанс – и я покидаю странный кабинет, стараясь не смотреть на стол, стараясь не думать о произошедшем, стараясь не думать о будущем! И я размышляю только о том, как сообщу об объединении министерств и… спущусь по этой лестнице.

– Ладонь к стене! – прозвучал злой голос кесаря, и дверь за моей спиной захлопнулась.

Дрожащей рукой я прикоснулась к каменной кладке и с удивлением отметила, как сократился путь. Лестница ранее являлась винтовой, а сейчас стала прямая и даже была видна дверь в конце… Ради подобного можно было и кровью пожертвовать.