Кот, который умел искать мины (Оборотень в погонах) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 1

Владимир Серебряков

Андрей Уланов

Кот, который умел искать мины

ПРОЛОГ,

или О ПРОФЕССИЯХ

Всеволод Серов, четверг, 10 июня

Клиент задерживался.

Собственно, в этом не было ничего такого уж удивительного. Людям вообще свойственно опаздывать, а уж богатым и влиятельным – тем паче. Некоторые из них вообще считают это своей обязанностью.

Но все равно – когда мои часы показали, что клиент задержался уже на двадцать минут, я начал тревожиться. Точь-в-точь как в популярном анекдоте: «Уж не случилось ли с ним чего?»

Ковер, правда, был на месте. Огромный, в дюжину локтей, «слейпнир», яркий, словно его спряли только пять минут назад. Шикарная «тряпочка», у которой был только один недостаток – отсутствие усиленной защиты. Недостаток, конечно, с точки зрения моего клиента. Удивительная неосмотрительность со стороны человека, нажившего столько недоброжелателей. Будь ковер усилен, мне бы пришлось выдумывать что-нибудь похитрее.

А, наконец-то! Дверь офиса величаво распахнулась, и на пороге объявилась туша моего уважаемого клиента. Господин Сумраков Глеб Никитович, почтенный чародей и купец – по совместительству, а также весьма сильный колдун и лидер организованной нечисти – по основной работе. Он спокойно направился к ковру, ничуть не подозревая о том, что его спокойно и вдумчиво изучают в десятикратную зрительную трубу, к которой добрые немецкие гномы не забыли привинтить отличнейший штуцер.

Я дождался, пока уважаемый Глеб Никитович взгромоздит свою тушу на ковровые подушки, и плавно нажал на спуск.

В тысяче локтей от меня голова господина Сумракова внезапно взорвалась кровавыми ошметками.

Грохнуло так, что мне моментально заложило уши. Все верно, глушащее заклинание отразило звук, ушедший вперед, а, поскольку в природе ничего бесследно не пропадает, позади ствола выстрел прозвучал вдвое громче. Я сглотнул и помотал головой. Черт, второй раз уже забываю открыть рот перед выстрелом!

Так, теперь быстро, быстро – разобрать штуцер. В разобранном состоянии он отлично помещается в футляр, в котором любой прохожий сразу опознает некий музыкальный инструмент. Правда, никогда, даже под страхом смерти, не сумеет сказать, какой именно.

Напоследок я достал из кармана небольшую «грушу» и несколько раз сжал. В воздухе повисло облачко золотистой пыли. Впрочем, к тому моменту, когда на чердаке появится наше дорогое благочиние, пыль давно уже осядет.

Отличнейшая вещь эта самая индийская пыль. В ее состав входят, если мне не изменяет мой склероз, – золотой лотос, толченые кости, перец и еще много чего. Напрочь отбивает чутье как у благочинских магов, так и у служебных собак. Собаки, честно говоря, меня волнуют куда больше магов – последние, то есть те из них, кто еще не сбежал из нашего родного, но очень уж бедного благочиния на вольные хлеба, меня днем с огнем не учуют. Но – от осторожности еще никто не умирал. Тем паче что отсутствие следов – тоже, в какой-то мере, след.

Из подъезда я вышел как раз в тот миг, когда мимо него пробегал, свистя во все легкие и старательно придерживая шашку – чтоб не била по ногам, – первый серафим. Немногочисленные прохожие – я в их числе – провожали его удивленно-озадаченными взглядами до тех пор, пока он не скрылся за углом дома, после чего дружно пожали плечами и направились кто куда. Я, например, на остановку, благо в другом конце улицы уже показался троллейбус.

М-да. Может, у этого тролля подходила к концу смена, а может, просто настроение было соответствующее, но катил он – как бог на душу положит. То налегал на педали так, что троллейбус разгонялся килолоктей до восьмидесяти, надсадно скрипя и угрожая развалиться на каждом булыжнике, то вовсе переставал крутить, и даже за руль держался только одной рукой, а второй усиленно помогал своей голове глазеть по сторонам.

Меня хватило на два перегона такой езды, после чего я вывалился наружу, отдышался, оглянулся в поисках такси – как обычно, ни одного ковра в шашечку поблизости не наблюдалось, – вздохнул и кликнул извозчика.

Вообще-то я ничего не имею против троллей. Скорее наоборот. Никогда не забуду, как такие вот зеленые ребята из 512-го отдельного мостостроительного батальона за сорок минут перекинули мост через ущелье, и не абы какой, а мост, который выдержал эскадрон кирасир. А провозись они еще столько же – и нас бы даже кирасирская дивизия не спасла, потому как спасать бы уже было некого.

Так что против зеленых я, в общем, ничего не имею. Хорошие ребята, миролюбивые. Ну, разве что, когда надерутся, тогда да. Тогда держись. Тут уж ноги в руки. А то с пьяного тролля известно какой спрос. Но троллейбус – это просто какая-то насмешка над старым добрым энтобусом!

– Приехали, барин.

– Сколько?

– Полтинничек.

Однако! Дерет как с покойника!

Распространяться, правда, на тему упадка нравов в обществе мне не хотелось, тем более что извозчик наверняка мог бы порассказать на эту тему куда больше меня. Поэтому я без разговоров полез за кошелем и, покопавшись, извлек оттуда два кругляша.

– Держи.

Извозчик ловко подхватил монеты, убедился, что на одной стороне лакированных деревяшек вырезана цифра 25, а на второй честь по чести красуется Микола-угодник, и осклабился:

– Благодарствую, господин хороший. Н-но, пошла!

Я неодобрительно покосился на кучку навоза, вываленную конягой аккурат напротив витрины моего магазинчика – кликнуть дворника, что ли? – и толкнул тяжелую стеклянную дверь, на которой аккуратными серебряными буквами значилось: «Декоративные аквариумные рыбки». Чуть пониже и более мелкими буквами в полном соответствии с недавним распоряжением господина градоначальника была выведена фамилия хозяина заведения, то есть моя – Всеволод Серов. Фамилия, между прочим, самая настоящая, так что прошу любить и жаловать.

На звук дверного колокольчика среагировали двое, единственные – если не считать рыбок и мотыля – живые существа в магазинчике. Первый из этой парочки, старший приказчик, старший продавец и прочая и прочая, а также (что главное) мой бывший однополчанин Шар (Шаррон ап Идрис ыд Даэрун Аыгвейн и так далее, он же Шарапов по паспорту), на секунду приподнял взгляд от амбарной книги и непочтительно буркнул:

– Явился, наконец-то.

После чего снова погрузился в книгу.

Второй постоянный обитатель магазина – свернувшийся на аквариуме под потолком черно-белый кот – слегка приоткрыл один глаз, чуть развернул ухо и зажмурился обратно.

Все ясно.

– Разленились вы на гражданке, – громко констатировал я, старательно вытирая туфли о коврик. – Совсем от рук отбились. В помещение заходит старший по званию, а они что? Некоторые, особенно некоторые хвостатые, могли бы встать и поприветствовать.

– А не-хвостатым можно сидеть? – поинтересовался Шар, переворачивая страницу.

– К не-хвостатым это тем более относится, – сообщил я. – А то пружины заржавеют.

Шар поднял голову, посмотрел на меня, тяжело вздохнул и выпрямился.

Эльфа не часто встретишь за прилавком. Даже полуэльфа. А в Шаре человеческой крови хорошо если четверть. Позволить себе продавца-эльфа могут разве что крупные универмаги – одного на весь зал, или шикарные дорогие бутики для жен «новых русских». Но порой случаются исключения. Иногда эльфу может не повезти. Например, он может однажды ночью, за два месяца до дембеля, проморгать итальянскую мину-ловушку. И наступить на нее.

Правую ногу Шару ампутировали до колена. Левую – чуть выше.

– Ну, а ты чего разлегся? – спросил я кота. – Тебе что, особую команду «Подъем!» нужно?

Кот снова приоткрыл глаз, зевнул, потянулся и лениво – он это умеет, когда хочет – сверзился на пол. Вода в аквариумах слегка вздрогнула.