Цена счастья - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 21

Простуда была? Была, и раньше спину ломило, сквозняки есть, а бани-то тут нет, с прогреваниями швах…

Болезнь таки определялась.

Да и лечение… это она сможет, у нее есть и мази, и обезболивающее… есть все необходимое.

Так что король был осмотрен, напоен лекарством, разведенным в горячем вине, укутан одеялом, а сама Лиля осталась сиделкой у его постели. Нет уж. Этого пациента она никому не доверит.

Эдоард, услышав о том, что дней через десять он встанет на ноги, а потом и бегать будет, вздохнул с облегчением. И тут же получил горькую пилюлю: только при полном покое в начале лечения. Нравится не нравится – за чудесами к Альдонаю. А на земле их никто творить покамест не выучился.

Ругаться король не стал. Просто вызвал секретаря и приказал на ближайшие пять дней отменить все приемы, а документы приносить к нему в спальню, о чем тут же был отдан приказ камердинеру.

Старик, кстати, смотрел на Лилиан с уважением, когда понял, что это не просто очередная титулованная баба, а почти лекарь и знает, что делает.

Сам король собирался принимать придворных в спальне. В небольшом количестве, чтобы видели, что король просто приболеть изволил, но скоро выздоровеет и еще всем головы поотрывает.

Лиля не возражала, но поставила условие – с обезболивающим. И желательно, чтобы она далеко не уходила.

Король не спорил. Алисия смотрела на все это, и все чаще на нее накатывали сомнения и даже ужас.

Домашняя девушка не могла так себя вести. Даже если она училась у известного докторуса. Это было неправильно, не так, не то…

Что-то было в Лилиан непонятное, странное, разумное… хотя не враждебное, спасибо и на том. И Алисия боялась. Но другой надежды не было.

Если Эдоард умрет сейчас, пока Рик в пути, при раскрытом заговоре… не-эт, король должен быть на троне, иначе вспыхнет бунт. А кто сможет его предотвратить?

Альдонай, помилуй…

Лиля думала примерно о том же.

Она попросила у Алисии что-нибудь почитать из дворцовой библиотеки – и сидела у постели короля.

Приехал Тахир, и был радостно встречен. Лиля реквизировала у него несколько мазей и пару обезболивающих.

– Сойдет.

– Ваше величество, – поскребся в дверь камердинер. – Разрешите?

Эдоард кивнул.

– Ваше величество, тут докторус…

Эдоард посмотрел на Лилю.

– Хотите – послушайте. – Лиля усмехнулась. – Только на кровопускания и клизмы не соглашайтесь. При вашей болезни от них больше вреда, чем пользы. Да и вообще, кому это серьезно помогало?

Эдоард пожал плечами, но камердинеру дал знак – впустить. И в спальню короля влетел… попугай?

Это было нечто такое… зеленая туника расшита диким количеством камней, нежно-голубые штаны отделаны чем-то вроде лент, на шее большой розовый бант… плюс еще волосы, засыпанные мукой и увенчанные чем-то вроде разлапистого желтого банта… жуть!

– Ваше величество, я узнал – и примчался к вам! Обещаю! Через день вы будете уже на ногах!

Лиля, спрятавшись за пологом кровати (а пыли-то, пыли…), ухмыльнулась. Ты бы хоть узнал, чем пациент болеет… Умник!

Умник ухватил с поклонами короля за руку и принялся изучать ногти. Потом перевернул и уставился на ладонь.

Попросил показать язык. Плюнуть ему в ладонь. Эдоард все это проделывал стоически. Лиля пока терпела.

После изучения плевка мужчина глубокомысленно изрек:

– Цвет слюны неровный, синеватый. Это свидетельствует о нарушении функции главной мозговой железы. Полагаю, необходимо кровопускание.

Ага, неровный, синеватый… Болван!

Черникой короля напоили! Отваром с добавлением ягод черники! Лиля сама же и добавила, на всякий случай. Королю только запора сейчас не хватало, при невралгии, когда каждое усилие – уже боль. Нет уж. Пусть хоть в туалет ходит без напряжения. Его бы еще на диету, а то знает она, что короли едят.

Неправильное питание – залог болезни. Запоры, поносы, проблемы с кишечником – а там и все остальное ждать себя не заставит.

– Мне не нужно кровопускание. – Эдоард был вполне уверен.

– Ваше величество! Но железа! Она явно воспалена! Давайте тогда я вам дам промывательное! Великолепная вещь!

И что самое печальное – кому-то поможет. Если обожрался или от запора страдаешь. Но при невралгии добавлять еще и рвоту? Когда ни охнуть, ни вздохнуть… каз-зел!

– Засуньте его себе в…

Лиля едва не присвистнула. Какие слова наш король знает!

– Вон из моей спальни. И со двора. Вы уволены!

– Ваше величество, воспаление…

Лиля выступила призраком. Не удержалась. А еще жалко Эдоарда стало. И так мужик на последних каплях воли держится.

– Спорить с волей короля? Ах ты дрянь!

Докторус аж подпрыгнул. И заверещал что-то о безмозглых бабах и их происках.

Лиля марать руки не стала. Хлопнула в ладоши.

Камердинер не заставил себя ждать.

– Его величество изволил выгнать этого болвана, – проинформировала графиня уж вовсе злорадно.

Слуга перевел взгляд на короля, поймал подтверждающее движение век – и истошно затрезвонил в колокольчик.

Пара гвардейцев возникла как из воздуха. Докторус был подхвачен под руки и выкинут взашей.

Лиля подсела к королю.

– Все будет хорошо, ваше величество. Обещаю, вы поправитесь. Только на кровопускание не соглашайтесь…

Эдоард еще раз согласно опустил веки.

– А теперь вам бы поспать. А вечером я вас разбужу, обещаю. Часа за три до заката.

Эдоард кивнул.

Сильные руки подхватили его, помогли принять положение, в котором он мог лежать и не ощущать боль так сильно, чуть поддержали, поправили подушку, чтобы было удобнее.

Эдоард прикрыл глаза.

– Вы… здесь?

– Обещаю никуда не уходить, пока вы не проснетесь. – Лиля посмотрела на кресло. Удобное. Сойдет. – Спите, ваше величество. Все будет хорошо. Спите.

Ну, с «хорошо» она явно погорячилась. Но хоть бы выздороветь.

Эдоард сомкнул веки – и провалился в тяжелый сон без сновидений.

– Пусть его величество выспится. – Лиля повернулась к Алисии. И вздрогнула. Та смотрела так…

– Кто ты?

Лиля все поняла, но сдаваться не собиралась.

– Лилиан Иртон. В девичестве – Брокленд.

– Не верю. Ты другая, ты какая-то странная…

– Мы еще поговорим об этом. Я та же Лиля. Я могу повторить, что вы мне сказали, когда мы венчались с Джерисоном, я могу припомнить все, что на вас было, да и мой отец не признал бы самозванку, разве нет?

– Но ты…

– Я – Лилиан. А то, что я изменилась… кто бы не изменился, побывав практически в гостях у Альдоная?

Алисия покачала головой. Но настаивать не стала. Расскажет. Никуда не денется. Действительно, не при людях…

Эдоард просыпался пару раз. Лиля напоила его травяным чаем с медом – и король опять провалился в тяжелый сон.

А вечером с докладом заявился Ганц.

Лиля, которая, перенервничав, уснула на кушетке прямо в королевской спальне, встретила его сама.

– Ганц, рада вас видеть.

Лэйр поцеловал ей руку.

– Графиня… Что с его величеством?

– Если Альдонай смилуется – скоро будет здоров.

Лиля не понимала, почему ее так легко допустили к королю. А ларчик просто открывался. С больными королями не спорят, особенно когда во дворце что-то непонятное, а гвардия выглядит очень… недружелюбной. Больные короли сносят головы ничуть не хуже здоровых. Да и камердинер дал нескольким людям подсмотреть в щелочку.

Король спит, графиня читает книжку, иногда поправляет больному одеяло или подушку.

Кроме того, по дворцу пополз слух, что его величество простудился, но вскоре встанет. Так что… придворные просто не нарывались.

Исключение пыталась составить баронесса Ормт, но камердинер послал ее так витиевато, что сам половины не понял, а на вопли «казню!!!», «запорю!!!», «наглая тварь!!!» и прочее просто не обратил внимания. Было бы на кого. Таких у короля – ведро да телега. Курица глупая. Не до нее сейчас.

Баронесса прогулялась перед гвардейцами разок-другой и увяла.