Связанные пламенем (ЛП) - Фрост Джанин - Страница 39

И в этот момент, я с искрами из руки ощутила себя в смехотворном положении. Угадайте-ка, чьи услуги не были необходимы!

Слащавый голос Мари стал тверже.

– Ты можешь жечь объекты и места, но не можешь сжечь человека, пока не прикоснешься к нему, а ты никогда не прикасался ко мне, Колосажатель.

Влад рассмеялся низким и вкрадчивым смехом.

– Позволь освежить твои воспоминания: ты была человеком и бежала в винный магазин на Дофин Стрит. Какое совпадение, что я тоже находился тогда в Новом Орлеане. Хоть и не люблю болота, но тогда путешествовал с Менчересом и он настоял на встрече с Кости, жившим тогда здесь.

– Многие знают, что в молодые годы я управляла винным магазином, – сказала Мари, но, судя по тому, как скрипуч стал ее голос, она испугалась.

Медные глаза Влада наполнились зелеными проблесками.

– Сколько людей знали, что Грегор тоже был там? У нас с ним один родитель, как ты знаешь, так что мы были хорошо знакомы. Вот почему я сопровождал его на встречу с женщиной, которую он рассматривал на предмет добавления к своей линии вампиров, если она окажется полезной. Правда, тебе понадобилось... еще лет десять, чтобы убедить его в своей ценности, так?

Костяшки пальцев Мари побелели, когда она сильно схватила подлокотник кресла, как и я несколько минут назад.

– Если это правда, и ты не веришь моему слову без клятвы, что я не некромант, почему не попытался убить меня?

Глаза Влада полностью стали изумрудно-зелеными.

– Потому что если ты тот некромант, я рискну развязать войну с твоими людьми, но нет никакой необходимости в войне, если нет.

Мари откинулась назад. На лице, с ледяным выражением, появилась улыбка.

– Я тоже предпочту оставить тебя в качестве противника, чем сделать из тебя или твоих союзников врагов.

С этим, она провела кольцом по своей ладони и острый наконечник, который я не заметила раньше, разрезал ее плоть.

– Клянусь своей кровью, что я не тот некромант, которого ты ищешь, – сказала она, когда появились красные капли. – Если я вру, пусть моя кровь обернется против меня, как свидетель моего обмана.

В ожидании, я почти затаила дыхание. Как может выглядеть то, когда чья-то кровь оборачивается против ее владельца? Влад, должно быть, что-то задумал, потому что спустя несколько напряженных моментов он улыбнулся, поднял бокал и отпил вино, будто между двумя глотками вина не было огня, смертоносных призраков и угроз. Я кинула на Влада колкий взгляд, будто спрашивая: Мы закончили угрожать ей смертью?

Он оскалился в легкой улыбке, которую я перевела, как, пока да.

Я, наконец, села, но беспокойство послало еще больше тока в мою правую руку, которая теперь вспыхивала, как фонтан фейерверка на детском празднике. Мари посмотрела на руку скорее с любопытством, чем беспокойством.

– Они говорят, что ты можешь различить самый страшный грех при одном единственном прикосновении к человеку. И еще читать прошлое и находишь человека в настоящем, если прикоснешься к объекту, который этот человек держал. Верно?

– В основном, – осторожно сказала я.

Мари, бросив мне вызов, протянула руку.

– Так расскажи о моем.

Если бы я отказала, все пошло бы наперекосяк, так как Влад вынудил Мари дать клятву на крови с магическими последствиями. Хорошо, что утром он не накрыл меня своей аурой, иначе мне ничего не оставалось бы, кроме как прикоснуться к Мари и предполагать. Я не желала знать худший грех Королевы Вуду, но так или иначе взяла ее руку. Она дернулась от тока, направившегося в нее, несмотря на то, что я пыталась сдержать напряжение. Полагаю, я недостаточно старалась. Спустя мгновение, я перестала бояться казнить ее электричеством.

Я находилась в подвале своего дома, уставившись на женщину, укачивающую ребенка в попытке утихомирить его. Я сказала ей оставить ребенка наверху, пояснив, что это ребенок одной из служанок, но она притащила его сюда. Когда ребенок захныкал громче, одна из беглых рабынь простонала.

– Они услышат нас, – прошептала она. – Они убьют нас!

– Ш-ш-ш, – шикнула я на нее, но она права.

Этот патруль был известен жестокостью, а в маленьком, сыром подвале моего дома, находились рабы, сбежавшие с плантаций после восстания, и убившие нескольких белых хозяев.

Никого не волновала жестокость, которой подвергались рабы перед восстанием, или причастны ли эти беглецы к убийствам. Нет, их кровь прольется лишь из-за того, что они были рядом, когда пролили кровь белых. И если кого-то постигнет быстрая смерть, тому повезёт.

Ребенок вновь захныкал и набрал побольше воздуха, будто готовясь к полноценному воплю. Я смотрела на испуганных людей, которых поклялась защищать, некоторые из них были детьми.

Как только вопль ребенка достигнет ушей патрульных, мы все будем обречены. И именно в ту единственную, оцепенелую секунду, я сделала свой выбор.

Я родилась свободной. Они нет и заслужили такую же возможность получить свободу. Я сдержала всхлип, который был готов вырваться из моего рта, когда я подбежала к ребенку. Если бы на кону стояла лишь моя жизнь, я бы с удовольствием позволила плачу ребенка привести сюда патруль.

Но если они найдут нас, всех убьют... если только я не навлеку на себя проклятье, гарантируя, что все кроме одного выживут. Мое сердце разрывалось от боли, когда я оборвала плач ребенка, прижав руку к его рту...

Я врезалась обратно в настоящее, обугленные стены могильника заменили земляную насыпь переполненного подвала, где Мари скрывала рабов.

Я была напугана тем, что пережила, мое сердце все еще сжималось, ощущая ту же боль, что и Мари, когда она совершила тот ужасный, невообразимый поступок, потому что Мари жила в ужасное, невообразимое время, когда люди с ее цветом кожи даже не имели прав жить, уже не говоря о надежде, справедливости или милосердии.

– Что ты видела? – ее голос дрожал от властности.

Я не пересказала ее ужасный поступок. Вместо этого, произнесла лишь одно имя, навеки заклейменное в ее душе, чтобы Мари никогда не забывала преступление, которое спасло двадцать две жизни, пожертвовав одной.

– Луиза, – прошептала я.

Она дернулась, услышав имя ребенка, боль в ее взгляде была такой же, как и я испытывала, переживая самый худший грех Мари Лаво. Затем, поразительно быстро, она вновь стала из женщины с призраками прошлого добродушной хозяйкой с юга.

– Что же. Поскольку твои способности настоящие, кажется, у каждого из нас есть то, что каждый желает, правда Цепеш?

Влад вложил в улыбку столько смертельного намека, что я, чисто инстинктивно, немного отпрянула от него.

– Да. Можешь начинать составлять список имен колдунов, достаточно сильных, чтобы баловаться некромантией, а я закончу просить Лейлу психически читать каждого, чьи темные секреты ты желаешь выведать.

Глава 28

Когда Жак закрыл за нами ворота кладбища, я все еще была потрясена. Мари отсрочила мое считывание людей для нее, но мне не стало легче.

Если ей требовалось время на то, чтобы подумать кого она выберет, тогда она действительно в погоне за золотом, и кто знает какими будут последствия?

И все же она снабдила нас ценной информацией, и, если мы не уничтожим Шилагая и не снимем с меня проклятье, нам не придется волноваться о будущем долге перед Мари.

Мы были уже на полпути к нашему отелю, когда я смогла сформулировать вопрос о самых основных моментах сегодняшнего визита.

– Почему ты мне не сказал перед тем, как мы туда пошли, что считал Мари тем самым некромантом, который на меня наложил заклинание?

Влад посмотрел на меня явно забавляясь.

– Потому что ты еще плохо скрываешь свои эмоции, а врать и подавно не умеешь.

Это правда, но...

– Если ты подозревал ее, почему взял меня с собой?

– Запасной вариант, – заявил он. На мое вопросительное выражение лица, он продолжил. – Когда Мари дает согласие на встречу, у нее на это есть особые условия. Только та личность, которая попросила о встрече, может присутствовать, и этой личности гарантировано безопасное прохождение на встречу и уход с нее, именно поэтому я не взял с собой охрану. Если бы, Мари оказалась тем самым некромантом, я бы убил ее, но, чтобы совершить подобное мне бы понадобилась ты. Как моя жена, ты единственная личность, которой разрешается идти туда куда иду я, а также единственная личность, которая могла выстоять против Мари.