Драконий коготь - Баневич Артур - Страница 39

— Предчувствия? — фыркнул Венсуэлли. — Предчувствиями бабы богаты, особенно когда мужик в корчму отправляется. Ты, магун, старый дока, в такие штуки веришь?

— Мрачные предчувствия баб очень часто оправдываются, Венс. Даже если муж в избу целым и невредимым возвратится, то частенько, бывает, без штанов, а уж без гроша в кармане — всегда. Интуиция — не глупость. Это результат анализа давних, уже забытых сочетаний, совпадений, таящегося где-то в подсознании и порой спасающего нас, если мысль не поспевает за развитием событий.

— Не обижайся, мэтр, но Венсом-то меня зовут друзья. А моя мысль, за твоей не поспевая… предполагая, что есть за чем поспевать… ну, в общем, запускает интуицию. А интуиция говорит: «Не мудрствуй, человек, положись на опыт предков, натыкай в землю заостренных кольев и спи спокойно». План обороны у меня разработан в мельчайших подробностях, хотя, между нами говоря, я в Полыхача не верю. Может, я не очень-то образованный, если количеством дипломов измерять, но вон та полка с книгами, что над тобой висит, служит мне не для шика. Одни ученые рассуждения там стоят, некоторые из них — не поверишь! — даже куплены, ибо я не дуб какой, знаю, что за знания платить надо, если в захваченном имуществе такой книги нет. Там у меня, глянь, «Пресмыкающиеся, земноводные и драконы», есть «Охотничье искусство с элементами браконьерства, а также силколовли. Издание второе, исправленное». «О правильном крепостей возведении. Том третий: Земноводные постройки». Даже «Зеленые холмы Югонии» есть, хоть это беллетристика и указаний касательно охоты на драконов в ней не имеется. Короче, кое-что знаю. Знаю, на что дракон способен, а на что — нет, и ручаюсь тебе, что в обороне мы будем посильнее не только дряхлого Полыхача, а и всей его гадючьей, в смысле, драконьей, компании.

— В Лелонии, под Старогуцком, стольным градом, есть большое и красивое кладбище таких, как ты, трепачей. Невероятно большое, если принять во внимание, как мало оставлял могильщикам тамошний дракон и как мало досок требовалось под гроб.

— Не смеши меня, Дебрен. Было это страшно давно, что собой представляет лелонская техника, всем известно, к тому же, как поясняли тамошние хронисты — а в точности они не уступали нашей госпоже Солган, — проблема была не в нехватке доблестных воинов, а в недостатке денег и дурости чиновников. В «Охотничьем искусстве» есть целая глава, посвященная отрицательным примерам. Так, однажды против дракона послали роту лучников, а вместо стрел снабдили болтами для арбалетов, которыми совершенно нельзя было стрелять, зато дракону-шутнику, известному гурману, они, понимаешь, послужили шпажками, на которые на приемах кусочки сыра или чего там еще при закуске накалывают, чтобы руками, а в данном случае — лапами, не брать. В другой раз во время ночной атаки хоругвь наемников из Большой Лелонии заблудилась, потому что ей дали карты совсем другого города, и наемники до рассвета бились с королевской стражей. А то какой-то квартирмейстер, шкура продажная, телеги с провизией направил в драконью пещеру вместо осаждавших ее войск, в результате чего в лагере начался голод, и осаду пришлось снять… Нет, Дебрен, над этим можно смеяться или зубами скрежетать, ежели ты лелонец, но это не пример для подражания. Здесь просвещенный Восток, а не дремучий Запад…

— Конкретнее.

— Конкретнее: я прикрою ущелье хитро и по-научному расставленными шестами, а за ними втихую выкопаю волчью яму. Есть у нас и капканы. Каравеллу от берега отведу, а вместо трапа положу два длинных ствола. Подклиню их так, что они будут лежать не шелохнувшись, а если дракон попытается на корабль переползти, то достаточно будет за веревки дернуть, и мост у гадины под животом расползется. Скотина в воду рухнет и потонет, потому что она в броне и тяжелее воды. Это, конечно, крайность. Вообще-то я предпочел бы тело сохранить. Зубы, шкуру… Кучу золота за скотину можно отхватить, если знать, где трофей продавать. А если он прямо с пляжа нападет, так сказать, в лоб, по-рыцарски, то мы его из баллисты прикончим. «Р-рупп — труп», чудес не бывает. Кроме того, есть у нас яды, болты специальные для арбалетов, несколько бочонков святой воды для помп… Если дракон жив еще, то, почитай, ему уже конец. Разве что морду из леса не высунет…

— М-да… А ты учитываешь, что ночью темно будет?

— Костры разожжем. А ты тоже учти, дракон — это каждый ребенок знает — существо холоднокровное. Ночью едва шевелится.

— Ну, значит, пустые у тебя хлопоты. Не явится он. Не заработать тебе на его зубах и шкуре.

— Не прикидывайся дурачком, магун. Оба мы знаем, что имеем дело не с большой ящерицей. Если удастся подзаработать, то хорошо, а если уплывем отсюда несолоно хлебавши, то бишь даже следа драконьего когтя не увидев, тоже совсем неплохо.

Магун налил себе из графинчика маримальского и, медленно прихлебывая, наслаждался букетом.

— Ты переоцениваешь меня, адмирал, — бросил он, поглядывая в кубок. — Лобрик и Саскоур погибли, потому что неожиданно активировалось гипнотизирующее заклинание. Не совсем, правда, как хотелось бы, но это уже другой вопрос. Рыцарь слез с коня и выжил, что явно не нравится Вендерку. Я это заметил. И обратил внимание на весьма нетипичный состав экспедиции. Тоже, кстати, нетипичной. Кое-что меня удивляет. Но я тебя разочарую: я не знаю, какая в этой игре ставка.

— Не знаешь? Ну и прекрасно. Меньше знаешь — дольше живешь.

Дебрен отставил кубок, серьезно взглянул адмиралу в глаза.

— Так бывает в политике. Но на необитаемых островах, которыми правят драконы, бывает иначе. Здесь, случается, невежество может и убить.

— Вернемся к твоим предчувствиям. Догадываюсь, что ты говоришь о них не для того, чтобы напугать. Что-то хочешь предложить, верно?

— Именно. Экспедицию в глубь острова. А конкретнее — на ту возвышенность с башенкой.

Адмирал заткнул графин пробкой и демонстративно спрятал в сундук.

— Так-то будет лучше. Похоже, ты надрался.

— А ты подумай над моими словами как командир. Представь себе, что мы не на охоте, а на войне. Ведь вопреки тому, о чем говорит название твоей ученой книги, у дракона столько же общего с гадами и земноводными, сколько у человека с обезьяной либо медведем.

— Хочешь сказать, что у драконов есть голова на шее, и они ею пользуются не только, чтобы зубами щелкать? Согласен. Они вполне разумные ящерки. Однако же — животные.

— Неведомого происхождения. Конечно, по крайней мере некоторые из них мутированы магией. И наделены — также некоторые — умением наводить чары.

— Не обижайся, Дебрен, но над такими сказками я начал смеяться, как только у меня стали выпадать молочные зубы. Для колдовства необходимы речь, ловкие пальцы, инструменты и — прежде всего — разум. Будучи чародеем, ты должен бы это знать.

— Не обижайся, Венсуэлли, но мне известно, что необходимо для успешного применения простых формул. Ты удивишься, если я скажу, сколько среди так называемых чародеев — безграмотных, знающих два-три слова, из которых самое приличное это «курва», неудачников, изгнанных из каменоломен, поскольку они молотом пользоваться не умели, голодранцев, не видевших волшебной палочки даже на картинке, и полудурков, которые до трех только на пальцах считать умеют. И все они, поверь, колдуют. Есть множество простых заклинаний, которыми способен овладеть любой кретин.

— Да, — горько усмехнулся Венсуэлли, — при условии, что обладает такой мелочишкой, как магические способности.

— Это-то как раз до конца и не изучено. Многие специалисты считают…

— Кончай разводить теорию, спускайся на землю, мэтр. Что ты, собственно, пытаешься мне сказать?

Дебрен какое-то время глядел в иллюминатор на драккар. На днище останков корабля была накинута сеть, и трое привязанных к ней матросов яростно колотили топорами, но успех был минимальный. Продолжался отлив, и было ясно, что развалюха осядет на камни раньше, чем за нее удастся зацепить веревки.

— Обычно драконы защищают свою территорию. Того сожрут, того напугают. Как присуще животным. Чаще — пугают.