Драконий коготь - Баневич Артур - Страница 14

— Ты не настолько пьяна, княжна. — Он послал ей легкую улыбку, хоть выигранное в кости заклинание подвело его. Ни капли вина, сто процентов примесей в подвергнутом анализу напитке; в задницу с такими тестами. Да если подумать, сколько такой дряни она в себя влила, то это уже не шуточки! — И прыгать на тебя я не собираюсь. Независимо от того, как твердо ты стоишь на ногах.

Что-то зловеще сверкнуло. Может, глаза, может, липкий от жира прут вертела.

— Ты уже второй раз меня так называешь, — сказала она слишком спокойным тоном. — Если назовешь в третий, не сообщив причины, то у тебя могут быть большие неприятности. Я, видишь ли, могу парня мечом пополам рассечь. Правда, не вдоль, а поперек, но этого тоже вполне достаточно, как по-твоему?

— Прости, княж… — Он прикусил язык. Девушка даже не пошевелилась. — Такая манера разговаривать, от нее трудно отвыкать. В ней нет ничего общего с насмешкой и намеком на низкое положение, но ты вправе почувствовать себя обиженной, так что еще раз прошу прощения. — Он переждал. — Не прими же то, что я сейчас скажу, за обиду, но в руке у тебя не меч, а всего лишь…

— Представь себе, я знаю, — раздраженно прервала она. — И учти, что вертелом я с таким же успехом отправлю тебя в могилу, если ты не начнешь говорить толком. Так чего ты ищешь, Дебрен из Думайки? Честно, без выкрутасов.

Ушибленный дверью нос работал все лучше. Совершенно ясно: или блокада была временной, или купеческое заклинание как-то наложилось на предыдущее. Он отлично чувствовал не столько запах женского тела, сколько его отсутствие. В соединении с сильным запахом самого дешевого серого мыла, мяты и немного — аромата ветчины это могло означать лишь одно: девушка только что после купания. Смесь из мятных выжимок, приправленная пеплом из камина, считалась отличным средством для мытья головы. К тому же отгоняла летучих мышей, которые, как известно, большие любители вцепляться человеку в волосы.

— В основном книги, — сказал он не совсем уверенно, пытаясь узнать о темноволосой что-нибудь еще, кроме того, что она чрезмерно чистоплотна и боится летучих мышей.

— Что? — Несколько мгновений она была настолько удивлена, что забыла о злости. — Ты сказал — книги?

Он утвердительно кивнул.

— Понимаешь, вода в Пренде, пожалуй, грязнее, чем утверждают власти. Иначе чем объяснить, что ты так поглупел? Это, — она ткнула вертелом в столбобабу, — это похоже на библиотеку? Ты вообще-то знаешь, что такое библиотека?

— Я слышал, у вас тут есть несколько книг. Не так много, как в библиотеке, но зато ценных. Моих.

Она сделала шаг вперед. Теперь она вполне могла продырявить его вертелом, но ей просто нужно было больше света. Во всяком случае, она оказалась ближе, и запах, исходивший от нее, сделался явственнее. Водка, выпитая примерно час назад. И другая, свежая, только что из кувшина.

— Твои книги? Так кто же ты такой, голодранец, чтобы говорить о своих книгах? Поэт, возвращающийся с пьянки? Сборщик податей, на которого разбойник Енощик напал? Лоточник — из тех, которые Священное Писание с картинками продают простофилям? Нет, вернемся назад. В набожных простофилях недостатка нет, самый глупейший на такой торговле так-то бы уж не обеднял. Так кто же ты таков, Дебрен?

Лучше б она замолчала. Смесь запахов из ее рта — теперь, когда чары заработали в полную силу, Дебрен проникал гораздо глубже, — слишком уж воздействовала на органы чувств, приглушая остальное. Но не поэтому он сказал:

— Я магун.

Вначале она так побледнела, что он заметил это, несмотря на скверное освещение. Потом покраснела. Кажется. Теоретически это могло быть посинение, а то и трупная зелень. Вертел по-прежнему был нацелен в глинобитный пол перед правой, отведенной назад ногой. Однако Дебрен не обольщался. С того момента, как он случайно отхватил дверью по лбу, он ни разу не был так близок к смерти.

— Чароходец, — проговорила она сухо, сквозь зубы, до конца не решив, то ли выговорить это слово, то ли презрительно сплюнуть. Молчание длилось, и Дебрен успел определить то, что было приглушено ужином с большим количеством лука, самогона и копченой рыбы. — Исследователь магии и сочинитель новых заклинаний. Нет, вы только взгляните… Какая честь для наших убогих порогов. Мало того что чародей, так еще и магун.

— Не таких уж и убогих. — Он присел на облицовку камина, принялся массировать покрытую грязью ногу. — Чуть было палец не сломал. Неужто Пренд так высоко разливается?

Она не ткнула его четырехгранным прутом, кривым и тупым, но достаточно убийственным, чтобы вылезти через спину и даже через позвоночник. Он был почти уверен, что не ткнет. Почти.

— Ты не о порог споткнулся, господин чернокнижник. — Ее голос успокоился, охладел. — Это доска, раньше висевшая на колотушке. С надписью «Не работает, пока не скажу. Идите куда-нито еще. МД». «МД» значит «мама Дюннэ». Надо же, такой ученый господин, а двух фраз прочитать не сумел. А может, прочитанного не смог понять.

— Я пытался. Однако там темно, как в…

— Вижу, что пытался, многоуважаемый господин. У вас чернильное пятно на лбу, что-то вроде буквы «о», впрочем, возможно, это шишка. Вы переломили доску своей ученой башкой. Думаю, она жизнь вам спасла. Если б какой-нибудь гвоздь попался, не говоря уж о колотушке…

— Ты всегда так посетителей принимаешь… княжна?

Он рискнул — и не просчитался. Кончик вертела дернулся только на дюйм — и тут же замер.

— Один к одному — вылитый мэтр магии, — проговорила она сквозь зубы. — Бесстыжий и наглый. Хоть и в драных портках и вонючей накидке. Сразу видно, кто таков. Его просят: не лезь. А он лезет. Просят: следи за словами, а он не следит. Истинный чародей, ни убавить, ни прибавить.

— А ты, похоже, не любишь чародеев, княжна, — слегка усмехнулся он.

— Вычитали это в моих мыслях, господин Дебрен?

— Я не читаю мыслей. Эти трудно и непорядочно. А в данном случае совершенно излишне, княжна, — добавил он.

— Поосторожней, — буркнула она. — Я видывала магов на войне. И нормальных, которые всякие разные полезные боевые заклинания выкрикивали, и магунов, сканировавших магию неприятеля и предупреждавших, чего можно ожидать, и задиравших носы, советуя командирам. Все они погибали точно также, как простые смертные. Только иногда сильно удивлялись, что меч пробил их чарозащиту. Принцип «Бог троицу любит» не отменен пока что. Как мужичок ты лимит не исчерпал, но как мэтр магии… уже да. Попробуй объяснить это или быстренько выколдуй себе оружие.

— Слишком я стар привычки менять. — Он не спеша скинул кожаную накидку, бросил в угол, подставил обнаженную спину теплу огня. — У меня зуб на зуб не попадает.

— Я жду, уважаемый.

— Я тоже жду, крошка. Когда же ты назовешь себя. Или хотя бы намекнешь на свою профессию, положение… Не знаю, как к тебе обращаться. Так что на всякий случай беру повыше.

— Для начала перестань ехидничать, — буркнула она. — Встречались мне такие, которые посмеивались над моим ростом. И у них тоже зуб на зуб не попадал. Из-за отсутствия таковых.

— Не шути. Вопреки распространенному мнению не каждый из нас — наглый хам. Поэтому у меня к тебе просьба, прекрасная дама. Окажи мне услугу и присядь на табурет, вместо того чтобы думать, как бы поудачнее запустить им в меня. Потому что, понимаешь ли, вежливость требует, чтобы я стоял, если дама стоит. А я ног под собой не чую.

Она нерешительно придвинула табурет ногой.

— Я не прекрасная дама. И не сестрица. Чтобы упредить. Не лягушка, не уточка, не сердечко, сладкая дырочка, хозяюшка, красотка… — Она осеклась, видя хорошо отработанную искусственную серьезность на лице Дебрена. Уселась с размаху так, что табурет ойкнул. — Я Ленда Брангго, с двойным «г». Но не называй меня так.

— Не буду. Благодарю, Ленда.

Они некоторое время посидели молча. Рядышком. Между их босыми ногами поместилась бы еще одна, но не больше. Далековато для хорошего пинка, но для укола — в самый раз.

— Придвинься ближе к огню, — тихо сказал он. — Я же вижу, как тебе холодно.