Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Стаут Рекс - Звонок в дверь Звонок в дверь

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Звонок в дверь - Стаут Рекс - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

10

В субботу утром, в 10 часов 35 минут, я воспользовался ключом от двери дома номер 63 на Арбор-стрит, поднялся по лестнице на третий этаж и при помощи другого ключа вошел в квартиру, принадлежавшую Моррису Элтхаузу.

Я решил прибегнуть к собственному методу получения сведений у Сары Дакос. Признаюсь, это был окольный путь, особенно если учесть тот факт, что времени было в обрез, но так было проще добиться результатов, чем пригласив ее на танцы в «Фламинго». О том, что времени было в обрез, сообщала заметка на двадцать восьмой странице утренней газеты, которую я просматривал за завтраком. В ней говорилось:

«Члены клуба „Десять гурманов“, одного из нью-йоркских клубов с ограниченным доступом, очевидно, не верят тому, что история повторяется. Льюис Хьюит, капиталист, занимающий видное общественное положение, знаток и любитель орхидей и гурман, сообщил о предстоящем приеме в своем доме в Норт-Коув, Лонг-Айленд, в четверг 14 января. Меню будет составлено Ниро Вульфом, известным частным детективом. Блюда приглашен готовить Фриц Бреннер, шеф-повар мистера Ниро Вульфа. Вульф и Арчи Гудвин, его доверенный помощник, будут присутствовать на приеме в качестве гостей.

Это вызывает в памяти происшедший 1 апреля 1958 года случай во время обеда в доме Бенджамена Шрайвера, пароходного магната, на котором также в качестве гостей присутствовали мистер Вульф и мистер Гудвин. Один из десяти гурманов – Винсент Пайл, глава маклерской фирмы, был отравлен мышьяком, оказавшимся в блюде, поднесенном ему Кэрол Эннис, которая и была обвинена в убийстве.

Вчера репортер „Таймса“, вспомнив этот случай, позвонил мистеру Хьюиту и спросил, не высказал ли кто-нибудь из членов клуба нежелания присутствовать на предстоящем в четверг обеде, на что мистер Хьюит ответил отрицательно».

Назначение точной даты – четверг, четырнадцатое января – явилось предметом горячего спора между мной и Вульфом. Я настаивал, что газетчикам следует сообщить нечто вроде «обед состоится в один из вечеров этого месяца». Вульф сказал, что Хьюит должен назначить своим гостям точную дату.

– Он может сказать что-нибудь неопределенное, – протестовал я, – так как точная дата будет зависеть от того, когда Фриц получит кое-какие продукты, отправленные из Франции по воздуху. Гурманы любят продукты, присланные по воздуху из Франции.

Но Вульф заупрямился, и теперь мы были связаны по рукам и ногам. Оставалось всего пять дней.

Итак, сразу же после завтрака я позвонил миссис Элтхауз и спросил, не может ли она уделить мне десять минут. Она сказала: «Да, пожалуйста», и я ушел, конечно, начисто игнорируя, следят за мной филеры или нет. Чем больше они будут убеждаться в том, что я занимаюсь делом Элтхауза, тем лучше. Я сообщил миссис Элтхауз, что дело продвигается, ей будет сообщено, когда все станет ясно, и что она может оказать нам большую услугу, если даст мне возможность осмотреть квартиру ее сына и то, что там осталось. Она сказала, что там ничего не тронуто. Контракт по найму заканчивается почти через год, и они не захотели передать квартиру в субаренду. Мебель там не переставлялась, и, насколько ей известно, полиция там тоже ничего не трогала. Во всяком случае, они не просили на это разрешения. Я пообещал ничего не брать без ее ведома, а она тут же вручила мне ключи, даже не позвонив мужу или адвокату. Может быть, я произвожу большее впечатление на пожилых женщин, чем на молодых, но, ради Бога, не говорите об этом Вульфу.

Итак, в субботу в 10 часов 35 минут утра я вошел в квартиру покойного Морриса Элтхауза и запер за собой дверь. Квартира была не так уж плоха, если не считать картин. Как говорила Сара Дакос, ковер, разостланный в гостиной от стены до стены, был толстый. Там стояла большая кушетка, перед ней кофейный столик, под торшером хорошее кресло, четыре стула, небольшой столик с железной статуэткой на нем, которая могла быть создана любым пареньком, владеющим слесарным инструментом, из металлического лома, найденного в гараже, большой письменный стол, на котором не было ничего, кроме телефона и пишущей машинки. Одна стена почти до самого потолка в книжных полках. Чем меньше говорить о картинах на стенах, тем лучше. Они были хороши для викторины – развлекать гостей: пусть себе угадывают, что на них изображено: только я сомневаюсь, что нашелся бы хоть один, кто дал бы правильный ответ.

Я положил пальто и шляпу на кушетку и обошел всю квартиру. Два стенных шкафа в гостиной. Ванная комната, маленькая кухонька, спальня с единственной кроватью, комод, туалетный столик, два стула и стенной шкаф, битком набитый одеждой. На туалетном столике фотография матери и отца Элтхауза. Я вернулся в гостиную и принялся разглядывать все по порядку. Здесь было темно – портьеры были задернуты, и я включил свет. Повсюду лежал толстый слой пыли, но я явился сюда с ведома и разрешения хозяев и поэтому не стал утруждать себя тем, чтобы надеть резиновые перчатки.

Безусловно, я не ожидал найти в квартире что-нибудь интересное. Ведь полиция уже побывала здесь, но у них на уме не было ничего определенного, а у меня было – Сара Дакос. Несомненно, вы бы очень хотели иметь подробный перечень всего, что находилось в квартире, особенно содержимого ящиков и шкафов, но для этого потребовалось бы слишком много времени. Упомяну только одну вещь – рукопись незаконченного романа объемом 384 страницы. Я просмотрел странички полторы. Чтобы прочесть его целиком и узнать, нет ли там девушки, похожей на Сару Дакос, нужен был целый день.

Последнее, что я еще не упомянул, валялось на дне ящика комода в спальне. Среди всякой всячины там было с десяток или около того фотографий. Ни на одной из них я не обнаружил Сары Дакос, но зато нашел одну фотографию, на которой был изображен сам Элтхауз, лежавший на кушетке в чем мать родила. Я никогда прежде не видел его обнаженным, так как на фотографиях, которые публиковались в «Газетт», он всегда был в приличной форме. Мышцы хорошо развиты, живот плоский, но самое интересное я обнаружил не на фотографии, а на ее обратной стороне. Кто-то написал там стихотворение (или отрывок из стихотворения):

Любовник смелый, ты не стиснешь в страсти
Возлюбленной своей – но не беда:
Она неувядаема, и счастье
С тобой, пока ты вечен и неистов[6].

Я не прочитал всей поэзии мира, но у Лили Роуэн целая полка со сборниками стихов, и иногда она просит меня прочесть ей вслух то или иное из них, и я был убежден, что уже читал строки, написанные на обороте фотокарточки. Я попытался сосредоточиться, но не смог. Во всяком случае, следовало узнать, кто написал это стихотворение на фотографии. Не Элтхауз: мне приходилось видеть его почерк на различных бумагах. Сара Дакос? Если так, то я обнаружил нечто важное. Я положил фотографию на комод и еще целый час провел в розысках, но безрезультатно.

Я обещал миссис Элтхауз ничего не брать без ее разрешения. но искушение было велико. Я мог бы взять и унести фотографию – не из дома, а спуститься всего на этаж ниже, постучать в дверь Сары Дакос и, если она дома (ведь была суббота), показать ей снимок и спросить: «Это вы написали?» Мысль была соблазнительной, но, черт возьми, слишком уж прямолинейной. Следовало придерживаться окольных путей. Я запер квартиру и вышел на улицу. Из телефонной будки я позвонил миссис Бранер и спросил, могу ли я заехать к ней для выяснения одного вопроса. Она ответила, что будет ждать меня до часу дня. Было двадцать минут первого. Я бросился на поиски такси.

Миссис Бранер была в своей конторе, разбирала какие-то бумаги за столом. Она спросила, приходила ли вчера мисс Дакос на свидание с нами, заметив, что вопреки ее ожиданиям Сара не позвонила ей вечером. Я сказал, что приходила и была нам весьма полезна. Я подчеркнул слово «весьма», так как не исключено, что кабинет миссис Бранер прослушивается. Затем я сел, наклонился к ней и прошептал:

вернуться

6

Перевод Олега Чухонцева.