Знак зеро - Стаут Рекс - Страница 7

– Все это дешевый фарс! Буквы NW имели отношение только к вам, а вы взяли и устроили здесь целый спектакль.

– Коли так, то почему вы мне потакаете? – обиженно спросил Вульф и сам ответил: – Да потому что если эти буквы действительно означают мои инициалы, то вам ничего не остается, кроме как задержать меня, но тогда смерть Хеллера так и останется загадкой, и вы это прекрасно понимаете.

Он допил пиво и отставил стакан.

– Ладно, надеюсь, с божьей помощью мы доберемся до истины. Передайте полицейским, которые допрашивают свидетелей, пусть они будут особенно внимательны ко всему, что имеет отношение к цифре шесть. Никакого явного любопытства, никаких вопросов в лоб, но если тема вдруг всплывет, им надо быть начеку. Я надеюсь, все они знают о том, что Хеллер подозревал одного из своих клиентов в совершении серьезного преступления?

– Они знают об этом от Гудвина, – ответил Кремер. – А при чем тут шестерка?

Вульф покачал головой, будто не слыша его.

– Это очень, очень важно.

– Кстати, дядя Уинслоу умер шесть лет назад, оставив племяннику шесть центов, – напомнил инспектор.

– Я в курсе. Вы сказали, что уже расследуете этот эпизод. Что ж, прекрасно. Может, мистеру Гудвину самому предупредить ваших людей?

Кремер поблагодарил, сказав, что отдаст распоряжения лично, и покинул комнату.

К тому времени, как он вернулся, Стеббинс уже пригласил в кабинет второго свидетеля, представил его Вульфу и усадил в кресло, которое недавно занимал Уинслоу. Собственно говоря, это был не свидетель, а свидетельница – Сьюзен Матуро. Она пребывала в том же состоянии, что и утром, но сейчас ее волнение воспринималось уже под иным углом. Закрадывались сомнение, не боязнь ли разоблачения была ему причиной? Конечно, Сьюзен – девушка симпатичная, но ведь и Мод Вейл была тоже чертовски хороша собой, что не помешало ей отравить двух мужей. С другой стороны, Хеллера вероятнее всего убил именно тот клиент, которого он заподозрил в совершении преступления, но для того, чтобы Хеллер его заподозрив, клиент должен был по крайней мере хоть раз с ним встретиться. А по словам Сьюзен, она никогда прежде не звонила Хеллеру и ни разу его не видела. И все же снимать с нее подозрения я не спешил, как, впрочем, и с Агаты Эбби, которая тоже утверждала, что в тот день пришла на прием к Хеллеру впервые. Было известно, что Хеллер иногда назначал встречи клиентам в других местах, и мисс Матуро, так же как и мисс Эбби, вполне могли оказаться в числе именно таких клиентов.

Начав разговор со Сьюзен, Вульф смягчился. Возможно, потому, что она не отказалась от вина и, сделав глоток, довольно облизнула губы. Вульф любил, когда люди разделяли с ним его удовольствия.

– Видите ли, мисс Матуро, – начал он, – ваша помощь в этом деле была бы для нас неоценимой. Как свидетельствуют факты, Хеллера убил один из шести посетителей, пришедших утром к нему на прием. Вы единственная из этих шести, кто покинул здание раньше одиннадцати часов, то есть до начала приема. Однако данные вами объяснения о причине ухода кажутся мне недостаточно ясными. Не могли бы вы их немного дополнить?

Она взглянула на меня. Я не послал ей воздушного поцелуя, но и не сделал каменной физиономии.

– Я передал мистеру Вульфу наш разговор слово в слово, – заверил я ее.

Она рассеянно кивнула и вновь повернулась к Вульфу.

– Неужели мне нужно опять пересказывать все с начала?

– Возможно, вам придется это проделать даже несколько раз, – произнес Вульф. – Итак, что заставило вас уйти?

Она сглотнула, попыталась заговорить, но голос ей плохо повиновался.

– Вы, наверное, слышали о взрыве и пожаре в больнице Монтроуз. Это было месяц назад.

– Конечно, ведь я читаю газеты.

– Значит, тогда вам известно, что там погибло триста два человека. В ту ночь я дежурила в палате «Г» на шестом этаже. Помимо погибших, было много раненых, но я совсем не пострадала – ни царапины, ни малейшего ожога. Одна моя близкая подруга сгорела заживо, спасая больных, другая осталась калекой на всю жизнь. Молодой врач, за которого я собиралась выйти замуж, был убит взрывом. Я до сих пор не пойму, как осталась цела и невредима, ведь я участвовала в спасении пациентов не меньше других. Но теперь, когда я сижу перед вами живая и здоровая, меня это совсем не радует. Да и есть ли тут чему радоваться?

Она, видимо, ожидала ответной реакции, и Вульф глухо пробормотал:

– Пожалуй, пожалуй…

– Вообще-то я не из тех, кто с ненавистью относится к людям, – продолжала она.

– Да?

– Вот именно. Прежде я никогда за собой такого не замечала. Но с недавних пор меня буквально захлестывает ненависть к тому мужчине – или, может быть, женщине, – который подложил бомбу в больницу и стал виновником трагедии. Нет, я не сошла с ума, но это чувство неотступно преследует меня. Спустя две недели я попыталась начать работать в другой больнице, но не смогла. Я ежедневно прочитывала все газеты, надеясь хоть что-либо узнать о результатах расследования, и ждала, когда же наконец поймают преступника. Ни днем, ни ночью мысль о случившемся не давала мне покоя. Я пошла в полицию и предложила свою помощь, но там мне задали лишь несколько формальных вопросов. Я сообщила полицейским все, что знала.

Шли дни, и мне становилось ясно, что они никогда его не найдут. Надо было что-то предпринять. Тут мне попалась газета со статьей о Хеллере, и я решила обратиться к нему.

При этих словах Вульф фыркнул.

– Я пошла к Хеллеру. У меня имелись кое-какие сбережения, и в крайнем случае я даже была готова занять немного денег, чтобы ему заплатить. Но когда я уже сидела в приемной рядом с другими посетителями, мне вдруг подумалось: «Боже, что я здесь делаю? Не безумие ли это? Неужели обуреваемая жаждой мести, я не ведаю, что творю?» Мне захотелось выйти на воздух и собраться с мыслями. Я встала и покинула приемную. Спускаясь на лифте, я почувствовала, что кризис миновал. В больнице мне часто доводилось наблюдать у пациентов подобное состояние.

Выходя из лифта, я услышала, как привратник произнес имена Арчи Гудвина и Ниро Вульфа, и у меня возникла идея обратиться к вам. Я окликнула мистера Гудвина, но тут на меня снова нашло затмение. Я не смогла объяснить ему суть своего дела и лишь попросила устроить мне встречу с вами. Он обещал попробовать, и мы договорились созвониться позднее. – Она взмахнула рукой. – Вот, собственно, и все.

Вульф пристально уставился на нее.

– В том, что вы мне сейчас рассказали, есть своя логика, однако разумными ваши действия назвать все же нельзя. Вы считаете себя умной женщиной?

– Да, в достаточной степени. Я хорошая медсестра, и одно это уже предполагает наличие головы на плечах.

– И все же вы надеялись, что этот шарлатан с помощью своих фокусов-покусов сможет вывести на чистую воду человека, который подбросил бомбу в больницу?

– Но я ведь считала, что он настоящий ученый. О нем много писали в газетах, он был широко известен и обладал почти такой же репутацией, как у вас.

– Боже праведный! – Вульф широко раскрыл глаза. – И чего только не наслушаешься за день! Ну так о чем вы хотели со мной посоветоваться?

– Я хотела узнать, сможет ли полиция, на ваш взгляд, найти преступника.

Глаза Вульфа вновь пришли в нормальное состояние. Они были полузакрыты.

– Мисс Матуро, спектакль, в котором вы принимаете участие и который называется «допрос лица, волею обстоятельств вовлеченного в картину убийства», на начальной стадии всегда напоминает поиски дороги в джунглях. Двигаться приходится вслепую, наугад, руководствуясь только чутьем.

Вы сказали, что никогда прежде не видели мистера Хеллера, но не можете этого доказать. Однако я имею полное право предположить, что вы его видели, пусть не в офисе, и говорили с ним. При этом вы убедились – неважно как, – что именно он подбросил бомбу в больницу и стал виновником бойни. Затем, повинуясь стремлению отомстить, вы явились к нему в кабинет и убили его. Вдобавок…