В лучших семействах (Убийство миссис Рэкхем) - Стаут Рекс - Страница 34

Итак, все это мне не нравилось, поэтому предстояло решить, ввязываться ли мне в драку или выйти из игры. Я подбросил монетку: решка – ввязываюсь, орел – выхожу. Выпал орел, но я воспользовался правом вето и аннулировал его, поскольку уже поговорил с Орри Кэтером и назначил ему встречу на полдень; к тому же я оставил записки Фреду Дэркину и Саулу Пензеру. Я еще раз кинул монетку – опять орел. Я попытал счастья снова – и выпала решка, что положило конец всем сомнениям. Придется, очертя голову, кидаться в сечу.

Следить за Барри Рэкхемом было одно удовольствие, особенно когда пошла вторая неделя. Жаль, конечно, было тратить время гения слежки, Саула Пензера, на подобный балаган, но само присутствие Саула прибавляло уверенности. Когда в среду вечером, собрав всех вместе в 1019, я проводил инструктаж, Саул примостился на краешке стола, поскольку в моем офисе было всего три стула. Ростом Саул явно не вышел и, если бы не огромный нос, вообще был бы ничем не примечателен, но поверьте мне на слово – по части слежки его еще никто не переплюнул. Фред Дэркин, напротив, крупнотелый, неповоротливый, с мясистым багровым лицом, в обонянии явно уступал доберману-пинчеру, но по внешности из всего собачьего племени приближался, пожалуй, к бульдогу. Орри Кэтер отличался крепким телосложением, был строен и красив, настоящий ладный кавалер, который прекрасно смотрелся бы на любом званом ужине. Закончив давать наставления, я перешел от мелочей к основному.

– Что касается моей роли, – поведал я, – то я занимаюсь этим только для того, чтобы поразмяться. Контактировать будете только со мной. Клиента у нас нет.

– Господи, – изумился Фред, – и ты отваливаешь сотню монет в день сверх расходов? Пожалуй, придется потребовать с тебя аванс.

– Обращайся в НУТО [Национальное управление трудовых отношений], – жестко посоветовал я. – И вообще, нечего фамильярничать с работодателем.

– И конечно, – заявил Орри с понимающей ухмылкой, – чистое совпадение, что как-то раз вы с Барри Рэкхемом оказались на месте преступления. Когда тебя потом упрятали в каталажку.

– Это не имеет отношения к делу. Не отвлекайтесь, джентльмены. Я хочу, чтобы вы уяснили: по большому счету мне плевать, куда Рэкхем ходит, что он делает или с кем общается. Вы должны следовать за ним по пятам и обо всем докладывать мне, как и подобает нормальным агентам, только я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Поэтому, если он набросится на вас и начнет швыряться булыжниками, повернитесь и удирайте. Если же случится так, что вы его упустите, а такое неминуемо случится, не рвите на себе волосы и не посыпайте их пеплом.

– Пожалуй, придется нам застраховаться, – прыснул Фред. – Тогда и поговорим.

– Не хочешь ли ты сказать, – серьезно спросил Саул Пензер, – что все это задумано лишь для того, чтобы заставить его нервничать?

– Нет. Вы должны отнестись к заданию со всей ответственностью. Просто речь не идет о жизни или смерти... пока во всяком случае. – Я отодвинул стул и поднялся на ноги. – А теперь я хочу доказать, что, став работодателем, я ничуть не изменился. Вы можете по-прежнему звать меня Арчи. Предлагаю вам поехать со мной на Тридцать пятую улицу, где нас ждет колода карт, Фрица возьмем пятым, а когда закончим, я одолжу вам на такси.

Для протокола: я спустил двенадцать долларов. Выиграл, как всегда, Саул. Хотя однажды, когда мне пришли три девятки, надо было... ладно, расскажу в другой раз.

Рэкхем обитал в «Черчилле», в роскошных апартаментах с кондиционером, размещенных в башне. За первую неделю мы узнали о нем столько, что хватило бы на биографию. Например, он никогда не высовывал носа до часа дня, а как-то раз даже до четырех. Посетил он за это время два банка, адвокатскую контору, девять баров, два клуба, парикмахерскую, семь разных магазинчиков и универмагов, три ресторана, три театра, два ночных заведения, ну и так, по мелочам. Обедал он обычно с мужчиной или мужчинами, а ужинал с дамой. Правда, не с одной и той же; за неделю мы насчитали трех. По словам моих агентов, они составили бы честь прекрасному полу, американскому образу жизни и Международному союзу производителей дамского платья.

Я, конечно, и сам немного не выдержал, чуток потрудился, но в основном переложил бремя слежки на плечи бравой троицы. Не потому, что я бил баклуши. Мне пришлось провести немало часов в обществе Лили Роуэн и как компенсацию за отложенное на неопределенный срок путешествие в Норвегию, и для того, чтобы проверить, насколько прав я был в оценке ее качеств, которую дал Вульфу. Мне не пришлось раскаиваться из-за содеянного. Правда, однажды, во время танца, она чуть повздыхала по Питу Редеру, да еще разок, когда мы были у нее дома, призналась, что не прочь снова пособить мне в работе, но после того, как я тактично намекнул, что служебные вопросы в моей повестке дня не числятся, она любезно согласилась на то, что я предложил ей взамен.

Были у меня и другие заботы, например, ежедневно печатать отчет по Рэкхему. Каждый день, ближе к вечеру Макс Кристи наведывался ко мне в офис, прочитывал отчет за предыдущие сутки и задавал вопросы. Когда он высказывал недовольство, я терпеливо объяснял, почему не могу выставить перед дверью люкс-апартаментов Рэкхема человека, который фотографировал бы всех входящих и выходящих, не забывая, впрочем, подчеркнуть, что мы можем дать подробный отчет более чем о восьмидесяти процентах времени, что Рэкхем проводит вне дома, а для Нью-Йорка это потрясающее достижение.

Правда, у меня было преимущество, заключающееся в том, что драгоценный Пит Редер объяснил мне положение вещей, благодаря чему я знал всю подноготную подручных Зека. Вестчестер их немного беспокоил, правда, куда меньше, чем Нью-Йорк. Вскоре после того, как Барри Рэкхем сделался миллионером благодаря тому, что кто-то всадил нож в его супругу, он передал Зеку, чтобы тот больше на него не рассчитывал. Малютка Костиган по заданию своего шефа подкатил к Рэкхему, надеясь припугнуть и урезонить его, но нувориш спустил бывшего соратника с лестницы. В Вашингтоне власти подняли бучу по поводу обнаглевшего рэкета и расцвета азартных игр, которая эхом откликнулась и в Нью-Йорке, где по инициативе окружного прокурора прокатилась мощная волна внезапных налетов и арестов, поэтому вполне возможно, что, окажись в одном из моих отчетов упоминание о посещении Рэкхемом прокурорской конторы или, наоборот, о визите помощника прокурора к Рэкхему, не избежать бы нашему богатому наследнику несчастного случая вроде автомобильной катастрофы, или же, нашпигованный свинцом, он мог случайно свалиться в Ист-Ривер и захлебнуться.

Вот почему Вульф не пожалел времени и самым тщательным образом проинструктировал меня, что включать в отчет, а что – нет.

Тем временем от Вульфа не было ни слуху ни духу. Мы уговорились, что он даст мне знать, как только заварится какая-то каша, но, на крайний случай, я сам знал, как найти его.

У меня все шло по плану, и вот, на девятый день, в пятницу, первого сентября, настала пора переходить в наступление. Подготовка уже завершилась. Саул, действуя строго по инструкции, позволил себе разок попасться на глаза Рэкхему, Орри сделал это дважды, Фред же по меньшей мере трижды, хотя никаких указаний на сей счет не получал. Я тоже вложил свою лепту, задержавшись однажды вечером у входа в ресторан «Кривой обод» в ту минуту, когда Рэкхем выходил оттуда со своей компанией. Итак, в пятницу, в пять часов вечера, когда Саул позвонил мне и доложил, что объект только что вошел в бар «Романс» на Сорок девятой улице, я отправился на прогулку, наткнулся на Саула, который с необычайным интересом разглядывал витрину, велел ему топать домой к жене и детишкам, а сам направил свои стопы к бару «Романс» и, отбросив сомнения, вошел.

Внутри яблоку было негде упасть. За столиками размером с суповую миску теснилось человек по пять. Не оглядываясь по сторонам, я протолкался к длинной стойке, где двое выпивох, утратив бдительность, оставили между своими телами зазор шириной с кулак, в который я и протиснулся. Не прошло и часа, как бармен заметил мое присутствие и даже не протестовал, когда я заказал рюмку. Повертев невзначай головой, я засек столик, за которым ютился Рэкхем с двумя незнакомыми мне мужчинами, повернулся к ним спиной и продолжал наблюдение в зеркало за стойкой.