Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

В лучших семействах (Убийство миссис Рэкхем) - Стаут Рекс - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

– Приведите любой довод – хороший или плохой. Если вы не против, конечно?

– Какой еще довод! Час назад по радио передали, что вас следует найти и задержать. Почем я знаю, может, по случаю пасхи, вы подбросили младенца к церковным ступенькам?

– Да, вы правы, – согласился я. – Поедем, заберем его.

Я тронул машину с места, сопровождаемый почетным эскортом. Место назначения, отделение полиции 19-го участка, было мне уже знакомо. Именно там мне однажды выпало счастье провести изрядный кусок ночи в оживленной беседе с лейтенантом Роуклиффом, нью-йоркским Коном Нунаном.

Доставив меня в участок и предъявив сержанту, баловень судьбы, нашедший и задержавший самого Арчи Гудвина, сделал следующее заявление. Оказывается, его звали не Джон Ф.О'Брайен, а Джон Р.О'Брайен. А важно это потому, объяснил он сержанту, что в прошлом году один из его выдающихся подвигов ошибочно приписали Джону Ф., так что с него хватит – он и сам не прочь насладиться лаврами за задержание разыскиваемого беглеца от правосудия. Закончив свою речь, он пожелал мне приятного времяпровождения и отчалил. Тем временем сержант позвонил по телефону. Повесив трубку, он взглянул на меня уже с меньшим равнодушием.

– Вас требует Вестчестер, – возвестил он. – Вы сбежали с места преступления и уклоняетесь от расследования. Хотите исповедоваться?

– Не особенно, хотя не сомневаюсь, что это было бы Забавно. А что случится, если я откажусь?

– Человек из Вестчестера уже в городе. Несется сюда на всех парах, чтобы забрать вас.

Я покачал головой.

– Я буду биться, как загнанная крыса. У меня четырнадцать адвокатов, и все предупреждены. Десять против одного, что у него нет ордера. Такие дружеские услуги не в моем вкусе. Похоже, вы влипли, сержант.

– Ой, как напугали! Если у него не окажется ордера, я отошлю вас в городское управление, а там уж разберутся.

– Да, – признал я, – тогда вы выйдете сухим из воды. Но, если желаете, могу избавить вас от лишних хлопот. Свяжитесь по телефону с вестчестерским прокурором и позвольте мне поговорить с ним. Я готов даже заплатить за звонок.

Сначала эта мысль его не вдохновила, но потом чем-то приглянулась. Видно, он передумал после того, как сообразил, что может оказаться причастным к расследованию самого громкого убийства месяца. Конечно, пришлось еще его поуламывать, но после того как я сообщил, что окружной прокурор сейчас пребывает в рэкхемовской резиденции, и дал номер телефона, сержант сдался. И позвонил. Правда, подстраховался. Сказал, что хотел только предоставить окружному прокурору возможность, если тот пожелает, конечно, переговорить с Арчи Гудвином. Тот пожелал. Я обогнул заграждение, подошел к столу и взял трубку.

– Мистер Арчер?

– Да! – проревела трубка. – Это совершенно...

– Минуточку! – решительно прервал я. – Как бы вы ни охарактеризовали мой проступок, я берусь удвоить силу ваших выражений. Так вот: это возмутительно! Чудовищно! Ни в какие ворота не лез...

– Вам было приказано оставаться на месте, а вы улизнули! Вы сбежали с места...

– Мне вовсе не приказывали оставаться. Вы спросили, остановился ли я у Лидса, а я ответил, что там моя сумка, и вы сказали, что мы продолжим сегодня, на что я ответил, что да, непременно. Если бы я остался у Лидса, мне позволили бы поспать семь часов. Я же решил использовать эти законные часы по своему усмотрению, и они еще не истекли. Впрочем, вы мне кое-что напомнили. Выбирайте: либо я сейчас перехвачу что-нибудь на завтрак и, заморив червячка, приеду к вам сам, без сопровождения, либо же упрусь рогом и тогда ваш посланник изрядно попотеет, чтобы вытащить меня за пределы города. Вот, кстати, и он, легок на помине.

– Кто?

– Ваш человек. Входит в дверь. Если надумаете и захотите увидеть меня сегодня, велите ему не таскаться за мной. Я от этого робею.

Молчание. Потом:

– Вам было сказано – не уезжать из округа.

– Ничего подобного.

– Ни вас, ни Вульфа не было дома в одиннадцать часов... или вы уклонялись от встречи с моим человеком.

– Я был на пасхальном шествии.

Опять молчание, теперь более затянувшееся.

– В котором часу вы приедете? Сюда, в Берчвейл.

– Пожалуй, к двум поспею.

– Мой человек там?

– Да.

– Передайте ему трубку.

Что ж, это уже было вполне приемлемо. Пока все шло как по маслу, за одним лишь исключением. После того как вестчестерский сыщик завершил телефонные переговоры, и мы сошлись на том, что я поеду сам, сержант великодушно заявил, что счет оплатит полицейское управление. Я спросил сыщика, осознал ли он, что я не потерплю слежки за собой, на что он ответил, чтобы я не волновался, поскольку он возвращается на Тридцать пятую улицу, дабы встретиться с Ниро Вульфом. Мне это не понравилось, но я смолчал, поскольку еще не решил, что говорить. Поэтому, заглянув в забегаловку на Лексингтон-авеню, чтобы проглотить сэндвич и пинту эля, я первым делом зашел в телефонную будку, позвонил домой и наказал Фрицу не снимать дверную цепочку и говорить посетителям, что Вульф отбыл из города и больше ничего. И еще – никого не впускать.

Все-таки то, что я двигался, помогло. Пока я колесил по Центральному парку и по близлежащим авеню, я разобрался с самыми насущными проблемами и теперь, по пути в Берчвейл, составил для себя ясную картину. Учитывая все обстоятельства, например, что дом выставляют на продажу, не оставив мне даже намека, не говоря уж о четком плане действий, я бы не рискнул побиться об заклад, что Вульф попросту затаился. Уж больно искренне Марко кудахтал: «О, мой друг, мой бедный юный дружок...» Вполне могло статься, что Вульф и в самом деле решил умыть руки. Сотню раз, а то и больше, когда что-то или кто-то – частенько я – ему особенно докучали, он начинал разглагольствовать о своем собственном доме в Египте и о том, насколько замечательно было бы пожить там. Я, естественно, пропускал это мимо ушей как досужие бредни. Теперь же я осознал, что человек, настолько эксцентричный, чтобы угрожать переездом на житье в Египет, вполне эксцентричен для того, чтобы претворить свою угрозу в жизнь, особенно после того, как дело заходит так далеко, что он вынужден улепетывать, как заяц, вскрыв коробку с колбасками.

Следовательно, я был бы олухом, полагая, что он просто отсиживается где-то, собираясь с силами и вынашивая планы. Но и обратного полагать я не мог. Я вообще ничего не мог полагать. Исчез ли он навсегда, или замыслил нечто такое, по сравнению с чем его обычные выходки казались бы детскими шалостями? Подразумевалось, видимо, что я одним махом отыщу ответ на этот вопрос, как и на все остальные, руководствуясь, естественно, собственным опытом и интеллектом, однако в моем нынешнем положении комплимент мне не польстил. Если случилось так, что я, наконец, окончательно и бесповоротно предоставлен самому себе, то очень даже хорошо; как-нибудь справлюсь. Но, с другой стороны, с жалованья меня вроде бы пока не сняли... И что из этого следует? Свихнуться можно. В итоге, все для себя прояснив и разложив по полочкам, в Берчвейл я прибыл в более свирепом и презлющем настроении, чем когда бы то ни было.

У въезда в имение меня подстерегал один из коллег Нунана, несший стражу, и на извилистую аллею меня пропустили лишь после того, как я предъявил четыре разных документа. Оставив машину возле дома на площадке, окаймленной вечнозеленым кустарником, я обогнул дом и подошел к парадному входу. Дверь открыла служанка, бледная и заплаканная. Она не проронила ни слова, только стояла и держала дверь, но тут подвернулся один из подручных шерифа, которого я знал в лицо, но не по имени. Он буркнул: «Сюда» и провел меня направо, в ту самую комнатенку, в которой я уже побывал.

– А, добрались наконец, – проворчал Бен Дайкс, сидевший за столом перед кипой бумаг.

– Я обещал Арчеру, что приеду к двум. Сейчас еще без двух минут два.

– Угу. Присаживайтесь.

Я присел. Дверь осталась открытой, но до моих ушей не доносилось ни одного звука, кроме шелеста бумаг, которые ворошил Дайкс.