Умолкнувший оратор - Стаут Рекс - Страница 28

– Вас притащили сюда, – окончательно разъярился Эш, – чтобы вы сообщили нам все, абсолютно все, что вы знаете об этих преступлениях! Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что вам известно нечто такое, что дает представление, кто убил Ченни Буна и мисс Гантер.

– Да, известно… Так же, как и вам.

У присутствующих вырвался возглас удивления. Я же сидел и улыбался, делая вид, что Вульф просто пошутил. Я не сомневался, что мой шеф, пылая жаждой мести, выдает желаемое за действительное, а это к добру не приведет. Сразу же, как только все пришли в себя, я решил подать голос благоразумия.

– Мистер Вульф вовсе не хотел сказать, – скороговоркой начал я, что мы уже задержали убийцу и что он сидит сейчас в нашей машине. Нам еще предстоит уточнить некоторые… гм… детали.

Хомберт и Скиннер ответили на мои слова лишь легкой гримасой, зато Эш вскочил, величественно подошел к Вульфу и уставился на него.

– Если вы опять принялись за свои старые штучки, – грозно заявил он, – вам придется при всех признаться в этом. Если же вы говорите правду, я заставлю вас высказаться до конца. – Он повернулся к Хомберту. Позвольте увести его отсюда, сэр. Насколько я понимаю, вам будет неудобно, если я займусь им у вас в кабинете.

– Кретин! – пробормотал Вульф. – Какой кретин! – Он поднялся с кресла. – Я очень неохотно согласился на это длинное и бесполезное собеседование, но теперь, когда кое-кому угодно разыгрывать фарс… Арчи, отвези меня домой!

– Как бы не так! – Эш схватил Вульфа за руку. – Вы арестованы, мой милый, и на этот раз…

Зная, что Вульф иногда способен проявить завидную подвижность и что он не терпит, когда его хватают за руку, я был готов к его ответным действиям, но молниеносная пощечина, которую он влепил Эшу, оказалась неожиданной не только для инспектора, но и для меня. Эш занес руку для ответного выпада, но я бросился между ними, и удар пришелся мне по плечу. Сохраняя полное спокойствие, я не перешел в контратаку, и Вульф, хотя он неоднократно утверждал, что не переносит драк, процедил сквозь зубы:

– Дай ему, Арчи! Дай как следует!

Но около нас уже топтались Хомберт и Скиннер. Видя, что они голосуют против кровопролития, и не испытывая ни малейшего желания оказаться и каталажке за насилие над инспектором полиции, я отошел в сторону. Вульф сердито посмотрел на меня и пробурчал:

– Я арестован, а ты нет. Позвони Паркеру, пусть добьется, чтобы меня выпустили под залог.

– Гудвин останется тут, – заявил Эш. – Сейчас я отведу вас обоих и…

– Идите вы все к черту! – Вульф вернулся к креслу и сел. – Мистер Гудвин сейчас же позвонит моему адвокату. Я никуда отсюда не уйду, можете выносить меня на руках. Если хотите продолжать деловые разговоры, отошлите Эша, он действует мне на нервы, при нем я не скажу ни слова.

– Я арестую его за оскорбление офицера полиции! – крикнул Эш.

Скиннер и Хомберт посмотрели друг на друга, потом на Вульфа, потом на меня, потом снова друг на друга. Скиннер решительно кивнул, и Хомберт повернулся к Эшу:

– Вот что, инспектор. Предоставьте дальнейший разговор с мистером Вульфом мне и прокурору. Так будет лучше. Вы сравнительно недавно возглавили расследование и, естественно, не успели полностью… сориентироваться в обстановке. Я действительно согласился с вашим предложением доставить сюда мистера Вульфа, но вы, очевидно, еще не учитываете всех… всех нюансов этого деликатного дела. Я ведь уже объяснял вам, что меня заставили отстранить инспектора Кремера от расследования… Говорил и о том, откуда исходит это давление… Мы не можем не считаться с тем, что клиентом Вульфа является не кто иной, как Национальная ассоциация промышленников. Любезен нашему сердцу Вульф или не любезен, но считаться с этим мы обязаны. Пойдите-ка сейчас к себе, снова почитайте материалы следствия и действуйте, действуйте!

– Как вам угодно, сэр, – с кислой миной ответил Эш. – Я сказал вам, хотя вы знали и без меня, что Вульф уже много лет безнаказанно издевается над полицией. Если вы и сейчас, после того, как на ваших глазах, в вашем кабинете, он назвал кретином одного из ваших подчиненных и избил его, если и сейчас вы позволите ему остаться безнаказанным…

– А мне сейчас безразлично, кто окажется безнаказанным, а кого накажут, – начиная терять терпение, оборвал его Хомберт. Меня сейчас интересует одно: как можно быстрее закончить расследование и найти преступника. Если мы с вами не сделаем этого, может получиться так, что у меня вообще не будет подчиненных. Отправляйтесь к себе и доложите мне по телефону: не поступало ли каких-нибудь новых данных.

– Слушаюсь, сэр.

Эш подошел к Вульфу вплотную и тихо, но многозначительно проговорил:

– Не сомневаюсь, еще наступит день, когда я помогу вам похудеть. – И величественно вышел из комнаты.

Хомберт уселся за свой стол и снял трубку аппарата внутренней связи:

– Аннулируйте ордер на арест Ниро Вульфа… Да, да! И немедленно.

– Кстати, и ордер на обыск, – подсказал я.

– Подождите? Ордер на обыск в доме Вульфа тоже аннулируйте. Письменное распоряжение получите дополнительно. – Он взглянул на Вульфа. – Вот видите? Вам и на этот раз удалось добиться своего. А теперь рассказывайте, что вам известно.

Вульф глубоко вздохнул.

– Во-первых, – начал он, – я хотел бы знать, за что разжалован и даже изгнан инспектор Кремер?

– Формально – для перемены обстановки. В действительности – потому что он забылся и перестал учитывать положение людей, с которыми нам приходилось общаться в процессе этого расследования, чем поставил управление полиции Нью-Йорка в весьма неприятное положение. Нравится нам или нет, но существует такая вещь, как чувство соразмерности, ясное понимание того, кто ты и кто тот, с кем ты разговариваешь. С некоторыми лицами нельзя разговаривать как с обыкновенными преступниками.

– Кто оказал на вас давление?

– Разные круги, причем с такой силой и настойчивостью, что ничего подобного я еще не испытывал. Имена называть не хочу. Во всяком случае, это не единственная причина. Кремер впервые на моей памяти запутался и только мешал расследованию Вчера утром, у меня на совещании, он, по-моему, вообще лишился способности здраво рассуждать. О чем бы ни заходила речь, он, как помешанный, сворачивал разговор на одну второстепенную деталь: не был ли десятый валик в том кожаном чемоданчике, который Бун перед смертью передал мисс Гантер.

– Значит, мистер Кремер считал очень важным найти этот валик?

– Видимо, если бросил на его поиски пятьдесят человек да потребовал еще пятьдесят.

– Это явилось одной из причин его отстранения?

– Не «одной из», а главной.

– Ничего себе! В таком случае, извините, вы тоже недалеко ушли от Эша. Я и не предполагал, что мистер Кремер самостоятельно додумается до этой «второстепенной» детали, – тем больше мое уважение к нему. Найти валик – значит найти преступника. Не найдем валика – убийца останется безнаказанным.

Скиннер с отвращением фыркнул:

– Вульф в своем репертуаре!.. Я так и думал, что вы пускали нам пыль в глаза. Вы же сказали, что знаете, кто преступник.

– Ничего подобного я не говорил.

– Нет, говорили!

– Нет, не говорил! – крикнул Вульф. – Я подтвердил только, что мне известно нечто такое, что дает представление о личности убийцы Ченни Буна и мисс Гантер. Я сказал также, что вам известно то же самое. Вы знаете много такого, чего неизвестно мне. И не вздумайте утверждать, будто я обманул вас, обещая в обмен на отмену ареста и изгнание Эша назвать имя убийцы и снабдить вас доказательствами его вины. Ничего подобного я не обещал.

Хомберт и Скиннер переглянулись, и некоторое время в кабинете царило молчание, потом Скиннер вяло заметил:

– Мерзавец вы все же!

– Но это означает, – с возмущением добавил Хомберт, – что вы ничего сообщить не можете, ничего не знаете и вообще не в состоянии чем-либо помочь нам.

– Помогаю, как могу. Вот, например, я плачу человеку двадцать долларов в день, чтоб он выяснил, не уничтожила ли мисс Гантер этот валик и не выбросила ли в мусоропровод своей квартиры в Вашингтоне. Я почти уверен, что не уничтожила. По-моему, она собиралась использовать его при случае.