Где ты теперь? - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 24

— Грегг, мы прорабатываем все возможные версии, лишь бы получить какую-нибудь зацепку. Большинство из них ведут в тупик. А теперь окажи мне услугу, последуй моему совету. Ступай домой, хорошенько поужинай и ложись спать пораньше. Постарайся утешиться тем, что теперь мы знаем — Лизи была жива сегодня утром. У тебя много пациентов, чья жизнь зависит от твоего мастерства. Ты не можешь их подвести, а это непременно случится, если не будешь, как следует есть и спать.

«Почти как тот совет, что я дал отцу, — подумал Грегг.— Я пойду домой. Посплю пару часов и поем немного. Но сегодня же вечером я буду прогуливаться между клубом в Сохо и Томпсон-стрит. Лизи была жива сегодня утром. Но это вовсе не означает, что ей ничего не грозит, если рядом с ней какой-то сумасшедший».

Он отодвинул стул и поднялся.

— Ты абсолютно прав, Ларри, — сказал он.

Грегг решительно направился к двери, но резко обернулся, когда у Ахерна зазвонил мобильник. Детектив выхватил трубку из кармана и поднес к уху.

— Что там?

Грегг увидел, как гневно нахмурился Ларри, прежде чем выругаться себе под нос. Вот уже второй раз за день он в отчаянии решил, что найдено тело Лизи.

Ахерн взглянул на него.

— Несколько минут назад кто-то позвонил в «Нью-Йорк пост» и сказал, что Лизи Эндрюс оставила сообщение своему отцу, пообещав позвонить снова в День матери. Газета требует подтверждения.— Брызгая слюной, он прокричал в трубку: — Никаких комментариев! — И швырнул ее на стол.

— Это Лизи звонила в газету? — спросил Грегг.

— Журналист, принявший звонок, ни в чем не уверен. Он сказал, что говорили приглушенным шепотом. Определить номер звонившего не удалось.

— Это означает, что звонок был сделан не с телефона Лизи, — сказал Грегг, — У нее не стоит блокиратор определителя.

— Это именно то, что я имел в виду, Грегг. Буду с тобой безжалостно откровенен. У Лизи либо случился какой-то срыв, и теперь она хочет привлечь к себе всеобщее внимание, либо она в руках опасного безумца, затеявшего игру.

— Который звонит домой только в День матери, — тихо произнес Рой Барротт.

— Или живет в роскошной мансарде возле клуба «Вудшед» и ему прислуживает шофер, готовый на все ради хозяина, — с горечью добавил Ахерн.

28

Говард Альтман тщательно продумывал, с какой стороны ему подкатить к Крамерам, чтобы те остались на службе. Олсен прав, был вынужден признать он. Тот тип, которого Олсен по его настоянию уволил в прошлом году, экономил кучу денег. А он просто этого не понял. Теперь Олсен не желает нести расходы по серьезному ремонту в доме на Девяносто восьмой улице. Соседнее здание выставлено на продажу, и когда его купят, Олсен, безусловно, тоже получит выгодное предложение за свой дом. Тот прежний смотритель поддерживал видимость порядка — в доме все держалось, хоть и на соплях. Новый служащий выставил целый список необходимых работ и все время капает Олсену на мозги, что к ремонту нужно приступить немедленно, иначе проволочки можно расценить как преступную халатность.

«Мне бы держать язык за зубами, — думал Альтман, — но я никогда не понимал, зачем Крамерам такая огромная квартира с тремя спальнями — ведь двумя из них они никогда не пользуются».

Время от времени, когда Говард наведывался к Крамерам, он просил позволения воспользоваться ванной комнатой. Это давало ему возможность заглянуть в свободные спальни. Ни разу за десять лет, что он работал на Дерека Олсена, он не заметил ни одного изменения в спальнях, где на подушках сидели плюшевые мишки. Действительно, Крамеры никогда не пользовались этими комнатами, но он корил себя за то, что не понял примитивной гордости Лил Крамер, как хозяйки большой квартиры.

«Уж мне ли не знать все о чванливых недоумках! — уныло думал он, — Когда папаша приобрел свой первый новенький автомобиль, самый дешевый из всех имевшихся, то можно было подумать, будто он выиграл в лотерею. Нам пришлось демонстрировать его всем родственникам только потому, что папаша хотел увидеть, как они позеленеют от зависти. Пожалуй, следует завести блог и описать там мою непутевую семейку, — решил Говард.— Нельзя допустить, чтобы Крамеры ушли на покой. Может, Олсен и переживет их уход, если я быстро найду им хорошую замену. С другой стороны, с него станется уволить меня и отдать мое место своему чокнутому племянничку. Через месяц Олсен, скорее всего, приползет ко мне на коленях и будет умолять вернуться, но я не могу так рисковать. Все-таки как же мне подкатить к Крамерам?»

Все выходные Говард Альтман прикидывал возможные варианты. Наконец в понедельник утром, в четверть одиннадцатого, он вошел в дом на Уэст-Энд-авеню, где жили и работали Крамеры. У него был заготовлен неплохой план. Он твердо решил, что все уговоры остаться, предложение прибавки к зарплате и заверения, что огромная квартира всегда будет в их распоряжении, — это неверный путь. Если Гас Крамер только почует, что из-за его ухода Гарольда могут уволить с работы, он тут же уйдет, даже если ему этого совсем не хочется.

Повернув ключ во входной двери и войдя в вестибюль, он увидел Гаса Крамера за работой: тот начищал и без того блестящие почтовые ящики.

— Пожалуй, недолго мне осталось этим заниматься, — сказал Гас, подняв глаза, — Надеюсь, тот, кого вы найдете мне на смену, будет прилагать хотя бы половину усилий, какие прилагал я почти двадцать лет.

— Гас, Лил далеко? — поинтересовался Говард почти шепотом, — Мне нужно поговорить с вами обоими. Я очень из-за вас волнуюсь.

Заметив на лице Крамера неподдельный страх, он понял, что движется в правильном направлении.

— Она у себя, разбирает вещи, — ответил Гас.

Даже не удосужившись стереть с ящика последнее облачко чистящего порошка, он повернулся и зашагал к своей квартире. Отпер замок, распахнул дверь и вошел, предоставив Говарду ловить створку, чтобы она не ударила его по физиономии.

— Я позову Лил, — коротко бросил Гас.

Говарду стало ясно, что Крамер хочет переговорить с женой и, возможно, предостеречь ее перед встречей с ним. Она в одной из двух незанятых спален, решил он. Разбирает вещи. Наконец она нашла применение лишним комнатам.

Прошло почти пять минут, прежде чем Крамеры присоединились к нему в гостиной. Лил Крамер явно нервничала. Все время поджимала губы, а когда Говард протянул ей руку для приветствия, то она сначала вытерла ладошку о юбку, а потом с неохотой подала.

Как он и ожидал, ладонь оказалась мокрой.

Осталось нанести два решительных удара, подумал Говард, и дело сделано. Они в нокауте.

— Скажу без обиняков, — начал он, — Меня здесь не было, когда исчез парнишка Маккензи, зато я присутствовал, когда на днях сюда заявилась его сестра. Лил, вы и тогда были не в своей тарелке, и сейчас тоже. Мне как постороннему наблюдателю стало ясно, что вы боитесь говорить с девушкой. Это значит, вам что-то известно о том, как и почему мальчишка исчез, или, быть может, вы сами имели к этому отношение.

Лил Крамер бросила затравленный взгляд на мужа. Скулы Гаса Крамера уродливо побагровели.

«Я прав, — подумал Альтман, — Они напуганы до смерти». Осмелев, он добавил:

— Эта сестренка еще не разделалась с вами. В следующий раз она приведет частного сыщика или копов. Если вы думаете, что вам удастся от нее избавиться, сбежав в Пенсильванию, то вы оба не в своем уме. Если вас здесь не будет, когда она вернется, она начнет задавать вопросы и выяснит, что вы уволились в спешном порядке. Лил, как часто вы повторяли во всеуслышание в течение многих лет, что не намерены покидать Нью-Йорк до тех пор, пока вам не исполнится, по меньшей мере, девяносто?

Теперь Лил Крамер еле сдерживала слезы.

Говард смягчил тон.

— Лил, Гас, подумайте хорошенько. Уедете сейчас — и Каролин Маккензи вместе с копами решат, что у вас есть что скрывать. Я не знаю вашего секрета, но вы мои друзья, и я хочу вам помочь. Позвольте мне сказать мистеру Олсену, что вы передумали и не хотите уезжать. В следующий раз, когда Каролин Маккензи позвонит, чтобы договориться о встрече, дайте мне знать, и я приеду. Я скажу ей без всяких экивоков, что администрация не приветствует, когда кто-то досаждает служащим. Более того, я напомню ей, что существуют строгие меры наказания за преследование.