Возьми мое сердце - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 24

— Не знаю, хватило бы у меня духу, чтобы пойти туда, если бы я была на ее месте, — прижалась Белл.

«Я тебя умоляю», — мысленно ответил ей Сэл. Закрытая дверь всегда была для его жены лучшим приглашением посмотреть, что за ней торится. Он решительно поднялся.

— Ты совершенно точно попыталась бы помочь, если бы так случилось, — устало заверил Сэл. — Мне пора на боковую. У нас с самого утра — заказ на переезд. Повезем вещи со Стейтен-Айленда на Перл-Ривер.

Через четверть часа, когда Сэл уже лежал в постели, ему вновь пришло на ум имя Джимми Истона. «Ничего удивительного, что этот парень показался мне знакомым, — понял Сэл. — Пару лет назад он подрабатывал у нас на подхвате. Так, проходимец... Нанялся и скоро исчез».

29

В субботу утром Зак подсматривал сквозь жалюзи за завтраком Эмили, как обычно. На часах было полдевятого. «Сегодня она спала на два часа дольше, — подумал он. — Вчера уже в полседьмого выехала из дома, а сегодня даже вторую чашечку кофе выпила, пока читала газету». Собачка Эмили, Бесс, пристроилась у хозяйки на коленях. Зак ее ненавидел: он завидовал их тесной близости.

Эмили отправилась наверх одеваться, и Зак почувствовал привычное разочарование оттого, что не мог ни видеть, ни слышать ее. Двадцать минут он не отходил от окна, пока не заметил, что соседка уже садится в машину. Начало октября выдалось теплым, и Эмили была в джинсах и свитере. Обычно, когда она работала в выходной, то выбирала более строгий наряд. Зак не сомневался, что Эмили собирается изучать материалы дела в своем кабинете.

Весь день до ее возвращения был у него расписан. С деревьев опадали первые листья, и Зак целое утро их подгребал и собирал в кучи, а затем засовывал в пластиковые мешки и оставлял за оградой, чтобы их подобрал мусоровоз.

Зак был уверен, что Эмили теперь появится только к вечеру. Пообедав, он поехал в местный питомник и приобрел там кое-какие осенние растения. Его слабостью были желтые хризантемы. Зак планировал обсадить ими дорожку от подъездной аллеи до крыльца, хотя ему предстояло совсем недолго любоваться их прелестью.

Сложив рассаду в тележку, он поймал себя на грустной мысли, что нельзя ничего купить дня Эмили. Хризантемы очень украсили бы ее участок... Но она так занята на службе, что у нее и на себя-то времени не остается, не то, что на садик. Конечно, Зак догадывался, что, прояви он к ней такого рода внимание, она, несомненно, поймет его превратно. И тогда...

«Но сейчас это совершенно неважно, — подумал он, расплачиваясь в кассе. — Ей тоже недолго осталось любоваться цветами!» Он все еще злился на себя за то, что сглупил в тот вечер, несколько недель назад, когда Эмили застала его на своей веранде. Это разрушило их наметившуюся дружбу, и теперь она его совершенно избегала.

Зато он радовался, что догадался захватить из нижнего ящика ее комода нарядную ночную сорочку. Зак мог не опасаться, что Эмили вдруг хватится: у нее в комоде таких сорочек хранилось не меньше восьми, а заглянув в корзину для белья, он выяснил, что хозяйка предпочитает спать в длинной футболке.

Недолгий путь домой Зак провел в paзмышлениях. Когда Эмили окончательно отвергла его, он начал потихоньку готовиться к отъезду из Нью-Джерси. Оставалось только покончить с ней...

Арендную плату за дом Зак вносил помесячно и уже предупредил владельцев, что освободит дом к первому ноября. На работе он также поставил администрацию в известность, что уволится в конце октября. Он объяснил это тем, что его престарелая мать, живущая во Флориде, тяжело заболела и нуждается в уходе.

Зак понимал: после убийства Эмили ему придется исчезнуть, непременно до того, как обнаружат ее тело. Он знал наперед, что копы сразу начнут опрашивать соседей, которые наверняка не раз видели его на прогулке с ее собачкой. К тому же Эмили в беседе с родными или знакомыми могла обмолвиться о странном соседе, который не внушает ей доверия.

Зак был готов побиться об заклад, что и об этом станет известно полиции.

Он вспомнил, как Шарлотта, третья из его жен, вышвырнула его из его собственного дома, а потом проболталась своему новому дружку, что Зак — не как все нормальные люди и что она его побаивается. «И правильно делала, что побаивалась, моя сладкая, — усмехнулся он про себя. — Жаль только, что мне не хватило времени разделаться и со своим бывшим закадычным приятелем, твоим хахалем...»

Всего Зак купил двадцать шесть кустиков хризантем и остаток дня с удовольствием посвятил их посадке. Как он и предполагал, Эмили вернулась домой около пяти. Выйдя из машины, она приветливо помахала ему, но сразу же заторопилась в дом.

Он успел заметить, что соседка устала и чем-то подавлена. Зак почти не сомневался, что вечером она останется дома и сама займется готовкой ужина — по крайней мере, он на это очень надеялся. Однако в двадцать минут седьмого сквозь открытое боковое окно до него донесся гул мотора. Зак подскочил к окну и увидел на аллее удаляющийся капот машины Эмили, а в заднее стекло разглядел на ней шелковую блузку, жемчужное ожерелье и массивные серьги.

«Навела марафет, — с горечью констатировал Зак. — Вероятно, договорилась поужинать с друзьями... Хорошо хоть, никто за ней не заехал, значит, это не совсем любовное свидание». Зак ощутил нарастающее озлобление «Не хочу, чтобы в ее жизни был кто-то другой! Никого не потерплю!»

Его расстройство уже достигло предела. Зак знал, что за минуту может выломать раму в любом из ее окон и затаиться в доме до ее появления. Сигнализация не в счет: она у Эмили простая и дешевая. Такую систему очень легко обезвредить снаружи.

«Еще не время, — тут же одернул он себя. — Сначала надо подготовиться — достать другую машину, снять сносное жилье в Северной Каролине...» Люди постоянно переселялись туда целыми толпами, и с новыми документами Зак рассчитывал легко затеряться среди общей массы.

Решив не зацикливаться на мысли о том, чем в этот момент занимается Эмили, Зак направился в кухню, достал из холодильника упаковку с гамбургером, который купил себе пи ужин, и включил телевизор. Он с удовольствием смотрел некоторые субботние вечерние программы, особенно «Разыскивается преступник». Передача начиналась ровно в десять; дважды за последнюю пару лет в ней появлялись упоминания о Заке. Он охотно разглядывал собственные фотороботы — возможные изображения себя нынешнего — и презрительно фыркал: «Ничего общего!»

30

В субботу вечером Эмили отправилась на званый ужин к Теду Уэсли. «У нас будет всего несколько друзей, — пояснил он. — Перед отъездом мы хотим лишний разок пообщаться с теми, кто нам действительно дорог».

Пятого ноября Тед заступал на новую должность в Вашингтоне. Эмили знала, что их дом в Сэддл-Ривер уже выставлен на продажу.

Тед и Нэнси Уэсли впервые удостоили ее приглашением. Эмили понимала, что это ответ на благоприятные отзывы о ней в прессе, связанные с процессом. Теду нравилось держать в своем окружении людей, добившихся славы. Успешных людей.

«Успех меня ждет или провал, в любом случае газеты с моей физиономией пополнят мусорные корзины уже на следующей неделе, — рассуждала про себя Эмили, сворачивал на Фоксвуд-роуд в местечке Сэддл-Ривер. — Но если я проиграю, то пройдет вечность, прежде чем меня пригласят снова».

Дом Теда выделялся из череды мини-особняков, выстроенных вдоль извилистой улочки. Эмили подумала, что на прокурорское жалованье такой, понятно, не купишь. До прокурорской должности Тед входил в долю в престижной адвокатской конторе своего тестя, и основная часть средств, как слышала Эмили, досталась ему от супруги. Дед Нэнси по материнской линии в свое время основал сеть дорогих универсамов.

Эмили припарковалась в конце аллеи, у ротонды. Открыв дверцу, она ощутила, что на улице посвежело, и с наслаждением вдохнула полной грудью прохладный бодрящий воздух. В последнее время ей некогда было даже выйти и подышать, проветрить легкие. Эмили заторопилась в дом: она не позаботилась взять с собой жакет, а сейчас он не помешал бы.