Возьми мое сердце - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 20

24

В девять часов Эмили вызвала первого из двух свидетелей обвинения. Эдди Ши, представитель компании «Веризон», показал на суде, что, согласно их регистрационным данным, два с половиной года назад, второго марта, в восемнадцать часов тридцать восемь минут с сотового телефона Грега Олдрича был осуществлен звонок на мобильник Натали Райнс, с того же номера поступил вызов на телефон Джимми Истона, тем же вечером в девятнадцать часов десять минут.

Вторым свидетелем выступил Уолтер Робинсон, бродвейский инвестор, с которым Грег Олдрич перекинулся парой слов в «Винни на Бродвее» и который запомнил Истона, сидевшего в баре рядом с Олдричем.

Когда Робинсон покинул свидетельскую трибуну, Эмили обернулась к судье и объявила:

— Ваша честь, обвинитель закончил опрос.

Занимая место за прокурорским столом,

Эмили заметила, что зал переполнен, и нашла среди публики несколько знакомых лиц. Имена этих людей часто встречались на шестой странице «Нью-Йорк пост». Заседание, как и все предыдущие, снималось на телекамеры. День назад в коридоре ее остановил Майкл Гордон, ведущий ток-шоу «В судебных кулуарах». Он расхвалил Эмили за умелое ведение процесса и предложил поучаствовать в его передаче, когда суд завершится.

«Пока не знаю», — уклончиво ответила Эмили, но позже Тед Уэсли сказал ей, что появление на общенациональной программе в качестве ключевой гостьи создало бы беспрецедентную рекламу ее профессиональной репутации. «Эмили, если ты готова принять от меня хоть один добрый совет, то не упускай возможность засветиться».

Эмили как можно незаметней посмотрела на стол защиты. Грег Олдрич принарядился в ладно пригнанный темно-синий костюм в светлую полоску, оттенив его белой рубашкой и сине-белым галстуком. В отличие от вчерашнего дня, на его щеках проступил румянец, и Эмили предположила, что обвиняемый с утра, вполне вероятно, совершил пробежку. Впрочем, в его лице добавилось не только румянца, но и некоторой уверенности, которой не было накануне. Эмили почувствовала укол страха и подумала про себя: «Не понимаю, откуда у тебя эта самонадеянность».

Его дочь Кейти на этот раз заняла место в первом ряду, прямо позади отца. Ее светлые полосы рассыпались по плечам. Эмили знала, что девочке всего четырнадцать, но выглядела она удивительно взрослой для своих лет. Кейти сидела на стуле очень прямо, сохраняя на лице серьезное выражение. «Какая красивая девушка, — уже не в первый раз отметила про себя Эмили. — Интересно, похожа ли она на мать?»

— Мистер Мур, пригласите вашего первого свидетеля, — распорядился судья Стивенс.

На протяжении последующих трех часов Ричард Мур опрашивал очевидцев и по фактам, и по репутации своего подзащитного. Первая из них, Лоретта Льюис, жила по соседству с семьей Олдрич в дни юности Грега.

— Таких приятных молодых людей надо бы еще поискать, — искренне уверяла она суд охрипшим от волнения голосом. — Он просто пылинки сдувал со своей матери. Она очень болела, и он всегда о ней заботился. Помню, однажды зимой у нас в доме отключили электричество, так Грег обошел все двадцать квартир, он стучался к соседям и раздавал свечки, чтобы люди не сидели в темноте. Вдобавок он спрашивал, не замерзает ли кто. Его мать на следующий день призналась мне, что Грег снял одеяло с собственной постели и отнес этажом ниже, к миссис Шеллхорн, потому что ее покрывало было совсем тоненьким.

Одна из бывших нянечек Кейти заявила суду, что в жизни не встречала более преданного отца, чем Грег Олдрич.

— Большинство полных семей — и те не посвящают детям столько времени и любви, сколько отдавал мистер Грег своей Кейти.

Эта няня работала у Олдрича четыре из пяти лет, что он был женат на Натали Райнс.

— Натали была для Кейти скорее подружкой, чем мамой. Если она вечером оказывалась дома, то разрешала девочке играть перед сном дольше, чем обычно, а если помогала Кейти с домашним заданием, то просто подсказывала ей ответы, а не учила ее саму думать над задачкой. Грег не раз просил ее так не делать, но и сердиться на нее не мог.

Неожиданным свидетелем со стороны защиты явился Лео Кернс, новый импресарио Натaли, которому актриса накануне гибели предложила представлять ее интересы. Керне фигурировал в свидетельском списке среди прочих, но Эмили даже не предполагала, что Мур его вызовет. По мнению Кернса, их с Олдричем воззрения на дальнейшее продвижение Натали Райнс диаметрально различались.

— Натали к тому моменту исполнилось тридцать семь лет, — напомнил Кернс. — Она была номинирована на приз Киноакадемии как лучшая актриса, но это было за три года до событий. На пьесы Теннесси Уильямса ходит не так много публики, чтобы Натали могла оставаться на пике славы. Ей необходимо было сняться в нескольких крупнобюджетных остросюжетных фильмах, тогда, я уверен, вокруг нее снова поднялась бы шумиха. Она была выдающейся актрисой, но, думаю, ни для кого не секрет, что сороковой юбилей означает в шоу-бизнесе начало конца — если, конечно, к тому времени ты как следует не раскрутишься.

— Принимая во внимание, что вы на должности импресарио Натали Райнс заменили Грега Олдрича, проявлял ли он какую-либо враждебность по отношению к вам? — спроси, защитник.

— Нет, никогда. Единственное несогласие нас с Грегом состояло в том, каким путем должна развиваться карьера Натали.

— Случалось ли вам в прошлом соперничать из-за клиентов?

— Как-то двое из моих клиентов перешли к нему, потом один переметнулся от него ко мне. Но мы оба понимали: таковы правила игры. Грег — профессионал высочайшего уровня.

Далее выступила Луиза Пауэлл — секретарша Олдрича. Она рассказала, что даже в самых напряженных ситуациях, которые порой складывались в офисе, Грег никогда не позволял себе выплескивать раздражение.

— Да я вообще ни разу не слышала, чтобы он просто повысил голос, — заверила она суд.

Показания Луизы Пауэлл коснулись и отношений ее начальника с супругой.

— Грег безумно любил ее. Действительно, он часто звонил ей, когда они разъехались, но он вел себя так же и пока они жили вместе. Натали как-то призналась мне, что ей приятно такое участие с его стороны. Возможно, своими звонками Грег пытался дать ей понять, что заботится о ней, как и прежде. Натали обожала находиться в центре внимания, и Грег прекрасно об этом знал.

В десять минут первого, когда Луиза Пауэлл покинула место на трибуне, судья Стивенс осведомился у защитника, будут ли еще свидетели с его стороны.

— Ваша честь, моим следующим и последним свидетелем выступит мистер Грег Олдрич.

— В таком случае объявляется перерыв; в час тридцать мы продолжим заседание, — постановил судья.

Эмили пришла к выводу, что все свидетели показали себя неплохо.

В перерыве на обед она принесла кофе и сэндвич к себе в кабинет и закрылась там одна, с удивлением ощутив неожиданный эмоциональный спад. «Я сама затравила его и вот теперь жалею свою жертву, — призналась себе Эмили. — Заботливый сын, отец-одиночка, мужчина, делающий новую попытку обрести семейное счастье, — и вдруг все это разом рушится».

«А его старания подогнать свой рабочий график под нужды подрастающей дочери? Это совершенно не вяжется с образом антрепренера-плейбоя, — размышляла Эмили. — Если бы только мы с Марком успели родить дочь, смотрела бы она на меня с таким же обожанием, как Кейти на своего отца? Она-то знает его лучше всех людей на свете...»

Сэндвич казался Эмили картонным на вкус. Неужели вся тюремная пища такого качества? Вчера после того, как Джимми Истона увезли обратно в тюрьму, охранник доложил ей, что арестованный попросил добавочную порцию кофе и соленый огурчик, если его снова вызовут на слушание дела.

«Свидетель из него получился отменный, — думала теперь Эмили, — но до чего же ершистый!» Когда Джимми заикнулся о том скрипучем ящике, Грег Олдрич едва не лишился чувств. Это признание стало ключевым в свидетельских показаниях Истона и забило первый гвоздь в крышку гроба обвиняемого — фактически решило его судьбу до конца дней.