Безупречный муж - Гарднер Лиза - Страница 12

– Смотри, Джей Ти, если я найду у тебя в доме незарегистрированное оружие…

– Это Аризона, сестричка. Оружие здесь разрешено официально. Тебе здесь точно понравится…

– Я приехала, чтобы помочь, Джей Ти…

– Нет, Марион, неправда. Ты все еще выполняешь указания папочки, и мы оба об этом знаем. – Неожиданно его голос стал мягче. – Почему ты никогда не заедешь просто так, Ягодка? Почему мы все время воюем с тобой?

Марион чуть не задохнулась из-за высокого воротника своего костюма и на несколько минут забыла о своем гневе.

Джей Ти выпрямился и оттолкнулся от притолоки.

– Отошли копов. Папа никогда не любил, когда чужаки суют нос в наши семейные дела. Он уже умер?

– Нет.

– Плохо. Ну что ж, приятно было пообщаться. Нам действительно надо почаще встречаться.

– Я никуда не уйду.

– Прости, Марион. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но вот на федералов у меня точно сильная аллергия. Придется, наверное, повесить объявление: Полицейским и агентам ФБР вход запрещен.

– Ты настоящий ублюдок[27]!

– Я молился, чтобы это было именно так, но я слишком похож на Полковника, чтобы это оказалось правдой. Очень жаль.

Широкая улыбка Джей Ти показала ей, что он не шутит. Всегда был упрямым ослом. Она, правда, тоже может заупрямиться. И у нее есть приказ – прямо от Полковника.

– Ну, хорошо. Тогда я оставлю свою должность за порогом.

– А как же твои сопровождающие? – Джей Ти кивнул на копов.

– Если ты гарантируешь, что в доме нет посторонних, я отошлю их.

– Посторонние в доме есть, но мне кажется, что эти ребята в синем должны убраться в любом случае. – Он улыбнулся и захлопнул дверь у нее перед носом.

Марион осталась стоять под палящими лучами солнца и под пристальными взглядами трех полицейских, ожидавших ее распоряжений. Ей хотелось визжать и ругаться, но больше всего ей хотелось забыть, что у нее когда-то был муж.

– Возвращайтесь на базу, – приказала Марион. – Ситуация под контролем.

После этого она постучала в дверь дома своего брата и приготовилась ко второму раунду.

Тесс сидела на полу своей комнаты, прижав ухо к двери. Дверь была заперта, но по опыту она знала, что такие замки – плохая защита. Пистолета у нее все еще не было, и она не была уверена, что знает, что с ним делать. Самым важным было то, чтобы никто не знал, что она здесь, но хватит ли ей отчаяния убить агента ФБР, чтобы сохранить свое инкогнито?

Когда она стала обдумывать, что женщину, вероятнее всего, будет достаточно просто ранить, Тесс поняла, что отчаяния ей не занимать.

Она внимательно выслушала все, что говорилось перед входной дверью. Теперь Тесс слышала эхо женского голоса, доносившегося из холла рядом с гостиной.

– Итак, Джей Ти, где она?

– Она на секунду вышла. Мне показалось, что она не очень любит полицию.

– Вот как… И это не навело тебя ни на какую мысль, братец мой дорогой?

– Только на ту, что она какое-то время жила в Лос-Анджелесе.

– Кончай, Джей Ти. Если бы Лиззи Борден[28] была еще жива, то она точно обратилась бы к тебе за помощью.

Тесс мысленно хотела возразить, но не смогла – слишком многие газеты называли ее Невестой Франкенштейна. Таблоиды даже опубликовали ее якобы биографию под заголовком

В ночном ток-шоу тогда приняло участие несколько стрингеров[29].

Тесс не хотела думать о Джиме. Ей нужны был четкие ответы и ясное видение ситуации. Вот этого-то у нее как раз и не было. Даже по прошествии стольких лет образы в ее голове были туманными и размытыми. Пресса могла подавать ее историю в какой угодно упаковке. Но она, которая действительно прожила ее, не могла позволить себе такой роскоши.

Джим Бекетт был красив и силен. Он был уважаемым офицером полиции и одиноким человеком, ставшим сиротой в раннем детстве. Джим рассказал ей, что мать у него была болезненной особой. Она упала и потеряла сознание, когда ему было восемь лет, а папаша погиб в автомобильной катастрофе, когда мчался домой, чтобы ей помочь. Так как больше никаких родственников у него не было, мальчика поместили в приемную семью. Он привык к своим новым родителям, но беда не ходит одна. Когда ему было четырнадцать лет, его приемный отец погиб на охоте. Приемная мать напрягала все силы, чтобы вырастить его, но заболела раком груди тогда, когда он учился в колледже. Джим Бекетт был совсем одинок в этом мире, пока не увидел ее.

На четвертом свидании, сидя рядом с ней на качелях возле дома ее отца, он взял ее руки в свои и произнес серьезным голосом:

– Тереза, я знаю, как твой отец обращается с тобой и с твоей матерью. Понимаю, как ты его боишься. Но ты больше не одна – я люблю тебя, детка. Мы с тобой сильно похожи – у нас больше никого нет. Теперь мы с тобой будем вместе навсегда. И больше никто никогда не причинит тебе боль.

И она ему поверила. Она проплакала весь тот вечер, а он качал ее, прижав к своей груди, и она думала: вот я и дождалась своего белого рыцаря.

Через шесть месяцев Тесс стала официальной невестой Джима после самой большой помолвки, которую когда-либо видел Уильямстаун. Она уехала из дома своего отца и увидела, как Джим прикрепил их увеличенный портрет с помолвки прямо над камином в их новом доме. Это фото было первое, что видели входившие в новый дом Бекеттов: громадный глянцевый портрет самой красивой светловолосой пары Уильямстауна – их даже прозвали Кеном и Барби.

Во время медового месяца Джим усадил ее рядом с собой и объяснил, что ей придется неукоснительно соблюдать несколько правил. Теперь она была женой. Женой офицера полиции. Правила были очень простыми. Всегда идти на два шага позади него. Всегда спрашивать его разрешения, прежде чем что-то купить. Носить только ту одежду, которую он одобрил. Всегда содержать дом в идеальной чистоте и не прожаривать до конца его бифштекс. Никогда не ставить под сомнение его действия и не интересоваться, где он находится и чем занимается.

Тереза кивнула в знак согласия. Она была слегка сбита с толку, но обещала постараться. Ей было всего восемнадцать, и она хотела стать совершенством.

Ей не удалось избежать ошибок.

На вторую ночь после того, как они вернулись после медового месяца, Джим сжег ее подвенечное платье за то, что она купила блок бумаги для записей, не спросив у него разрешения. Тесс умоляла его не делать этого, и он сжег ее фату, потому что она поставила под сомнение его действия. А этого она делать не должна.

Она пыталась это запомнить. Пыталась привыкнуть к этому. За первые несколько недель множество личных вещей Терезы исчезли в огне – ее костюм чирлидера, ее детское одеяло, ее дневник. Ее плюшевого медвежонка Джим сначала разрезал на мелкие кусочки, а потом сжег их один за другим – это за то, что к его приходу обед еще не стоял на столе. Джим сказал, что она дура, что теряет так много вещей, поэтому Тереза изо всех сил старалась угодить ему.

Она не хотела подводить единственного человека в мире, который говорил, что любит ее. И Джим никогда ее не бил. Иногда орал на нее. Он был строг, называл ее дурой, но никогда, ни разу не поднял на нее руку.

И за это Тесс была ему благодарна.

Она старалась научиться. А потом у нее кончились вещи, которые он мог сжечь. А потом она почувствовала, что беременна, и мир вокруг нее изменился. Джим не мог дождаться, когда станет отцом. Когда родилась Сэм, он появился в роддоме с совершенно неприлично дорогими жемчужными бусами. Он сказал ей, что она прекрасна, и Тереза поняла, что на этот раз угодила.

И тогда она решила, что теперь все будет хорошо.

Через два месяца Джим объявил, что им пора уже подумать о втором ребенке. Тереза как раз сидела за обеденным столом и кормила Саманту грудью – она чувствовала себя настолько измученной, что с трудом держала глаза открытыми. И совершила ошибку. Она забыла обо всех правилах и сказала, что не сможет воспитывать двух малышей и одновременно содержать дом в безукоризненной чистоте. Джим замолк. Он положил на стол вилку и впился в нее своими яркими голубыми глазами.