Плененная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 36

Свой сон я видела от третьего лица – словно занимая в нем роль зрителя.

Он был самым прекрасным созданием из всех, что мне когда-либо доводилось видеть в своей жизни, включая щенков, младенцев, радугу, закаты и рассветы. Я бы даже не осмелилась назвать его мужчиной - мужчины не могут быть такими красивыми.

Его кожа была покрыта прекраснейшим загаром, как будто само солнце неспешно ласкало его своими лучами до создания полного совершенства. На его мускулистых руках виднелись такие же золотистые волосы, что и на голове, а его глаза напоминали зеленовато-голубую лагуну Карибского моря, которую я видела только на киноафишах.

Он улыбнулся, и я не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Я была марионеткой, а он дергал за мои веревочки.

Его улыбка обнажила красивые белые зубы и острый клык на левой стороне, что делало их несовершенными, но в его случае, этот маленький дефект лишь добавлял ему больше очарования. Он что-то говорил мне о другой девушке, но я отказывалась слушать.

Где-то там, вдалеке, я услышала знакомый голос, свой голос. Это было во сне? Или наяву? Я не могла разобрать.

Я умоляла этот сон испариться. Ведь мне не удалось найти того, что я искала - свое упущение, свою ошибку. И теперь, мне следовало остановиться, прежде чем я доберусь до той невыносимой части, которая не имела ничего общего с моими воспоминаниями, а была лишь рождена моими желаниями и фантазиями.

Прильнув к нему, я подняла голову. Мне хотелось, чтобы свои пухлые губы он использовал по приятному для меня назначению, и никаких отказов по этому поводу я принимать не собиралась. Когда его язык скользнул по моим губам, у меня между ног возникло новое ощущение, которого я никогда раньше не испытывала. Я почувствовала ноющую тяжесть внизу живота и неожиданно ощутила биение своего сердца не только в своей груди, но и в тех тайных складочках.

Этот поцелуй вырвал из меня стон, и почти сразу же я услышала звуки его наслаждения. Я жаждала прикасаться к нему повсюду. Я настолько сильно его хотела, что если бы он вознамерился взять меня на этом тротуаре, мне было бы все равно. Меня даже не волновало, что скажет моя мама. Для него я буду шлюхой. И я была рада, что ждала. Я была рада, что именно он станет первым хозяином моего тела.

Он запустил свои руки в мои волосы, и, я почему-то почувствовала опасность, но тут же поспешила прогнать ее прочь. Наш поцелуй превратился в голодный и жадный, причиняя моим губам небольшую боль. Его рука сжала мои волосы в кулак. Это ощущение показалось мне отдаленно знакомым. Я не хотела прекращать этот танец губ и языков.

Неужели я чувствую привкус пива?

Внезапно, все это стало слишком знакомым. Поцелуй. Прикосновение.

'Ливви, и этим ты занимаешься каждый раз, как я иду спать? Надеваешь свое puta - шмотье и пытаешься соблазнить своего отца?'

'Он мне не отец!'

И это он во всем виноват. Не я.

'Будешь вести себя как шлюха, и относиться к тебе будут как к шлюхе'.

Я тебя ненавижу.

Но тут, совершенно внезапно, мною овладело чувство глубокой печали. Что-то ужасным образом идет не так.

Я прерываю поцелуй, и мои глаза расширяются от неподдельного ужаса. Моему взору представляется все то же молодое лицо, красота которого не попадала ни под какое описание, но сейчас оно смотрит на меня со зловещим выражением. Его глаза до сих пор напоминают мне о море, но теперь вместо солнечных пляжей Карибских вод, я вижу жутких тварей, прячущихся в глубине его пронизывающего взгляда. Он уже не ангел, а дьявол, которого я всегда так сильно боялась.

Мои глаза тут же распахнулись, и я уставилась в окружающую меня пустоту. Мое сердце отбивало барабанную дробь, а по щекам текли непрестанные слезы, но, несмотря на все это, между ног я почувствовала бесстыдную влажность. Прошлый ужас грозился толкнуть меня в объятия нового ада, чего я изо всех сил старалась избежать.

Калеб мирно спал рядом со мной, обернув свою руку вокруг меня, сжимая ею словно тисками. Мне бы следовало постараться выбраться из его сонных объятий, но, по правде говоря, ощущение его мускулистого тела, прижатого к моему, дарило комфорт, о котором я мечтала целыми неделями. Или даже годами. Кроме того, в его комнате было несколько прохладно.

Внутри этого богатого убранства не было и намека на невыносимую, горячую липкость, которой насквозь была пропитана моя комната. Моя комната - забавно.

Я стала прокручивать в мыслях то, что случилось, с трудом воссоздавая события прошлой ночи. Я подумала, что если бы я читала об этом в книге или смотрела в кино, то нашла бы в этом нечто сексуальное. Но непосредственно участвовать в этом, испытывать все на собственной шкуре было... страшно. В основном.

Стоило мне только подумать об этом, как мое сердце забилось еще жестче и быстрее, но не так, как раньше. Кроме того, в своем животе я почувствовала знакомую дрожь, которая вскоре стала спускаться ниже.

Это напомнило мне о тех ощущениях, которые я испытывала, когда ребенком играла в прятки в темноте. Я не хотела проиграть, и отсиживалась в темном уголочке, не зная, найдут меня или нет, это одновременно и пугало и будоражило. Даже тогда я уже знала, что меня на самом деле так захватывало - и это были не прятки как таковые, а сопровождающий их всплеск адреналина. Нахождение рядом с Калебом всегда было сродни этому стремительному потоку энергии.

Я продолжала смотреть на его лицо - его глаза были закрыты, голова наклонена к моим рукам, от чего под своими пальцами я чувствовала его мягкую кожу. Все случившееся промелькнуло в моем сознании чередой вспышек света - света, который ослеплял меня во тьме.

Мне снилось, что я возвращала его поцелуи, и делала с ним не только это.

Своим задом, я чувствовала его твердость, и вопреки всякой логике мне захотелось потрогать его там. Мне хотелось увидеть то, что было внутри меня.

Когда прошлой ночью он попросил меня остановиться, я была слегка разочарована. Возможно, мне даже стало немного не по себе от мысли, что я сделала что-то не так.

Сначала его голос был хриплым, даже каким-то отстраненным, но потом он смягчился, и сказал мне, что все было хорошо, даже слишком хорошо. По какой-то совершенно безумной причине, в дополнение к своему полному замешательству, я почувствовала - ну не знаю, отразит ли это слово облегчение мое тогдашнее состояние - гордость... ну, что-то в этом роде.

Калеб был странным - жестоким и порой бесчеловечным монстром, но все же, иной раз он, казалось, был в состоянии демонстрировать такие непривычные для него чувства, как забота. Он заставлял меня кричать, плакать и дрожать от страха, а в следующую долю секунды он заставлял меня верить в то, что не он был ответственен за все это. Обнимая меня, он заставлял меня чувствовать себя в безопасности. Как такое было возможно? Видимо, я была гораздо доверчивее, чем думала.

Медленно, переведя свой взгляд на шторы, я стала свидетелем картины, которой мне так не хватало долгое время. Дневной свет исполнил свой дебют, окрашивая шторы в более светлые тона.

Мой пульс участился, а чувство тревоги усилилось. По ощущениям, это было похоже на рождественское утро.

Я медленно подняла руку Калеба, и осторожно убрала ее со своей груди. Он заворчал, заставив меня на мгновение замереть от ужаса. Резко вздохнув, он, к моему безграничному облегчению, перекатился на другую сторону. Я была свободна от него. Но что меня удивило еще больше, так это то, что я была свободна и от золотой цепи, которой ночью он скрепил мое запястье.

Отказываясь надолго задерживать на этом свое внимание, я, возможно, быстрее, чем следовало, сползла с кровати и стала на четвереньках пробираться к свету. Отодвинув шторы - самую малость, от чего в мои глаза тут же ударил поток яркого, ослепившего меня, солнечного света. Я крепко закрыла глаза.

Черт побери, с тех пор, как я в последний раз видела свет, прошло так много времени! Медленно открыв глаза, я, наконец-то увидела самое заветное желание моей истосковавшейся в темноте души. Это был свет - прекрасный, теплый, безопасный свет. Я не могла оторваться от этого зрелища.